Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 3)

За нашими манипуляциями с клеткой, чемоданами, собакой внимательно наблюдал немолодой уже человек с широким, добродушным приятным лицом, чуть грустными глазами, в бейсбольной кепке с длинным козырьком на лысоватой, с редкими мягкими волосами голове, кожанной куртке и голубых джинсах. Типичный американец, одним словом. Ну чего пялишься? - С тоской подумал я, - Конечно, бесплатный театр четырех замученных актеров и полумертвой от ужаса происшедшего с ней собаки. Жутко смешно.. Мысленно представил, как весело американцу наблюдать со стороны нелепую возню жалких эмигрантов, перепуганных, красных, вспаренных в своих нелепых, неуклюжих, тяжелых зимних одеждах, беспомощно жмущихся вокруг истерзанного багажа. Пересилил себя и нагло, этак гордо и чертовски независимо, взглянул ответно в глаза прикрытые толстыми стеклами очков.

Господи, как я ошибался! Теплый, печальный взгляд казалось переполнен жалостью, пониманием, состраданием, соучастием... Еще минута и человек, покинув оживленно беседующую компанию подошел к нам.

- Здравствуйте! ... Вы наверно из Харькова? - Совершенно неожиданно спросил незнакомец на чистейшем русском языке. Нам только и осталось, что онеметь от удивления.

- Откуда ... Вы ... узнали? - по обычаю немного подозрительно спросила мама.

- Это же сразу видно! Кто еще может решиться привезти с собой такую прекрасную собачку? Только харьковчане - самые отважные люди в мире. Поверьте, я знаю. Сам из Харькова. Зовут меня Лио. Вы извините, что вторгаюсь в Вашу личную жизнь. Здесь это не принято... но почему Вас никто не встречает?

- Не знаю. - Ответила мамочка и пожала плечами. - Я оставила сообщение на телефоне подруги перед вылетом из Италии, но возможно она его не получила. Да не большая это беда раз мы уже прилетели, переночуем прямо здесь, в зале, а утречком на метро или автобусе поедем в город искать жилье.

- Ну ребята, Вы даете! Зал скоро закроется. До утра. И Вас попросят наружу.

- Ну и что? Одеты мы тепло. Составим в кучу вещички на газончике перед входом и свободно протянем до утра...

- Если ночью бандиты не утащат вещички и не прибьют заодно и Вас. - Продолжил харьковчанин. - Так дело не пойдет. Я забираю Вас к себе. Дом у меня не очень большой, но на пару дней остановиться можно. Места хватит. Сейчас договорюсь с женой и друзьями. Пусть помогут перевезти ваш багаж.

- Ну да, жена ему промоет сейчас мозги, объяснит как тащить свору незнакомцев, да еще с собакой в дом. - Предположила прагматичная бабушка. Дед только тяжело вздохнул, он устал и был глубоко несчастен. - Чужбина...

Эрдель повел на него грустными коричневыми глазами тоже печально вздохнул, а потом во всю пасть зевнул, поудобнее устраиваясь у меня на коленях и видимо вспоминая оставленную далеко-далеко уютную теплую подстилку.

- Всё улажено. Сейчас подгоним машины и погрузим ваши вещички. - Радостно сообщил подошедший Лио.

- Ой, ребята, так Вы тоже из Харькова? - Включилась в разговор яркая блондинка, судя по всему его жена. - Приедем, чайку попьем, поговорим...

В этот момент, словно вихрь из духов и дубленки налетела, затормошила, затораторила, заторопила , заполнила собой все пространство подлетевшая мамина подруга.

- Господи, не опоздала! Мы уже думали, что никогда в жизни не попадем в этот проклятый аэропорт. Понимаешь, это наш первый выезд на машине. Мы два часа крутились по всяким ужасным хайвеям и эстакадам, всё время попадали куда-то не туда. Хватайте быстрее своё добро и бегом к машине. Мы стоим в неположенном месте. - Она победоносно оглядела нас и гордо добавила - На фонарях!

Она бесцеримонно оттеснила Лио и его жену в сторону и потащила за собой, тот только успел передать деду маленький белый прямоугольничек визитной карточки с телефоном и попросил позвонить, сообщить как устроились и не нужна ли его помощь.

Мы позвонили, подружились... Лио щедро дарил людям теплый дар благородного сердца, часто не получая в ответ ровным счетом ничего, да он и не ждал видимо каких-то особых ответных эмоций. Ему просто нравилось делать добрые, приятные людям дела, быть им в чем-то полезным. Это его душа, натура такая. Редкая, кристально чистая и светлая. В тяжелые, полные безнадежного отчаяния дни голос Лио согревал, поддерживал советами и заботой. Потом жизнь начала налаживаться, работа, учеба... мы стали вольно или невольно отдаляться, но все равно от сознания что есть рядом такой Лио, которому всегда можно позвонить, излить наболевшее, на сердце становилось легче, тепло и радостно.

***

Жизнь начиналась с нуля. Первые недели мы спали на покрытом рыжим карпетом полу аппартмента, запихнутого под самую крышу старого билдинга. Благодаря подруге и Богу, наш хозяин, один из немногих, сдавал комнаты семьям с собаками и кошками. Под завывание зимнего ледяного ветра, астматический гул и сопение парового, выключаемого посреди ночи отопления мы пересиливая натуру и часовые пояса пытались забыться в тяжелом сне, кутаясь во всё те же, притащенные на себе одежонки. О, как они нам пригодились когда сгибаясь под тяжестью найденного тащили зимними вечерами обнаруженные на пустынной улице телевизор, стулья, старенький стол. Когда не имея лишнего доллара на автобус пехом перли из самого дешевого магазина в отваливающихся от усталости руках первую покупку тяжеленную тумбочку из прессованой деревоплиты, упакованную в картонный, выскальзывающий из замерзших пальцев ящик.

Сначала устроилась на работу мама, да еще и по специальности, несмотря на грозное предупреждение подружки: Кому нужен здесь твой английский? Тут любой ребенок его знает!. Оказалось нужен.

Мамочка сдавала бесчисленные экзамены, училась и работала. Когда она спала знал только эрдель. Мужественно борясь со сном пес сидел рядом с ней по ночам возле гор книг и тетрадей. Охранял. Тяжело вздыхал когда хозяйка горько рыдала, заучивая наизусть целые страницы из учебника совершенно не лезущей в гуманитарную голову химии, необходимой для получения заветного сертификата на право преподавания. Встречал зимними вечерами после Университета. До нас сразу дошло, что в Америке учиться можно только честно, без дураков, на полной отдаче. Или лучше вообще не браться за это дело.

Мама окончила Университет, я поступил на работу. Жизнь наладилась, пошла более устроенно, спокойно... но .... Эрдель умер... До самого последнего дня он не проронив ни стона, ни разу не выказав страдания, словно ангел-хранитель защищал своих любимых от бед, встречая по вечерам радостным, захлёбывающимся от неизбывного счастья лаем. Умер стараясь не причинять хлопот и неприятностей, просто упал однажды зимой на утренней прогулке и больше не поднялся. ... Умер...

Иногда я по-прежнему вижу его темный силуэт в полосе лунного света на излюбленном месте посредине ковра, с гордо поднятой головой и треугольничками настороженных ушей, слышу осторожные шаги по лестнице вовремя сторожевого ночного обхода...