Николай Леонов - Эхо дефолта

- Для кого меньше?

- Для него, для кого же еще! Для девушек проблем как раз больше, как вы сами понимаете. Если вы понимаете.

Гуров кивнул и спросил коротко:

- Принуждение?

- Нет, нет, - засуетилась Светлана Владимировна, - как вы могли такое подумать! Да и не рабство же у нас в конце концов! В двадцать первом веке живем. Я бы назвала это методом скрытой экономической стимуляции мотивации.

Гуров рассмеялся.

- Я понял, - сказал он. - Это вы демонстрируете, что учились на курсах менеджмента.

- На двух. И очень дорогих.

- Да плевать, - Гуров резко оборвал лирическую нить, впрягшуюся в ткань разговора.

Он уже понял, что когда Светлана Владимировна напугана и чувствует себя неуютно, то ее ответы получаются короче и информативнее.

Светлана Владимировна, только что расслабившаяся, снова напряглась.

- Как вы думаете... Или, точнее говоря, подтверждаете ли вы мою мысль, что Александр Анатольевич и своему брату помогал решать его личные проблемы? Используя все тот же метод стимуляции, или как вы его там назвали?

- Я, наверное, не совсем точно выразилась, - спохватилась Светлана Владимировна. - Наши девушки, имеющие желание продолжить дальше повышение своего карьерного и образовательного уровня, поступают в студию топ-стиля.

- Это еще что такое? - удивился Гуров. - Это здесь? Вместе с рыбой?

- Дело тут вот в чем. Есть студия топ-стиля, которая занимается подготовкой дам эскорта, пре-да-парте, ну и так далее. Студия известна за пределами Москвы, приезжают девушки из регионов. Первый месяц - обучение бесплатное, так сказать, пробное. Потом - или они начинают зарабатывать и оплачивать сами свою учебу, или, если их отчисляют, то устраиваются, как могут. Как умеют. Многие возвращаются по домам. Кто-то остается в Москве. У нас, в нашей сети магазинов, например.

- А у вас все-таки сеть магазинов?

- Ну да, только все остальные поменьше, чем этот, но тоже не маленькие. Этот - самый большой. Головной, так сказать.

- Фамилия Никодимова вам что-нибудь говорит?

- Нет, а должна?

- Нонна Никодимова, - повторил Гуров.

- Ах, Нонка! Ну да, я ее знаю. Талантливая девушка! - Светлана Владимировна закивала, радуясь, что справилась со сложным вопросом, оказавшимся совсем простым. - Она у нас начинала, потом ушла в студию, потом вернулась. Металась, в общем, но потом Александр Анатольевич помог ей устроиться в театр, я забыла его название, и она теперь актриса, да. Не так давно заходила... Неплохо выглядит, неплохо... Но я забыла, в каком театре она играет.

- В театре жизни.

- Что?

- Ничего, просто подумал вслух. А где, вы говорите, находится эта ваша студия? Может быть, ваш директор там?

- Может, и там, конечно, но Александр Анатольевич не часто там бывает. Он один из учредителей, а всего учредителей несколько человек... Но может находиться и там, я не знаю... Запишите адрес. Ресторан "Харбин"... Так, улицу я помню. Пречистенка. А номер дома забыла, к сожалению. Я не хожу по ресторанам. Ну вы найдете, проедете и увидите.

- То есть вы хотите сказать, что эта Нонна Никодимова работала в ресторане "Харбин"? - переспросил Гуров.

- На втором этаже, в студии. Но, может быть, и в самом ресторане какое-то время. Я точно не знаю этого.

Глава четвертая

Стас посмотрел на черную скривившуюся кнопку дверного звонка, надул губы и подумал, что такие аксессуары украшением квартир не являются. Он осторожно дотронулся до кнопки указательным пальцем, и раздался звонок. Грубый и резкий вой, а не звонок. Стас поморщился и прислушался. За дверью сперва была тишина, потом послышалось ширканье тапочек, шуршание халата, и освещенный изнутри дверной "глазок" затемнился.

