Ричард Лаймон - Остров

Конни резко обернулась.

- Ма!

- Что?

- Тсс!

- Давайте споем все вместе, - предложила Билли.

Нрав Конни настолько улучшился, что вместо привычного "Какого хрена?" послышалось "Какого черта?"

- Хороший день для пения, - Билли взглянула на меня через плечо и улыбнулась. - Ты со мной согласен, Руперт?

- Нас услышат, - возразил я, пришлепнув на шее комара.

- А нам того и надо, - сказала она. - Надо привлечь их внимание, если это еще не произошло. Конни подняла брови.

- Чтобы они беспокоились о нас, а не о Кимберли?

- Совершенно верно, - промолвила Билли. - Им и в голову не придет, что Кимберли с нами нет.

- Пока они нас не увидят, - добавил я. Билли усмехнулась.

- Если они наблюдают за нами, то не наблюдают за Кимберли.

- Ладно, - согласился я. - Но тогда нам нужно быть готовыми в любой момент отразить нападение.

- К черту! - гаркнула Конни.

- Начнем? - предложила Билли.

И мы замаршировали по ручью, в три глотки распевая "Вальсирующую Матильду". Видимо, Билли и Конни знали слова наизусть - Эндрю, всю жизнь проведший на флоте, должно быть, выучил эту песню в одном из австралийских портов, получив увольнение на берег или еще как, и научил ей своих домашних. Я и сам знал почти все слова. (Еще с детства я взял себе за правило заучивать наизусть слова песен, стихи и всевозможные цитаты, поразившие мое воображение.) И у нас чертовски здорово получалось, хотя и не очень музыкально.

Хотя песня в основном была посвящена смерти и призракам, трактовалась эта тема настолько беспечно, что петь "Матильду" было сплошным удовольствием.

Вели мы себя крайне вызывающе, словно дразня Уэзли и Тельму - если они, конечно, были настолько близко, чтобы услышать нашу задорную и дерзкую строевую.

После "Вальсирующей Матильды" мы запели "Катись своей дорожкой, Джек". Вначале я не знал слов, но легко их запомнил, прослушав раз Билли и Конни, и присоединился к ним. Затем мы пели песню "Хей, Джуд!", большинство слов которой веемы знали.

В качестве следующей песни я предложил "В гости к Мудрецу страны Оз".

Что вызвало смех Билли.

- Вот забавно! - Забавно было, главным образом, потому, что на плече я нес топор. - Из тебя получился бы очень симпатичный Железный Дровосек, продолжала она. - А я буду Трусливым Львом.

Симпатичным. Она назвала меня симпатичным.

- Перестаньте, - обиделась Конни. - Мы что, делим роли? А что тогда остается мне, Страшила? Не выйдет. Что там у него не хватало? Мозгов? Нет уж, огромное спасибо.

- Ты могла бы быть Дороти, - улыбнулся я ей.

- А что, если я не хочу быть Дороти? Дороти - размазня.

- Тогда остается Тотошка, - заметила Билли.

- Собака. Премного благодарна, мамуля. Если мы собираемся петь эту клятую песню, тогда не будем терять времени, ладно? Вы, ребята, можете прикидываться кем угодно, а меня - увольте.

- Какая ты, право, некомпанейская, - промолвила Билли.

- На себя лучше посмотри.

- Давайте петь, - предложила Билли.

И без дальнейших пререканий мы затянули "Мудрец страны Оз".

Как выяснилось, никто из нас толком не знал слов. Незнание мы стремились компенсировать задором и совершенно испортили бы песню, если бы к этому времени не подошли к плоской наклонной глыбе чуть пониже лагуны. Словно по сигналу, мы умолкли.

На этот раз никто не пополз по плите в разведку. Мы взобрались по ней все трое - Конни впереди - и встали на ее гребне на виду у всех, кто мог за нами следить.

Вокруг не было ни души.

- И что теперь? - прошептала Конни.

- Кимберли намеревалась зайти с тыла, - указала Билли. - Так что она скорее всего должна быть там, на другой стороне.

- Где-то выше по течению, - добавил я.

- Тогда нам надо переплыть на другой берег, - предложила Билли.

- Без меня, - заявил я. - С этим топором я далеко не уплыву.

- Оставить его здесь? - неуверенно предложила Билли.

- Могут стянуть. К тому же вдруг он нам понадобится?

- Боюсь, ты прав, - согласилась она. - Тогда нам лучше обойти по берегу.

Я ожидал, что Конни скажет что-то вроде: "Вы как хотите", прыгнет в воду и поплывет. И я не укорял бы ее. Мне и самому хотелось нырнуть. Вода словно тянула к себе магнитом. К тому же прошел бы зуд от комариных укусов.

Но Конни приготовила мне новый сюрприз.

- Я пойду первой, - заявила она. Затем она свернула влево и пошла вдоль берега. Билли пошла второй, а я - замыкающим.

Идти было нелегко. Приходилось карабкаться по камням и нырять под раскидистые ветви. Часто мы были вынуждены протискиваться в расселины, преодолевать острые гребни, крутые склоны и буреломы, где сам черт сломил бы ногу. Мы все запыхались и покрылись испариной.

Я чувствовал себя виноватым и через некоторое время предложил:

- Может, вам все же лучше переплыть? Мы могли бы встретиться на другом берегу.

- Это самое неподходящее место для того, чтобы начинать раскалываться на группки, - заметила Билли.

- Ты стремишься к смерти? - спросила меня Конни.

- Просто мне ужасно неловко заставлять вас делать это.

- Ну что ты, - возразила Билли, - ты оказываешь нам большое одолжение. Ведь ты тащишь на себе наше главное оружие, черт побери.

В этом она была права.

И так мило с ее стороны обратить на это внимание.

Видно, они обе воспринимали этот тяжелый переход как неизбежную часть нашей миссии по воссоединению с Кимберли и совершенно не винили меня.

Мы старались держаться как можно ближе к воде. Благодаря этому у нас постоянно был хороший вид на лагуну и большую часть противоположного берега, включая водопад. И мы все высматривали Кимберли, а также какие-нибудь следы Уэзли или Тельмы.

Шагая позади, я прикрывал наши спины.

Но время от времени я любовался Билли и Конни. Не мог с собой справиться.

Коротко остриженные волосы Билли взмокли от пота и прилипли к голове темными завитками. Ее спина, густо потемневшая от солнца (вот тебе и лосьон против загара), блестела, словно политая растопленным маслом. На спине перекрещивались крепление томагавка и три витка длинной веревки. Томагавк подскакивал и раскачивался на правом бедре при ходьбе, а плавки распирали крутые и упругие ягодицы. Помню, как тогда, бредя за Билли следом, я подумал: вот бы увидеть ее в таких плавках, как у Конни.

Что касается Конни, ее короткие светлые волосы выглядели почти точно такими же, как волосы матери. Но на этом сходство и заканчивалось. У нее не было ни широких плеч, ни широкой спины, ни впечатляющих крутых бедер. Сзади Конни была кожа да кости, тогда как ее мать - кровь с молоком.

На Конни красовалась жилетка из полотенца, прикрывавшая большую часть спины. Ниже жилетки она была голой, если не считать пояска и полоски оранжевой материи, опускавшейся (и почти исчезавшей) между ягодицами. Булочки были коричневыми и лоснящимися, но на них выделялось несколько красноватых прыщиков от комариных укусов.