Наталья Андреева - Эскорт

— Ха! Пусть заработает сначала на жизнь со своей воровкой! Они живут па даче. И с юга приедут туда же. Куда им еще деваться? Но скоро будет холодно. Жаль, что там все удобства. Но все равно. Это далеко и неудобно. Ему надо ездить в офис, а на дорогах пробки!

Она торжествующе рассмеялась. Еще с полчаса Волнистый слушал жалобы на «эту дрянь» и неблагодарного супруга. Зинаида Николаевна попалась на дешевый трюк. Судя по всему, Виктория, она же Наталья Белова, всеми силами доказывала избраннику, что она — полная противоположность его жене. От которой за двадцать лет совместной жизни Галицкий устал смертельно. Возможно, камнем преткновения стал вопрос о детях. Зинаида Николаевна рожать не соглашалась. И Галицкий тосковал. Ему хотелось покоя, тепла и уюта. Услышать наконец детский смех, согреться подле женщины мягкой, доброй. Его провожали на работу и встречали с нее. Шаг вправо, шаг влево карался истерикой. Если бы Вика не оказалась под боком, Галицкий так и прожил бы всю жизнь с Зинаидой. Но за несколько месяцев неусыпной заботы о его быте Герман Георгиевич настолько привык к Вике, что оказался не в состоянии с ней расстаться. И наконец‑то проявил характер.

Теперь осталось только найти саму Вику, то есть Наталью Белову. Ведь она последняя видела подругу живой. Вскоре Сергей Павлович расстался с Галицкой. Она опьянела окончательно и все пыталась всучить майору взятку, чтобы «эта тварь» села в тюрьму. Оторваться от нее удалось с трудом.

На работу Сергей Павлович вернулся затемно. Лейтенант Попугайчик грыз ручку, глядя в потолок. Перед ним лежало открытое дело.

— Сочиняешь? — спросил майор. — Что там еще стряслось?

— Что всегда, — сердито ответил лейтенант. — Напились, передрались. Сено решили продать, да прибыль не поделили. Местный житель налетел на московского родственника. Мол, ты траву не косил, мало ли что половина усадьбы твоя. А тот схватил косу и как заорет: «Вот сейчас сам все и скошу!» Ну и скосил. Срок себе обеспечил. Башку брату напрочь снес. Дело ясное. А как там? С Нэтти? Можно я завтра с вами, Сергей Пальм?

— Дожить еще надо до завтра, — буркнул майор. — Жена мне звонила?

— Звонила.

— И что ты ей сказал?

— Что вы на задании. В модельном агентстве. Допрашиваете, значит.

— Вот балаболка! Соображаешь, под какую статью меня подводишь? Баба моя подумает, что с девками молодыми связался, потому в Москву и зачастил.

— Да я….

В это время зазвонил телефон. Трубку Сергей Павлович брать не хотел. Посмотрел на часы: рабочий день закончен. Но лейтенант Попугайчик уже успел:

— Оперуполномоченный Попугайчик слушает!

— Тьфу ты, — сплюнул Сергей Павлович.

Ему теперь что делать? Представиться майором Волнистым? Подумают еще, что не в милицию попали, а в зоопарк! Но звонившему, видно, было невесело. Лейтенант протянул начальнику трубку.

— Вас. Девушка. — И растерянно добавил: — Плачет.

— Старший оперуполномоченный Волнистый, — поморщившись, сказал Сергей Павлович.

Девушка на том конце провода всхлипнула.

— Вы меня ищете? Мне квартирная хозяйка сказала.

— Кто это? — Вика.

— Наталья? Белова?

— Так вы все знаете?

— Хотелось бы подробности услышать.

— Мы только сегодня прилетели. Я на старую квартиру зашла. А там… — Она снова всхлипнула.

— Да вас мать уже с неделю ищет! — рявкнул майор. — Разве так можно?! Хватит прятаться, Наталья! Завтра чтоб ко мне пришла!