- Ого! Вот это да! - послышался голос Ольги. - Секундочку, пожалуйста, подождите секундочку, я не ждала вас так скоро! Секундочку!

Стас промолчал. Ольга, покопошившись за дверью, отперла ее. Она была одета в длинный теплый халат и в продранные на носках матерчатые тапочки.

- Вы такой неожиданный мужчина! - заманчиво произнесла Ольга, тараща глаза на Стаса.

Очевидно, она думала, что так выглядит сексуальней. То бишь желанней. Она была не права, но Стас не стал ее разубеждать.

Он вошел в нечистую прихожую, заставленную и заваленную всякими ненужными вещами. Одних полиэтиленовых пакетов, набитых мусором, здесь стояло три штуки.

В раскрытую дверь была видна комната, в ней неубранная постель, давно не мытые полы и скривленная на один бок люстра под потолком.

- У меня легкий беспорядок, - проговорила Ольга, проследив за взглядом Стаса, - я не ждала гостей. Я вообще-то убираюсь постоянно, но, сами понимаете, я работаю педагогом-психологом, все время отдаю работе, детям, педагогическим планам, тестам, тетрадкам... В кухню, пожалуйста, пройдите.

Стас разделся в коридоре и прошел в кухню.

В кухне тоже давно не убирались, грязная посуда, не умещающаяся в раковине и разложенная на разделочном столе, доказывала, что порядок здесь наводят все-таки не так постоянно, как это декларировалось, а крошки, рассыпанные по столу, и пыль по углам на полу только подтверждали это наблюдение.

- Я живу очень насыщенной духовной жизнью, - сказала Ольга, якобы незаметно сметая рукавом халата крошки со стола. - Присаживайтесь, господин полковник, будем пить чай. Или кофе? Или кефир?

Стас подумал и согласился на чай. Ольга еще разок улыбнулась и, подойдя к раковине, начала мыть две чашки.

Стас получил возможность теперь осмотреться и в кухне. Осмотр только подпортил ему настроение, когда он заметил на подоконнике старинное пятно чего-то липкого, на котором скорчились два тараканьих трупа.

- Что вы можете мне рассказать об Анатолии Ветринове? - спросил Стас.

- Козел! - не оборачиваясь, брякнула Ольга, тут же повернулась и улыбнулась. - Ну, я в смысле иносказательном. Нехороший человек то есть.

- А почему нехороший?

- Ну, сами посудите, какой подлый, и ненадежный, и неверный он человек! - Ольга поставила на стол две чашки; стаканом, потому что чайник под кран не умещался из-за горы грязной посуды, наполнила его и поставила на плиту.

- Разве кто-нибудь, кроме негодяя, стал бы брать себе в любовницы молодую неопытную девчонку? Сам-то он был уже, слава богу, в возрасте, а Нонка-то? Вот то-то и оно-то.

Ольга села напротив Стаса, навалилась локтями и грудью на стол и сладко зевнула.

- Ой, извините, я почти до пяти утра все тетрадки проверяла. Не поверите, такие смешные ошибки бывают у наших лицеистов!.. Так о чем это я? А, ну да, о покойнике! Вы знаете, Стас... можно я вас так буду называть, господин полковник?

Стас кивнул.

- Ну вот, посудите сами! Ну о чем можно разговаривать с молодой девчонкой? Я все понимаю, я дама современная и продвинутая и не ханжа какая-нибудь заскорузлая, ни в коем случае, но посудите сами, посудите! Ведь Нонка почти что школьница! С нею просто скучно! Скучно! Я могу сделать только два вывода, и они взаимно не исключают друг друга. Вывод первый: Ветринов был педофилом. Его нужно было лечить в психушке, потому что педофилия - это болезнь! Вывод второй: он сам был скучным никчемным человечком, и с ним наверняка совершенно не о чем было поговорить! Он ничего не читал, фильмов сложных, культовых, я имею в виду, не смотрел, да и вообще в жизни ничего не видел, кроме разве что бань с проститутками, прости, господи! Тоже мне директор банка! Одно название!