Андрей Левин - Тайна Запретного города

- Ты называешь Эда господином Уоррелом? - Франсуаза обернулась и удивленно подняла брови. - Но это же твой отец!

- Я, конечно, польщена таким родством, - ответила Лан. - Но не знаю, на каком языке называть господина Уоррела папой. На своем? Это будет звучать странно для него. А по-английски - для меня теряется весь смысл этого слова.

- Лан, как тебе не стыдно!

Франсуаза виновато посмотрела на Уоррела:

- Совершенно несносный характер. Вы уж, пожалуйста, не сердитесь, Эд.

Уоррел засмеялся.

- Характер - мой, - не без гордости произнес он. - Я ведь в молодости тоже был таким... невыносимым. И потом, разве можно сердиться на человека за прямоту? Я прекрасно понимаю Лан. Ежедневно, в течение многих лет она сталкивается с моими соотечественниками, среди которых, увы, слишком много не самых лучших представителей Америки. Пьяные, грубые солдаты, оборванные хиппи, тупая военная жандармерия... И все они ведут себя на улицах ваших городов, словно в своем собственном доме. Вполне естественно, что Лан видит в каждом американце воплощение чуть ли не всех пороков. Но поверь мне, моя девочка, - Уоррел повернулся к Лан и заговорил проникновенным тоном, который был у него отрепетирован много лет назад, - поверь мне, что есть другая Америка. Америка ваших друзей. Америка, готовая всегда прийти на помощь своим союзникам. Америка, которая желает вам добра. Спроси об этом у Виена. Ты, конечно, можешь считать меня кем угодно - это твое право. Любовь не завоевывают насильно. Но я хочу, чтобы ты знала: твой отец Эдвард Уоррел никогда не был и не будет врагом твоего народа. Я не военный, не политик, а сугубо гражданский человек. Моя специальность психология людей. Я долго жил в твоей стране, занимаясь научной деятельностью, и проникся огромным уважением к твоим соотечественникам. И я рад, что мне, иностранцу, в какой-то мере удалось понять вашу психологию, войти, если можно так выразиться, в "запретный город" вьетнамской души.

Франсуаза, на которую спич Уоррела произвел большое впечатление, промакнула платочком покрасневшие глаза и сердито посмотрела на дочь:

- Вот видишь, какой человек Эдвард. А ты... ты всех всегда обижаешь, всем дерзишь.

Лан почувствовала себя смущенной: все-таки она слишком несправедлива к отцу. Он прав: не все американцы похожи на тех, что она ежедневно видит на улицах Сайгона. Ведь есть в Америке люди честные, порядочные. Может быть, и Уоррел относится к таким?

- Мама, давай цветы, я поставлю их в вазочки, - сказала она, чтобы скрыть свое замешательство, и, взяв у Франсуазы ее букет, направилась в кухню.

Там она выбрала две вазочки, но тут же убрала их обратно в шкаф, а цветы положила на табурет. Нужен же будет предлог, чтобы спуститься вниз в восемь часов, когда придут ее друзья за взрывчаткой. Потом, задумавшись, встала у окна. Как ей вести себя с Уоррелом? Еще не зная его, Лан уже сочла его врагом. Но ведь он отец ей. К тому же сейчас он, кажется, говорил искренне. Как быть? С кем посоветоваться? С ребятами? Они не поймут. Отец! Как странно! Лан уже привыкла к мысли о том, что у нее нет отца. Но кто может понять, что такое расти без отца? Виен, наверное, испытал то же самое. Он вообще с детства не знал родителей. Наверное, поэтому он и стал таким... жестким, суровым. Но ведь в душе он другой. Просто он замкнулся и не дает волю чувствам. Ну зачем, зачем он уехал в Америку?

От размышлений Лан оторвал новый стук в дверь. Она вышла из кухни, щелкнула замком входной двери.

