Наталия Левитина - Дилетант

Маша отпрыгнула в сторону, заподозрив, что следующим этапом нравственного воспитания станет смачная затрещина. Плохо же она думала о Лео! Он вовсе не собирался бить неверную сожительницу, он и пощечину, залепленную вчера Маше, еще себе не простил - впервые ударил женщину. Пусть вредную, противную, коварную, но женщину.

А Маша помчалась из прихожей в комнату. Лео двинулся следом, и на него обрушился град разнообразных предметов обихода. Керамическая ваза весом в полтонны еще могла доставить немалое эстетическое удовольствие хозяину квартиры, но Маша использовала ее в качестве метательного снаряда. Хорошенько получив по кумполу деревянным подлокотником старого кресла (в пылу атаки Маша и не заметила, как оторвала его!), Лео понял, что необходимо применить силу. Иначе он в Америку не вернется. Или вернется, но как жертва противотанковой мины. Мария разыгралась не на шутку. Она с диким визгом бросилась на друга и уронила его на диван. Лео хватал ее за руки, пытаясь утихомирить. В пылу борьбы лицо американца оказалось вжатым в чудесный Машин бюст, и исход поединка был предрешен. Не прошло и пяти секунд, как диван заунывно и монотонно заскрипел, задергался как припадочный, проклиная тот час, когда в квартире поселилась резвая молодежь. Его покупали еще в самом начале брежневской эпохи, поэтому вынести тяжесть двух беспокойных тел ему было нелегко.

Каморка вокзального подземелья огласилась горьким плачем. Олеся рыдала и никак не хотела прекратить истерику. Конечно, у нее оставалось девяносто рублей и с такой суммой наверняка можно было что-то придумать, телеграмму снова дать или дозвониться до мэрии. Но мысль о том, что какой-то мерзавец поживился ее деньгами, с таким трудом заработанными, вызвала новый прилив слез. Варвара сидела рядом и обнимала бедняжку за плечи.

- Мама! - позвала она. - У нас ведь есть деньги?

- Немного есть.

Елизавета Федоровна тоже опустилась на топчан и погладила Олесю по голове. В то, что Олеся - дочь шлимовского мэра, она так и не поверила, но то, что она и близко не подходила на роль авантюристки и коварной вымогательницы, не вызывало никаких сомнений. Ей нужны были деньги, и Олеся самоотверженно добывала их в течение нескольких дней, заняв только пять рублей на баню. Которые тут же и вернула.

- Не плачь, - сказала Елизавета Федоровна.- Дадим мы тебе сто рублей.

Олеся повернула к ней несчастное лицо.

- Правда?

- Правда.

Елизавете Федоровне было нелегко решиться. При месячной зарплате в триста рублей расстаться с сотней казалось святотатством. Но Олесины слезы потрясли отчаяньем и безысходностью.

- Я верну! - заверила девушка. - Не сомневайтесь! Только доберусь до Шлимовска - и верну. Пришлю водителя с машиной... Да и вообще: я куплю вам квартиру!

Мама и дочка не сдержали улыбок. С таким же успехом Олеся могла пообещать им арендовать спутник Сатурна.

- Ладно, не выходи из образа, - сказала Варвара. - Квартиру она купит. Миллионерша. Пойдем за билетом вместе, а то тебя снова обворуют.

- И послезавтра поедешь домой.

Поезд в Шлимовск отправлялся по четным числам.

Глава 54

Голоса ворвались в Танин сон внезапно и сначала вполне соответствовали сюжету. Ей снился муж Алексей в образе лесного фавна. Он прыгал между соснами и елями по изумрудным холмикам, догоняя свою жену нимфу, и кричал ей вслед: "У нас все получится, когда ты вернешься. Как вернешься!"

- ...Как ни вернешься, тут всегда такой бардак, - раздался недовольный женский голос прямо под дверью.

Таня испуганно подскочила на кровати, секунду напряженно вращала глазами, ничего не понимая, потом пулей спрыгнула на пол и начала метаться по комнате, хватая свои вещи и не представляя, куда прятаться. В последнее мгновение перед тем как открылась дверь, Татьяна нырнула в стенной шкаф.

