Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 1)

Комната отражала жалкие попытки очередных временных обитателей придать своему жилью праздничный вид. Стены были свежепобелены, на них аккуратно, канцелярскими кнопочками пришпилены вырезанные из "Огонька" репродукции, фотографии в простеньких рамочках и без рамочек. Армейские, такие же как у меня в комнате, кровати застелены домашними одеялами с покрывалами, а не казенными, вот пожалуй и все отличие от моей холостяцкой обители. Над каждой, трикотажный коврик. У кого с лебедями, у кого с кошкой, с лубочным Русланом. Один на всех фанерчатый, лакированный шкаф в углу. Казарменные тумбочки покрытые вырезанными из бумаги узорчатыми салфетками. Окна плотно занавешены синими солдатскими суконными одеялами с тремя поперечными полосками.

Вспомнил комнату Вероники в казахстанской глубинке. Да, что и говорить, две большие разницы. Но сравнивать трудно - она постарше, образованнее, да и любящий безоглядно отец помогал. Здесь и родители за тридевять земель, да и уровень другой. Одно объединяет - их распределили, они безропотно поехали.

- В темпе, девушки, в темпе, - Кричал начфин, - Кавалеры есть хотят.

Бедные девчата только и успевали носиться на кухню и обратно к столу, поднося жаркое, холодец. Кадровая молодежь, предчувствуя, что сегодня по расположениям частей ожидается брожение несметной своры проверяющих всех рангов, налегала в основном на закуски, подливая коньяк и пиво дамам. Дамы в застольной метушне успевали выпить с кавалерами, уступая их мощному натиску, а вот закусывали на ходу, отщипнув то кусочек одного, то другого блюда. Они раскраснелись, глаза блестели, над губами проступили мелкие росиночки пота.

- Танцевать, танцевать, танцевать! Хорош жрать, однако. - Не выдержала лейтенантская братия. Выкарабкалась из-за стола и, подхватив девчат, гурьбой вломилась в соседнюю комнату.

- Пускай пообжимаются. Не будем мешать молодежи. Времени у них в обрез. - Начфин растегнул ворот, распустил пояс. - Хорошо! Пусть молодежь разогревает боевых подруг и сваливает. Нам торопиться некуда. Я правильно понимаю обстановку?

- Куда мне торопиться? Вертушку поздравлять с Новым годом?

- Ну, тогда выпьем по маленькой, спокойно, без гонки.

- Выпьем.

Под Пугачевского "Арлекина" несущегося из соседней комнаты мы неторопясь налили по рюмочке коньячку и выпили.

- Ни какой спешки, ни какой конкуренции. Хорошо! - Начфин окинул оценивающим взглядом стол, протянул руку и выбрал кусок лосося получше.

- Вот народ у нас! Дикий! Абсолютно не понимает истинной ценности вещей, или тех же продуктов. Дают на паек лосося малосольного. Ценнейшая рыба. Деликатессная. Дорогая. - Он говорил весомо, значимо, старательно отделяя розовое нежное мясо от костей, внимательно осматривая каждый кусочек перед тем как отправить в рот, обрамленный скобкой шелковистых черных усиков. - Что же требуют наши тетки у начпродов? Лосося? Нет! Чавычу? Опять - мимо? Гарбушу? Опять, нет! Не поверишь - камбалу в томате. Чуть не со слезами, чуть на колени не становятся. Надоела, мол, малосольная лососина до ужаса. Вот дуры, - Он покончил с рыбой и аккуратно промакнул рот платком.

- Послушай, что делаю я. Получаю паёк, но рыбу не ем, даю ей довялиться немного. Собираю десяток рыб, упаковываю в полиэтилен. Оформляю бандероль и шлю на запад, мамаше. Маманя у меня, чистое золото. Торговый работник. Маман горбушу загоняет с таким свистом и по такой цене, что ого-го. Навар - пополам. Минус, естественно, почтовые расходы. Бабки кладет на срочный вклад в сберкассу. Класс.

- Что они находят в камбале? - Он подцепил вилкой содержимое консервной банки и отправил в рот. Пожевал красную от томата плоть. Почмокал губами. - Дешевка.

Оглушительно орала музыка. Пугачеву сменил какой-то югослав. Того Фрэнк Синатра, Синатру - контрабандные Битлы. Раздавался смех и писк медсестричек.

Мы закурили, открыв форточку и впустив в комнату струю морозного ночного воздуха.

- Где же вы, господа офицеры пропали? Почему оставили дам и не приглашаете на танцы? - В комнату заглянуло кареглазое румяное личико высокой девицы, бывшей, судя по всему заводилой женской компании.

- Куда нам старикам угнаться за молодыми! Их там и так избыток. В комнате протолкнуться негде. Уж подождем пока станет посвободнее. Не боись, прийдет и наше время. Победа, как говаривал тов. Сталин, будет за нами. Будет и на нашей улице праздник.

- Ну, старики нашлись! Вы всегда такие серьезные?

- Нет, только когда голодные! А голодные мы - всегда!

Он плотоядно посмотрел на девушку, цокнул хищно зубами. - Вот возьму и съем!

- Все то вы хвастаетесь, товарищ начфин! Не сьедите, костлявая.

Начфин вскочил со стула, втащил девицу в комнату и начал дурачась проверять на предмет жирка на ребрах, филейных частях. Она запищала, со смехом крутанулась в его руках, вырвалась, показала уже в дверях розовый острый язычок меж белых блестящих зубов и исчезла.

Постепенно лейтенанты потянулись на выход, кряхтели, вздыхали, надевали шинели, натягивали поглубже шапки и исчезали за дверью. Стало потише. В соседней комнате выключили на полуслове магнитофон. Все оставшиеся вновь собрались у стола. Из мужчин, кроме нас двоих, присутствовали начпрод и начхим автобата. Им тоже не нужно было никого проверять. Начпродовские кладовщики были сплошь вольнонаемными, дородными женами прапорщиков и сверхсрочников, а штатных химиков в автобате отродясь не видали. Капитаны считались людьми самостоятельными, знали четко свои права, с командирами ладили. Вот на них лишнего и не навешивали.

За столом стало заметно просторнее.

- Они вернутся? - С затаенной надеждой спросила крымчаночка.

- Когда они вернутся, Новый Год Старым станет. Такова судьба зеленых ванек-взводных. Им пахать и пахать. Сначала прийдет проверять замполит. Потом привезут командира. Потом - начальника штаба. Следом припрется кто нибудь из политодела. Особист прошвырнется под утро. Каждый начнет оправдывать собственное существование, то бишь находить упущения по службе и ставить без разбору фитиля, - Хохотнул начхим. - Надо знать, девчата, какое училище выбирать. Самые умные, учтите, остались у стола, в тепле, холе, при корме и прекрасном поле.

- Тоже мне, умные. - Взвилась крымчанка. - Лейтенанты зато выйдут в командиры, а вы вечные замы, тыловые крысы. Летчиков это не касается. Или вы тоже по их части?

- Не по этой, - Захохотал начфин, - По железкам, движкам, вертолетам.

- А, технарь, - Разочарованно протянула девушка. - Тоже на командира не потянете.

- Летающий, борттехник командирского вертолета. - Защитил меня капитан. - Скоро, если не сопьется, капитана получит.

- Да ладно, тебе. Капитана, ... сопьется.

- После целины, совсем своим человеком стал. То все книжечки, альбомчики. Не офицер, а тургеневская барышня. Служба, да дом. Теперь, свой человек, не брезгует нашей необразованной компанией. - Он привстал и шутовски раскланялся передо мной. - Первый раз в компании Новый Год встречаешь?