Эрик Ластбадер - Цзянь

Он последовал за ней. Предельно собранный, с обостренным вниманием, он ступал на внешнюю часть ступни, отцентрировав тело сгустком энергии - хара - и двигаясь правым плечом вперед. Крошечная кухонька, спальный альков с футоном. Все схвачено единым взглядом. Там ванная. Никого.

Он вернулся к тому месту, где она стояла в ожидании. Опять поклонился.

- Сумимазен, Танаба-сан. Извините, мне надо было удостовериться.

Мгновение Камисака смотрела на него широко открытыми глазами. В Японии гайдзины, то есть иностранцы, обычно выражают свою благодарность словом домо, в то время как японцы употребляют в этих случаях слово сумимазен, которое невозможно точно перевести. Кроме выражения благодарности, оно включает в себя массу дополнительных значений, в том числе выражение неловкости за причиненное неудобство и чувство уважения к собеседнику за то, что тот взял на себя труд сделать что-то, не входящее в его обязанности.

- Вы бы могли просто спросить, - сказала она. Джейк был заинтригован. Она одевалась, как гейша довоенного времени, но разговаривала, как вполне современная японская девушка. Побольше бы архаизмов речи, и ее можно было бы принять за возлюбленную какого-нибудь самурая той эпохи, когда Токио еще назывался Эдо. Несмотря на молодость, она знала древние обычаи. Например, она не развернула подарка в его присутствии: это традиционный обычай оставлять скрытыми чувства, которые он испытывал, выбирая подарок.

- Хотите чаю? - спросила она. Но по глазам ее было видно, что она все еще опасается его. Оно и понятно.

- Спасибо. Это было бы чудесно.

Они подсели к резному столику из черного дерева. Его красота казалась странной и неуместной в крошечной квартирке. Камисака превосходно владела ритуалом. К чаю подала рисовые пирожки и сладкие тофу.

- Извините ли вы меня, если я задам вам прямой вопрос?

- Извиню ли я вас или нет, Мэрок-сан, будет всецело зависеть от вас же.

Это дало ему минуту на размышление. Прежде всего, верно оцени противника, - говорил ему Фо Саан, - а уж потом сходись с ним. Помни, что недооценив его единожды, рискуешь никогда не получить возможности сделать переоценку.

Впрочем, недооценить Камисаку было мудрено, пусть она всего лишь юная девушка, но за эти несколько минут общения с ним она успела не раз продемонстрировать не только свое воспитание, но и острый ум. Он невольно почувствовал к ней уважение и, хоть ему и не хотелось в этом признаваться даже себе самому, - к Ничирену. Она ведь как-никак была его женщиной.

- Когда вы видели Ничирена в последний раз?

Она улыбнулась.

- Я думаю, вы должны прежде указать причины, по которым мне следует дать ответ на такой прямой вопрос.

- У Ничирена находится нечто, принадлежащее мне. Обломок жадеита цвета лаванды, на котором можно разглядеть заднюю часть вырезанного изображения тигра. Он взял его у моей жены, которой уже нет в живых.

- Я вам очень сочувствую. Это случилось давно?

- На прошлой неделе, - ответил Джейк. Всего-то несколько дней прошло! подумал он. Как скоро порвалась нить, соединявшая нас. Что такое со мной творится?

- Она была с Ничиреном, - добавил он. Джейк видел, что причинил ей боль, и понял, что сделал это умышленно, понял это и устыдился. Зачем на хорошей девушке срывать свою злость? Логичнее обратить ее на себя самого.

- Теперь я понимаю, почему у вас такой вид, - сказала она, невероятно удивив его этим. - Лицо осунувшееся, глаза измученные до предела. Когда я увидела вас на пороге, то подумала, что, наверно, так люди выглядят, пробежав марафонскую дистанцию.

Если это ложь, - подумал он, - то ложь святая, сказанная ради того, чтобы я не мучился от сознания вины за совершенную пакость. Он покраснел.

- Я действительно устал, - услышал он свои собственные слова, доносившиеся будто из туннеля. - Но работа у меня такая, что приходится считать усталость издержками производства.

- Плохая это работа, - сказала она, разливая чай в крохотные чашечки. - У меня был дядя. Я его очень любила. Все, бывало, приносил мне подарки, когда навещал нас. В минуту мог прогнать мою самую черную меланхолию... И вот скоропостижно скончался. От переутомления, как объяснил мне отец, когда я спросила его, почему дядя Тейсо больше не приходит. - Она посмотрела на него своими огромными глазами. - Смотрите, как бы и с вами такого же не случилось!

- Вам-то что до этого? - усмехнулся Джейк, внезапно почувствовав чувство жалости к самому себе.

Камисака и бровью не повела. И в который раз Джейк поразился ее воспитанности.

- Мне кажется, жизнь приучила вас к постоянному страданию. Может, я очень по-женски воспринимаю мир, но мне именно так кажется. - Она бросила на него быстрый взгляд. - В вас осталось так мало веры в человечество, что вы постоянно думаете, что кругом одни лгуны, да?

Она сказала это без горечи и без злости. Скорее, в ее голосе была интонация мягкого вопроса, что заставило Джейка серьезно отнестись к ее словам. А ведь она права, - подумал он. Он действительно всю свою жизнь был опутан паутиной лжи. И такая жизнь не могла не ожесточить его сердце. Внезапно почувствовав злость, он подумал, что разучился видеть разницу между истинными обидами и воображаемыми. И еще он почувствовал злость оттого, что его до глубины души поразила красота и тепло, исходившие от этой женщины. Женщины Ничирена.

Марианна, его жена, была холодна, как зимняя вьюга.

- Я не... - Он остановился, не зная, как выразить свою мысль. - Вы не такая, какой я ожидал вас увидеть.

- Вы ожидали, что я брошусь на вас с ножом?

Он ничего не ответил, молчанием своим подтвердив правоту ее слов.

- Это потому, что ваше сердце свыклось с насилием, - объяснила она. - И сердце Ничирена тоже.

- Я не могу сказать, что понимаю его полностью. Или что я совершенно удовлетворена нашими отношениями. Но он самурай, анахронизм, по недоразумению попавший к нам из другой эпохи. Я многое ему прощаю за это.

- И вы можете прощать ему убийства?

- Я верю в Будду и убийства не приемлю, - ответила Камисака. - Но я достаточно гибка, чтобы не пытаться понять, отчего люди все-таки убивают друг друга.

- Но жить с убийцей! - Ее спокойный, рассудительный и вместе с тем мягкий голос будоражил его. Внезапно он опять почувствовал, как необъяснимая, слепая ярость овладевает им. - Спать с ним в одной постели, готовить для него обед! Ради всего святого, как можно отдавать такому сердце? Как можно любить его, зная о том, чем он занимается, когда он не с вами?

- А как можно жить в мире, зная о его несовершенстве? - в свою очередь спросила Камисака.

- Это не ответ!

- Человек, который пытается создать совершенный сад, стремится к невозможному. Тем более невозможно ожидать, что и другие будут стремиться к этому же. Естественно, что вы разочарованы тем, что люди, живущие вокруг вас, не поступают так, как, по вашему мнению, им следовало бы поступать. И у вас появляется ощущение, что вас предали. Но не люди вас предают, Мэрок-сан, а ваши ценности... Между прочим, в нем столько же гнева на мир, сколько и в вас. Такого же глубоко затаенного гнева. Почему он так глубоко проник в ваши сердца и почему его так трудно оттуда изгнать? Насколько проще вам было бы жить без этого ужасного бремени! - Она улыбнулась. - Может быть, вы мне не поверите, но я от души желаю этого вам обоим.