Филлис Уитни - Перо на Луне

Все эти годы я играла в бессмысленную игру "если бы только не", которая ничего не могла изменить, а чувство вины прочно поселилось в моей жизни. Иногда кажется, что выносить эту боль выше твоих сил, но ты все равно продолжаешь нести эту ношу. Проходит время, и, в конце концов, ты свыкаешься с тем, что раньше казалось непереносимым. Мне, в какой-то степени, помогала моя работа.

Из-за глухоты родителей я всегда интересовалась проблемами слабослышащих, и после колледжа пошла преподавать язык жестов, имея в нем большой опыт. Я до сих пор работаю в частной школе для глухих и отдаю свою любовь детям, которые, не будучи моими, все равно нуждаются во мне.

Иногда я фантазировала, как снова выйду замуж и у меня будет дом, муж и свои дети. В этой фантазии была тоска — и жажда. Но с исчезновением Дебби во мне что-то умерло — мужчины это чувствовали, они неловко мялись и старались тихо исчезнуть. Потому новых привязанностей у меня так и не сложилось. Наверное, чувство ужасного, так и не законченного дела до сих пор довлело надо мной и удерживало от возвращения к обычной жизни.

И вот теперь, безо всякого предупреждения, этот телефонный звонок распахнул двери к надежде. И к отчаянию, которое могло затем последовать. Я сомневалась, что смогу пройти через этот йо-йо [1] Игрушка — ее еще называют "чертик на веревочке" — два сплющенных кружка, соединенные осью, которые надевают на веревочку и кидают в разные стороны, используя простые физические законы еще раз.

Я выключила свет и пошла в гостиную, чтобы рассказать родителям о женщине из Виктории, которая позвонила в национальный Центр пропавших и эксплуатируемых детей. Сейчас его номера висят повсюду, в отличие от того времени, когда украли Дебби. Кроме того, недавно в одном журнале вышла статья с обзором типичных мест, откуда похищались дети за последние десять лет. Автор статьи позвонила мне, и я разрешила использовать для печати фотографию Дебби. Вполне возможно, что эта женщина из Британской Колумбии видела ту статью.

Мой отец сидел в гостиной на диване — высокий, загоревший от работы на свежем воздухе. Руки его покоились на коленях, и он не отрывал глаз от цветного экрана телевизора. Мама сидела в своем маленьком кресле-качалке и, как обычно, читала книгу, изредка поглядывая на экран. Она всегда говорила, что умеет одновременно читать и смотреть телевизор — ведь звуки ее не отвлекают.

Я остановилась в дверном проеме и, с любовью глядя на родителей, вспомнила, как они оба любили Дебби и как страдали вместе со мной. Они так гордились, что, едва научившись говорить, Дебби быстро освоила "болтовню руками". Мне даже иногда казалось, что амеслан — американский язык жестов — для нее роднее английского.

Папа увидел меня и толкнул маму локтем. Я села и заговорила с ними руками, помогая себе мимикой и движением плеч. Едва я закончила, как папа жестами показал, что я должна сейчас же позвонить в Викторию. Мама кивнула и согласилась с ним. Мне хорошо известны их нежные и любящие отношения, хотя в юности я иногда возмущалась, что мама всегда предоставляет отцу принимать решения. И только повзрослев, я поняла, как он нуждался в уверенности, которую вселяла в него мама. Моя мама имела перед отцом преимущество в силу того, что до семнадцати лет она жила в мире звуков и только потом оглохла после тяжелой болезни. Отец же родился глухим, и у него не было шанса на овладение обычным английским языком, как овладевают им слабослышащие дети через остаточный слух и подражание. Из-за этого в среде слышащих ему становилось некомфортно.

Мама мягко заговорила со мной — ее голос сильно отличался от привычных нам голосов, ведь она сама уже давно не слышала собственного голоса. Она повторяла свои слова жестами для отца, чтобы он не чувствовал себя исключенным из разговора.

— Да, Дженнифер. Твой отец прав. Ты должна позвонить. А потом приходи и расскажи, что тебе ответят, и мы обсудим, что делать дальше.

В Британской Колумбии время отставало от нашего на три часа, так что можно было сделать звонок миссис Ариес сразу же, не откладывая. Я вернулась к себе в спальню и набрала номер.

Мне ответил мужской голос, он звучал вежливо и официально:

— Дом миссис Ариес.

Я сообщила, что я Дженнифер Блейк из Коннектикута, и попросила позвать миссис Ариес.

Мужчина ответил:

— Не вешайте трубку, мэм. Я посмотрю, дома ли миссис Ариес.

Похоже, что это дворецкий. Значит, она богата?

Спустя пару минут трубку взяла Коринтея Ариес, и я впервые услышала ее уверенный аристократичный тон. Ее голос звучал деловито и властно, и это успокаивало. Это был голос немолодой женщины с четкой и внятной дикцией.

— Я уже говорила сотрудникам Центра розыска: шансы не велики, — сообщила она мне. — Но я хотела переговорить с вами как можно скорее. Несколько дней назад я наткнулась на статью в одном американском журнале. И фотография вашей дочери показалась мне похожей на десятилетнюю девочку, которая живет сейчас в моем доме. Конечно, между тремя и десятью годами разница очень большая, но я испытала странное чувство узнавания, когда впервые увидела это фото. Оно было настолько сильным, что я решила связаться с вами. Жаль, что вы живете так далеко.

В то же мгновение я приняла решение — Ларри всегда предупреждал меня против подобных шагов.

— Я приеду к вам, — сказала я. — Я не хочу упустить ни малейшего шанса.

Я никогда не сомневалась, что тотчас бы узнала Дебби, если бы снова ее увидела. Сколько бы лет ни прошло, и как бы сильно она ни изменилась.

— Не надо так торопиться, миссис Блейк. — Голос Коринтеи Ариес звучал сухо и чуть неодобрительно. — Не стоит принимать решение так скоро. Вы ничего обо мне не знаете. Я попрошу адвоката переслать вам всю необходимую информацию. Письмо будет выслано, как только вы сообщите мне ваш адрес. Потом как следует все обдумайте и дайте мне знать, если решите приехать.

Ее благоразумный подход успокаивал, но тем сильнее мне хотелось увидеть ее девочку. Я подозревала, что миссис Ариес вообще не склонна поступать импульсивно, и согласилась подождать.

— Не могли бы вы рассказать мне побольше? — попросила я. — Почему у вас возникли сомнения насчет этой девочки?

— Боюсь, я не могу объяснить этого по телефону, — ответила миссис Ариес. — Ситуация слишком сложна, и вам лучше встретиться с людьми, которые имеют к ней отношение, прежде чем вы начнете что-то понимать.

Ее слова звучали таинственно, но я не успела ничего спросить, потому что она продолжила.

— Я хочу предупредить, я надеюсь, что девочка не окажется вашей. В моих интересах, миссис Блейк, чтобы она не оказалась. Но я хочу исключить эту возможность. Если вы все же решитесь прилететь, я была бы благодарна, если бы вы остались хоть на несколько дней. Вы остановитесь в моем доме. Я не стану никому рассказывать о цели вашего пребывания — по крайней мере, сначала. Вы будете просто дочерью моей давней подруги. Я не хочу "баламутить воду", как частенько говорил мой внук. Лучше действовать тихо. Я надеюсь на быстрое решение проблемы, хотя и не уверена, что ваш приезд этому поможет. У вас не будет сложностей с отъездом?