Рут Ренделл - Непорядок вещей

Она зарыдала безудержно, как никогда прежде, даже когда считалось, что ее дочь похищена. Вексфорд поднес ей стакан воды. Она отпила, отнесла стакан в раковину, ополоснула, вытерла насухо и поставила на место. В этот момент открылась задняя дверь — мальчики пришли из школы. Увидев их, она преобразилась — выпрямилась, собрала волю в кулак, надела улыбку. Но сыновья ни слова не сказали матери, она тоже промолчала. Достала из холодильника две бутылки «кока-колы», поставила на стол тарелку бисквитов и два пакета чипсов. Не желает ли старший инспектор чаю? Вексфорд отрицательно покачал головой. От внезапного звонка в дверь и он, и она подскочили, а Фэй невольно вскрикнула от страха.

— Да ладно, мам, — сказал Эдвард, — возьми себя в руки.

Роберт открыл дверь и вернулся вместе с Барри Вайном, Карен Малэхайд, юной сотрудницей Управления опеки и попечительства и Санчией. Мальчики притихли, потрясенные.

— Санчия! — воскликнула Фэй Девениш, но не от радости, а от отчаяния.

Девочка взглянула на нее, поднесла кулачки к глазам, отвернулась от матери и уткнулась в юбку Карен.

— Не приготовите ли чай? — спросил Вексфорд у всей компании, не смея обратиться к молодым женщинам.

Однако вызвалась сотрудница органа опеки.

— Где она была? — спросил Эдвард у матери.

— Не спрашивай.

— Вы с отцом оба сумасшедшие, — сказал Роберт.

Подхватив пакет чипсов, он вышел. Барри разнес чашки с чаем. Санчия медленно развернулась, посмотрела на мать, сунула большой палец в рот и крепко зажмурилась. Разговор не клеился, лишь Карен сказала нечто вроде «вот уже несколько дней нет дождя», а вторая девушка профессионально-бодрым тоном социального работника заметила, что ей очень нравятся часы с кукушкой, и спросила, не из Швейцарии ли они. В этот момент дверца отворилась, выскочила птица и прокуковала пять раз.

Прошло еще полчаса, все выпили еще по две чашки чая, когда, наконец, прибыл Стивен Девениш. Фэй первая услышала его машину, казалось, она уловила шум мотора за много миль от дома. Из-за постоянной тревоги и страха у нее будто до предела обострился слух. Она оцепенела, выпрямилась и заметно задрожала.

— Что ж, — Вексфорд поднялся. — Оставайтесь здесь. И предоставьте все мне.

Он напомнил себе, что Девениш не знает о дочери. Он при всех своих садистских наклонностях Санчию, несомненно, любил. Люди все-таки непонятные существа. Вексфорд не стал дожидаться, пока Девениш откроет дверь своим ключом, и сам вышел во двор. Отец Санчии стоял у своего черного «ягуара» и, увидев инспектора, широко улыбнулся.

— У меня для вас хорошая новость, мистер Девениш, — сказал Вексфорд тихим и ровным тоном. — Ваша дочь нашлась. Санчия уже дома, с матерью.

Девениш искренне обрадовался. Он издал ликующий возглас и ударил кулаками в воздух, как забивший гол футболист или теннисист, выигравший сет, затем крепко сжал руку Вексфорда и встряхнул ее, радостно смеясь.

— Где она? Что с ней случилось? — тут ему в голову пришла менее радостная мысль. — С ней все нормально?

— Она выглядит хорошо. Пройдемте в дом?

— Но что с ней произошло?

— Я вам все сейчас расскажу. И прошу вас быть терпеливым и внимательным. Пройдемте в ваш кабинет. Мне нужно поговорить с вами наедине. Думаю, встречу с Санчией можно отложить на десять минут.

Девениш слушал Вексфорда, глядя в окно. В конце концов, не выдержав, старший инспектор попросил:

— Мистер Девениш, пожалуйста, сядьте.

Тот развернулся, и Вексфорд увидел его багровое лицо и вздувшиеся на лбу вены.

— Она ненормальная, — глухо произнес он, присев на кожаный диван. — Просто сумасшедшая. До свадьбы я этого не знал, все выяснилось уже потом. Ей повезло встретить меня, иначе бы она пропала. Она ведь нимфоманка. Причем, заметьте, не со мной, с другими. Впрочем, чего ожидать от сумасшедшей.

Перед Вексфордом встала дилемма. Насильственные действия Девениша не доказаны, хотя он в этом ни минуты не сомневался. Бессмысленно говорить ему «оставьте жену в покое», он бы все равно стал все отрицать.

— Не потому, что она сумасшедшая, — сказал Вексфорд наконец. — Но ей и правда надо сходить к психиатру.

— Какое обвинение вы ей предъявите? Похищение ребенка? За это ее посадят в тюрьму до конца жизни. Но я этого не вынесу, я ее люблю, она же пропадет без меня, я нужен ей.

— Больше всего на свете вашей супруге нужно ваше сочувствие и поддержка, сэр, — ушел от ответа Вексфорд. — А теперь вам лучше пойти к ней и дочери.

Пока они разговаривали наверху, Карен предупредила Фэй Девениш, что время от времени ее будет навещать консультант по проблемам домашнего насилия, а также девушка из Управления опеки и попечительства будет регулярно приходить к Санчии. Фэй сказала им, что когда они уйдут, муж ее убьет. Ей предложили мобильный телефон для экстренной связи с полицией или социальными службами, но она отказалась, объяснив, что мобильных телефонов у них дома три как минимум. Санчия забралась под стол, где минут десять сосала большой палец, потом выбралась из укрытия и залезла к матери на колени.

— Скажите, — робко спросила Фэй, — я очень ей навредила?

— Пока трудно сказать, — ответила девушка из попечительского совета. — Но, думаю, все обойдется.

Но только Санчия увидела Девениша с Вексфордом, как сразу заплакала. И не просто заплакала, а чуть ли не забилась в истерике. Фэй сидела с опущенной головой, держала Санчию за талию и даже не пыталась успокоить девочку. Муж подошел к ней, стал позади и положил ей на плечо ладонь. Фэй не двигалась. Девочка продолжала плакать, всхлипывая.

— Ничего, дорогая. Я все знаю, — сказал Девениш. — Все не так ужасно. Мы вернули нашу девочку, и это главное.

Она посмотрела на Вексфорда и спросила, арестуют ли ее.

— Поговорим об этом завтра, — ответил тот.

В этом доме им больше нечего делать. С таким тяжелым сердцем Вексфорд еще ни от кого не уходил. Он приказывал себе не драматизировать и, прежде всего, не думать, будто он бросает ее на верную гибель. Девениш не станет распускать рук, зная, что за ним следят. Мысль о том, что как только их четверка выйдет за порог, Девениш набросится на жену и примется ее избивать, повалит на пол, казалась нелепой, абсурдной.

Но, с другой стороны, глупо успокаивать себя, будто на этом все и закончилось, ведь сущность человека не меняется. И Фэй Девениш снова будет ходить с синяками на лице, с подбитым глазом, может, даже со сломанной рукой или ногой, не обязательно сегодня или завтра, но, вероятно, уже на следующей неделе. И это не прекратится до тех пор, пока она не решит уйти от него, или он не забьет ее до смерти. Но если она уйдет, он будет ее преследовать. Впервые Вексфорд ощущал себя таким бессильным.