Роберт Уилсон - Кровь слепа

— Куда, он сказал, отправляется и когда?

— В Рабат. Сегодня утром. Высокое начальство МИБГ сообщит ему о своем решении.

Долгая пауза.

— Ты еще тут, Пабло?

— Я еще тут, — последовал ответ. — Я обдумываю, не следует ли начать действовать немедленно.

— Почему?

— Якоб не в Рабате.

— Он утром летит туда из Мадрида.

— Самое занятное, — сказал Пабло, — состоит в том, что вчера вечером он прилетел в Хитроу. Возможно, это ничего бы не значило. Возможно, он просто упустил это из виду, говоря о своих планах, но ни в одном из рейсов на Касабланку до этого часа в списках пассажиров его имени нет.

Фалькон почувствовал, как нутро его опять заливает металлический холод.

— Вот поэтому-то, — сказал он, — я вчера и испугался, что теряю его.

— Доверие в нашем деле, — сказал Пабло, — отличается некоторыми особенностями. Оно более зыбко, чем где бы то ни было. От тех, кто постоянно таится, скрывая истинные чувства, трудно требовать надежности и доверять им как самому себе. Это как с романами у женатиков. Сначала ложь сходит им с рук — раз, другой, вырабатывается определенное мастерство уловок и хитростей. Ложь становится постоянной, превращается в основу жизни. Якоб сейчас вынужден притворяться все двадцать четыре часа в сутки. МИБГ взяла его в оборот, проникнув в его семью, и это означает, что помнить о том, кто он на самом деле, Якобу теперь труднее — от скалы, на которой зиждется его самосознание, отвалился увесистый камень.

— Я и есть остающаяся часть этой скалы.

— Без тебя ему грозит полная утрата своей идентичности, — сказал Пабло. — В твою задачу входит предоставить ему спасительный якорь, восстановить его самосознание. Постарайся уверить его в своей надежности, в том, что тебе можно довериться при всех обстоятельствах.

— Он не хотел, чтобы я посвящал в это тебя, — сказал Фалькон. — Боялся передоверить кому бы то ни было контроль над ситуацией и, стараясь контролировать меня, пытался избегнуть моего контроля над собой. Теперь я не знаю, на каком я свете и какое место занимаю в его сознании. Единственное, в чем я уверен, что место это несравнимо по значимости с тем, какое занимает в нем его сын Абдулла.

— Ты должен восстановить его доверие к тебе. Он должен вновь ощутить себя в одной связке с тобой в борьбе против МИБГ. Тебе придется остановить, вернуть его, — сказал Пабло. — А я займусь сбором информации о нем и его действиях.

— Но этим ты подведешь меня. Он поймет, что я говорил с тобой.

— Зыбкость доверия в наших партнерских отношениях бывает обоюдной, — заметил Пабло. — Он не поехал прямиком в Рабат, как говорил тебе. Ты же, в свою очередь, обратился ко мне за советом, как тебе быть. Так что вы квиты — никто не в обиде. Предоставь мне немного времени, не спеши, не советуйся больше ни с кем. В особенности с этим твоим дружком Марком Флауэрсом.

Он повесил трубку. Пабло не одобрял отношений Фалькона с Марком Флауэрсом, завязавшихся четыре года назад, когда Фалькон завоевал уважение агента ЦРУ в одном расследовании. С тех пор они поддерживали связь — Фалькон сообщал ему, что делается в полиции, тот же, в свою очередь, обеспечивал его специальными консультациями через свои знакомства в ФБР.

В дверь постучали, и в кабинет Фалькона вошла Кристина Феррера.

— Ну как дела? — осведомился он.

— Мы изучили все диски из кейса того русского и идентифицировали шестьдесят четыре человека — пятьдесят пять мужчин и девять женщин. Все они запечатлены со спущенными штанами, принимающими наркотики, денежные суммы либо взятки в виде подарков, а в некоторых случаях как то, так и другое.

— Каким образом вы установили личности?

— Висенте Кортесу из ОБОП, а также Мартину Диасу из ЦРОП удалось определить личности всех мафиози, а также всех так называемых жертв, кроме трех человек.

— Какие же «жертвы» имеются в виду?

— Рядовые члены муниципалитета, а также работники мэрии, застройщики, инспекторы строительных компаний, чиновники, занимающиеся вопросами здравоохранения, безопасности, городского благоустройства, несколько местных бизнесменов и агентов по продаже недвижимости. Гвардейцы и Диас не удивились увиденному, даже кадрам совращения малолетних и сексуальных контактов женщин с черными громилами.

— И все это, казалось бы, люди, которых мы призваны охранять, — сказал Фалькон, отводя взгляд и устремляя его в окно. — А выясняется, что они сами преступники и по уши в дерьме!

— Я выделила один кадр, который хотела бы вам показать. Но вам придется пройти в соседний кабинет, потому что инспектор Рамирес настаивает на том, чтобы диски открывались лишь на одном компьютере, из страха, что они могут попасть к нашим друзьям-журналистам.

Фалькон последовал за Феррерой. Девушка села за стол, и пальцы ее забегали по клавишам. На экране появилась картинка: мужчина, обхвативший сзади женщину, чьи руки упираются в постель, а бедра приподняты. Глаза женщины обращены на камеру. Феррера похлопала по экрану.

— Я совершенно уверена, — сказала она, — что эта женщина — сестра Марисы Морено. Я даже не поленилась отыскать в полиции фотографию, приложенную к делу об исчезновении. На старом снимке ей всего семнадцать, но… а что думаете вы?

На снимке из полицейского архива была девушка африканского типа с распущенными волосами. Невинный, открытый взгляд, плотно сжатые пухлые губы. Женщине на экране было за двадцать — то есть как раз столько, сколько должно было быть Маргарите Морено. Волосы убраны в косички, что не являлось единственным отличием — взгляд ее утратил невинность и блуждал рассеянно, глаза странно поблескивали.

Фалькон поднес к экрану фотографию, данную ему Марисой накануне. На снимке волосы Маргариты были убраны в косы.

— Ты права, Кристина. Хорошо поработала, — сказал он. — Вот мы и приблизились, правда?

— К чему приблизились? — спросила Феррера.

— К иной версии истории, рассказанной Марисой, — ответил Фалькон. — К тому, что побудило ее вступить в связь с Эстебаном Кальдероном, к несексуальной подоплеке этой связи, а возможно, и к причине убийства Инес в ее собственном доме.

— Мариса имеет отношение к русской мафии?

— Я виделся с ней дважды и оба раза вскоре после свидания с ней получал звонки с угрозами, — сказал Фалькон. — А кто этот мужчина в кадре? Известно?

— Пока нет.

— Скажи Кортесу и Диасу, что это нам надо понять в первую очередь. Парень скажет нам, в каком месте они удерживают Маргариту. А сейчас давай-ка снова навестим Марису.

— Мы оба?

— Мужчин она не любит, — сказал Фалькон. — Я хочу, чтобы ею занялась ты.

По пути на улицу Иньеста Кристина Феррера позвонила Хосе Луису Рамиресу и Висенте Кортесу. Кадр был надежно сохранен в компьютере Рамиреса в файле, пароль к которому знали только он и Феррера.