— Ой, нет! Герман не должен ничего знать. Давайте где‑нибудь встретимся. Тайно. Я ни в чем не виновата… Вику убили. — Она опять всхлипнула.

— Наталья, послушайте…

— Завтра у метро «Маяковская». В десять.

— Да что за игрушки, в самом деле? — разозлился майор.

— Только отдайте, пожалуйста, мой паспорт. Я замуж очень хочу.

Наталья Белова со вздохом облегчения повесила трубку. Позвонила. Как хорошо, что Герман с ней не потел! Высадил у дома бывшей квартирной хозяйки, дал денег на такси, поцеловал в щечку и сказал: «До завтра, малыш». Отдых прервался неожиданно: Герману позвонили с работы. Срочные дела. Он завез Наталью куда попросила, а сам поехал в офис. А она, сойдя с самолета, вспомнила вдруг о детской игрушке — полосатом котенке, которого взяла из родного дома. У нее была привычка возить игрушку с собой. Котенок был Нататиным талисманом. Он всегда лежал рядом, на подушке, и когда Наташе спился плохой сон, она трогала его прижимала к себе — и тут же успокаивалась. Но в тот день, когда они уезжали на юг, Наташа торопилась. Очень. И думала совсем не о котенке. Убили Вику, а Герман возразил против того, чтобы вызвать милицию.

— Она уже не дышит. — сказал он, отбросив безжизненную руку Виктории. — Пульса нет. А у нас утром самолет. Если мы позвоним сейчас в милицию, то никуда уже не поедем. А если улетим завтра, то есть шанс, что по возвращении все уже разрешится и без нашего участия.

Как всегда, он был «выше всяких похвал. Умный, сильный, надежный. Лучший в мире мужчина. Ну как Наташа могла его не послушаться? Герман почему‑то не расстроился из‑за Викиной смерти. Ведь человека убили! Как будто трупы в его жизни — дело привычное! И не сильно удивился. О чем, интересно, они только что шептались? До того, как прогремел выстрел? Наташа даже начала ревновать. Она знала, что Вика может все. Благодаря ее советам удалось удержаться в офисе Германа, приручить Зинаиду Николаевну, а потом избавиться от нее. Наташа заплакала, вспомнив, что теперь придется во всем признаваться. И все решения принимать самостоятельно. Кто подскажет, как удержать Германа? Наташа совсем расстроилась и перестала что‑либо соображать. Герман почти силой усадил ее в машину и увез на дачу. Всю ночь она боялась, что придет милиция. Что их уже вычислили. Поездка сорвется, и мало того — они обнаружат подделку документов. Вот‑вот раздастся стук в дверь. Она спала беспокойно, все время вздрагивала во сне. И котенка на подушке не было.

Утром они заехали за чемоданом, и Наташа наскоро побросала в него свои вещи. Котенок остался лежать на подушке. Уже в машине она вспомнила о нем.

— Вернемся, Герман? Я игрушку забыла.

— Девочка, сколько тебе лет? — улыбнулся он.

«Девятнадцать», — чуть было не сказала Наташа. Было странно, что он до сих пор ни о чем не догадался. Но Герману нравилась Наташина наивность, ее милые словечки. «В провинции все замужние дамы такие неиспорченные?» — в шутку спрашивал он, и Наташа мило краснела. Хорошо, что в восемнадцать у нее был случайный роман с преподавателем курсов, и она уже не девственница. Вот было бы смеху! Рожавшая женщина невинна! Вот Вика Герману не нравилась совсем. На юге он с удовлетворением говорил о том, что ее убили. Вики, мол, больше нет, и хорошо. Наташа не понимала: почему Герман так говорит? Она плохо спала по ночам. Ей все время вспоминался полосатый котенок, забытый в чужой квартире. Талисман. Потеряла его — и на голову посыпались несчастья. Поэтому из аэропорта она поехала к бывшей квартирной хозяйке.