- И непонятно, кто тут все так раскидывает? Миша с Вовой? Да они на третий этаж и не поднимаются.

- Смотри, огрызок.

- И вот еще фольга от шоколада.

Таня вообще-то собиралась навести за собой порядок, но ее уединение было так внезапно нарушено! Горничные громко переговаривались, выл пылесос.

- На третий-то этаж они, может, и не поднимаются. Но девиц наверняка к себе приглашают. Скучно им тут одним. Я так думаю.

- Платон бы им устроил! Девиц! Охранять дом должны, сидеть с утра до ночи на сосне и глядеть в бинокль, чтобы враг не пробрался, а не с девицами балдеть. Господи, сколько пыли!

- Да кто сюда прокрадется? Такой забор, сигнализация. Еще две спальни, и уборка закончена. Ты под кроватью-то что, не мыла?

- Мыла. Ой, как ты думаешь, что там Гена сегодня приготовит? На кухне такие запахи!

- Да. Еды навезли - море! А выпивки - целый "КамАЗ"! Любит наш Платон оторваться, вкусно поесть!

- Рыбу фарширует, я видела, еще там перепела, дичь всякая, деликатесы... И нам перепадет с барского стола.

- Перепадет. Если нас сейчас не отправят обратно в город. Как закончим уборку.

- А мы не закончим! Будем возиться до самого вечера. Начнем окна мыть все подряд.

- Да и так сверкают. Не надо было с бассейном так быстро заканчивать. Мыли бы его еще часа два. Смотри, в ванной явно кто-то не раз плескался. Весь шампунь извели.

- Точно, они девиц к себе зазвали, охранники наши доблестные. Покуролесить в лесном дворце - здорово ведь, а?

- Будем стучать Платон Викторовичу? Некоторое время в комнате было тихо. Женщины обдумывали, как им поступить. Таня затаилась в темноте шкафа.

- Лучше не надо. Зачем нам с ребятами ссориться?

- Я тоже так думаю.

- Дело молодое, понятное. Тут в глуши с тоски помрешь. А с девочками всегда веселее.

- Точно. Если б эти девочки еще кафель в ванной после себя хлоркой драили. Платон любое пятнышко заметит.

- Въедливый, подлец.

- Зато щедрый. И не пристает.

- А что к тебе-то приставать? Тоже мне Клеопатра!

- Ой, да ладно! Кто бы говорил! Синди Кроуфорд!

- Сама такая!

Женщины засмеялись и покинули спальню. Их смех и перепалка слышались в коридоре.

Таня выбралась из шкафа. Спальня сияла чистотой. Окно в пластиковой раме было приподнято, и в щель проникал теплый летний воздух пополам с умопомрачительными запахами с кухни. Дом ожил. По двору сновали крепкие парни с коробками, кто-то чистил дорожки, уложенные красивой тротуарной плиткой, кто-то подправлял клумбу с шикарными черными розами. Доносился шум падающей воды - наполнялся бассейн. Челядь готовилась к встрече таинственного Платона Викторовича.

- Нет, я правда куплю вам квартиру! - торопливо обещала Олеся, прижимая руки к груди. Она высовывалась из окна вагона, и ее лицо светилось счастьем. На перроне стояли бомжи Варвара и Елизавета Федоровна. Варя надела Олесину прозрачную майку - вновь белоснежную, а путешественница так и осталась в старой синей футболке и протертых леггинсах. Хотя предоставленный в ее распоряжение наряд и стоил раз в двадцать дешевле блузки и шорт, все же в нем было гораздо легче доехать до Шлимовска неизнасилованной. "Возьми себе", - сказала Олеся подруге около камеры хранения, откуда они достали ее вещи. Варя держала невесомую блузку двумя пальцами, и шелковистая ткань переливалась в пыльных солнечных лучах. "Она очень дорогая!" - напомнила девушка. "Ну и что? Я тебе что угодно могу подарить! Хочешь шубу? Чернобурку?" - горячо спросила Олеся в приступе щедрости. Варя покатилась со смеху. Получить в подарок чернобурку от нищей подружки, которая готова была за трояк вычистить зубной щеткой всю привокзальную площадь, - это звучало очень остроумно...