- Добрый вечер, Лан, - сказал Виен, пропуская вперед отца. Знакомьтесь. Представлять вам друг друга я не буду - все и так ясно.

Хоанг и Лан обменялись вежливо-сдержанными приветствиями.

- Это тебе, - спохватился Виен, протягивая девушке букет роз.

Лан взяла букет и, извинившись, поспешила уйти в кухню - она все еще не могла оправиться от смущения, вызванного словами Уоррела, и не хотела показывать этого Виену и его отцу.

- Лан, как же так? - воскликнула, показываясь на лестнице, Франсуаза. - Ты оставила гостей одних!

- Здесь подгорело мясо! - прокричала Лан из кухни.

- Добрый вечер, проходите, пожалуйста, - Франсуаза спустилась вниз и кокетливо протянула руку Хоангу, затем Виену. - Я так рада с вами познакомиться, господин Хоанг. Это просто великолепно, что вы встретились с Виеном. Я ужасно переживала за бедного мальчика. С детства не знать родителей - это ужасно, ужасно.

И, не дожидаясь, пока Хоанг ответит, повернулась к Виену:

- А для тебя есть сюрприз. Угадай - какой?

- Сдаюсь заранее, - поднял руки Виен.

- Тет с нами будет праздновать господин Уоррел.

- Господин Уоррел! - удивленно и обрадованно воскликнул Виен. - Вот здорово! Когда же он приехал?

- Несколько дней назад, мой мальчик, - раздался сверху голос Уоррела.

Он неторопливо сошел по лестнице, взял Виена за плечи и откинул голову назад:

- Ну-ка, дай я посмотрю на тебя. Прекрасно, прекрасно выглядишь. Прошел всего год, как мы последний раз виделись, а ты изменился. Стал как-то взрослее.

Виен пожал плечами, криво усмехнулся.

- Я знаю, знаю, мой мальчик. Потерять мать - большое горе. Даже если ты ее совсем не знал. Но ты мужчина. А мужчина обязан переносить несчастья стойко. Все же ты нашел отца. Я понимаю, одно другого не заменит. Но тебе будет легче перенести горечь утраты. Теперь вас двое. У вас есть хорошие друзья. И не только в этом доме.

Виен благодарно улыбнулся.

Уоррел протянул руку Хоангу:

- Искренне рад с вами познакомиться, господин Хоанг. И рад за Виена. Не откажу себе в удовольствии заметить, что у вас отличный сын. Именно такие люди нужны сейчас вашей стране.

- Я тоже рад знакомству, - ответил Хоанг. - Хотя мы с Виеном не успели еще о многом переговорить, о вас он уже рассказывал, причем в самых восторженных словах. Приятно было слышать, что в чужой стране его окружили вниманием и заботой.

- О, нет, я с вами не согласен, - пылко возразил Уоррел. - Виен находился не в чужой стране. Правда, мой мальчик?

- Ну конечно, - улыбнулся тот. - В Штатах к нам относятся прекрасно, отец. Я чувствовал себя, как дома. Господин Уоррел позаботился об этом.

- Прошу всех в гостиную, - Франсуаза театрально раскинула руки. Ждать больше некого - все в сборе.

Хоанг и Виен прошли вперед, а Уоррел задержался, глядя в спину Хоангу. "Судя по всему, Джейк говорил о вас, господин торговец, - в душе усмехнулся он. - Забавно. Мы оба пытаемся встретиться с одним и тем же человеком, только цели у нас разные. Вы - чтобы установить с ним связь, а я - чтобы помешать этому. Вот уж никогда не подумал бы, что нам придется оказаться за одним столом. Да еще такое совпадение: наши дети, кажется, неравнодушны друг к другу. Забавно, забавно".

В гостиной Франсуаза подошла к домашнему алтарю - высокому столику, на котором стояли курильница, тяжелые подсвечники и блюдо с фруктами. Она зажгла свечи, благовонные палочки, и, повернувшись к присутствующим, высокопарно произнесла: