Мари Аделаид Беллок Лаундз - Роковой дом

— Уехала? — повторила Сильвия в недоумении. — Это непостижимо, она не могла уехать из Лаквилля, не предупредив меня.

— Кажется, у вас в Англии это называется «удалиться по-французски», — холодно заметила мадам Вахнер. — Не очень-то любезно с ее стороны. Полагалось бы известить нас вчера вечером. Тогда бы мы не ждали ее так долго к ужину.

— Она не могла уехать, не предупредив меня, — повторила Сильвия. Она разглядывала в упор красное лицо своей спутницы. Мадам Вахнер дышала неровно. Видимо, ей было очень жарко. — Уверена, она бы так не поступила. Да и с какой стати? — Мадам Вахнер пожала плечами.

— Думаю, она скоро вернется, — заверила мадам Вахнер. Ее багаж остался в «Пансионе Мальфе», а значит, вряд ли она уехала насовсем!

— Багаж на месте? — с облегчением воскликнула Сильвия. — А, ну значит, она вернется! Наверное, она на сутки отправилась в Париж, чтобы повидаться с друзьями, которые будут там проездом. Но как же в «Пансионе Мальфе» могли подумать, что она уехала… то есть уехала навсегда? Вы ведь знаете, мадам Вахнер, — Сильвия понизила голос, чтобы не услышал шофер, — позавчера Анна выиграла очень много денег

Сильвия слышала о том, что даже в идиллическом Лаквилле бывали случаи разбоя, жертвами которых становились игроки после крупного выигрыша.

— Надеюсь, с ней не случилось ничего плохого!

— Плохого? О чем вы? — В голосе мадам Вахнер появились сердитые нотки. — Что за нелепость! — Она стала энергично обмахиваться листком бумаги, который держала в левой руке — выигрыш был, это верно, в тот раз, когда она держала банк. Но, вспомните, вчера у нее имелось остаточно времени, чтобы все спустить!

— Она не собиралась возвращаться в Казино до понедельника, — горячо возразила Сильвия. — Уверена, вчера она там не была.

— Была, мадам. Мой муж ее видел.

— В какое время?

— Не знаю.

Мадам Вахнер откинулась на спинку сиденья, по ее широкому добродушному лицу блуждала задумчивая улыбка.

Она откровенно наслаждалась быстрой ездой. Ходить пешком в такую жару тяжело, а угрюмый мсье Вахнер редко позволял жене нанять коляску. Обычно ей приходилось добираться в Казино на своих двоих.

Мадам Вахнер придерживалась философского взгляда на жизнь и с безропотной готовностью принимала все ее дары.

Люди счастливые и молодые обычно не отличаются наблюдательностью, но тут Сильвия внезапно поняла, что ее спутница совсем не настроена обсуждать неожиданный отъезд Анны. Мадам Вахнер явно очень обиделась на Анну за ее необязательность; конечно же, той следовало, по крайней мере, послать в Шале де Мюге извещение о том, что она не явится!

— Уверена, Анна не хотела вас обидеть, мадам Вахнер, — серьезно сказала Сильвия. — Наверное, она написала вам, но записка почему-то не дошла. Возможно, виноват посыльный — в «Пансионе Мальфе» все такие беспечные.

— Да, это не исключено, — отозвалась мадам Вахнер довольно холодно.

Когда «Пансион Мальфе» уже был виден, мадам Вахнер внезапно положила свою широкую ручищу на перчатку Сильвии.

— Вот что, моя дорогая, — фамильярно промолвила она, — не беспокойтесь о мадам Вольски. Поверьте, она этого не стоит.

Сильвия в удивлении подняла на нее глаза, а мадам Вахнер быстро заговорила по-французски:

— Она не думала ни о чем, кроме игры! Таковы факты! Игра, игра, игра! Все остальное время она проводила в полусне! — Секунду мадам Вахнер молчала, а потом добавила по-английски: — Сдается мне, она отправилась в Экс — здесь не тот размах. Подумайте о том, что она не единственный ваш друг в Лаквилле. Я имею в виду не только себя и своего мужа, но и еще одного человека.

Она рассмеялась добродушно, но не без ехидства. Сильвия не ответила на ее улыбку. Ей подумалось, что мадам Вахнер женщина милая, но, без сомнения, вульгарная. А се слова о мадам Вольски были злыми и несправедливыми.

Автомобиль уже достиг ворот пансиона.

— В любом случае, нужно войти и узнать, когда уехала Анна и не сказала ли она, куда направляется, — заявила Сильвия.

— Если вы не против, я посижу здесь, — отозвалась мадам Вахнер. — Я уже была в пансионе Утром. Боюсь надоесть местному персоналу!

Сильвия почувствовала некоторое разочарование. Она нуждалась в поддержке жизнерадостной мадам Вахнер, поскольку сознавала, что в свое время обидела хозяев, мсье и мадам Мальфе, отказавшись поселиться здесь вместе со своей подругой.

Мадам Мальфе сидела там, где обычно, то есть в стеклянной кабинке в холле. При виде миссис Бейли на сухом хитром лице хозяйки пансиона мелькнула тень неудовольствия.

— Добрый день, мадам! — произнесла она холодно. — Вы тоже, полагаю, хотите расспросить меня о мадам Вольски? Но, наверное, та дама, которая сидела с вами в машине, уже успела все вам пересказать. Мне нечего добавить к тому, что я говорила прежде. Мадам Вольски обошлась с нами очень некрасиво. Вчера вечером она не вернулась домой. Бедный Мальфе прождал ее всю ночь, не переставая гадать, что произошло. А утром мы нашли в ее комнате письмо, в котором говорилось, что она уехала!

— Письмо? — удивилась Сильвия. — Мадам Вахнер не говорила мне, что подруга оставила письмо.

Но мадам Мальфе с возмущением продолжала:

— Совсем не обязательно было утруждать себя писать письмо. Лучше бы мадам Вольски хоть словечком предупредила моего мужа, который прождал ее до пяти утра. Мы боялись, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Но мы не хотели иметь дело с полицией, поэтому решили подождать, прежде чем заявить об ее исчезновении, и, как видите, были правы!

— Не будете ли вы так любезны показать мне это письмо? — попросила Сильвия.

Мадам Мальфе молча наклонилась, достала исписанный листок бумаги и протянула его Сильвии. Та прочла:

«Мадам Мальфе!

Мне необходимо срочно покинуть Лаквилль, поэтому я вкладываю в конверт 500 франков. Прошу вас взять из этой суммы то, что вам причитается, а остаток раздать слугам. Через день или два я извещу вас, куда выслать мой багаж».

Сильвия задумчиво разглядывала письмо.

Под ним не было даже подписи. Почерк был разборчивый и крупный — Сильвии, немного знакомой с рукой Анны, он показался уж чересчур крупным. Но впрочем, она не успела хорошо изучить почерк своей польской подруги.

Она стала перечитывать письмо, но не успела закончить: мадам Мальфе вырвала листок из ее рук.

Но Сильвия Бейли, как все молодые и красивые женщины со средствами, не привыкла к тому, чтобы с ней так обращались. К разочарованию хозяйки пансиона, она не отвернулась и не направилась к выходу.

— Странная история! — взволнованно промолвила она — Не могу поверить, что моя подруга уехала таким образом, без багажа. Что могло заставить ее покинуть Лаквилль так поспешно? Она была приглашена в гости к нашим приятелям, мсье и мадам Вахнерам. Не посылала ли она им записки, мадам Мальфе? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что она сказала, уходя?