Наталия Левитина - Дилетант

- Игорь счастлив?

- Да. Но выглядит основательно пришибленным. Пьет какой-то успокоительный сбор. Совсем психом стал. Бедняжка мой! Еще бы - две недели таких страданий! Он думал, никогда уже не возьмет на руки своего ребенка.

- Какой кошмар они пережили. Нам с тобой, конечно, пришлось нелегко, но им всем еще хуже. Я благодарю судьбу, что родители не заявились к нам в гости во время моего отсутствия, а Леша звонил всего один раз, да и то подумал, что сломался телефон. Иначе какая началась бы паника! А с Димой уже виделась? Он небось тоже исстрадался?

- О, не то слово! Примчался с дикими глазами, наступил на Игоря, как на тапочку, отодвинул Никитишну. Наглый, надо сказать, юноша! Пытался обнять меня при муже!

- Тебя возмущает только то, что при муже? А так - ты бы не против? засмеялась Таня.

- Не очень! После всех неурядиц, после того, как неимоверное количество людей пыталось сотворить со мной какую-нибудь гадость... Увидеть знакомое, почти родное лицо - счастье.

- А Игорь? Игорь как отреагировал?

- Отнесся с пониманием вроде. Временно обуздал свою обычную ревность.

- Сто лет с ним не виделась, - вспомнила Таня.

- С Игорем? - изумилась Олеся. - Ты ведь только что...

- Нет, с Димой. Он все так же хорош собой?

- Угу. Красив и монументален, как статуя Свободы. И очень горяч. А знаешь, пока меня не было, в город приехала известная московская журналистка. Из газеты "М-Репортер". Мне о ней рассказали папа, Игорь и Никитишна. Никитишна назвала ее "жуткой девицей". А папа сказал - очень красивая девушка. И бойкая.

- Они в Москве все бойкие.

В комнату заглянула умиротворенная Никитишна.

- Леся, тут к тебе одна особа пришла, - сказала Никитишна. Журналистка.

Милая женщина была настолько осчастливлена восстановлением обычного порядка вещей, что даже новое появление зловредной Маши Майской в квартире Шведова не вызвало у домработницы досады.

Машина командировка заканчивалась. Так Маша сама решила. Она бесцеремонно нагрянула в гости к Игорю - в надежде удовлетворить свою профессиональную любознательность и женское любопытство. Шведов был на работе - узнала, позвонив Элле Михайловне, - и Маша двинулась в путь.

- Буонджорно, девчата, - ласково сказала она. - Приходите в себя?

Олеся и Таня переглянулись.

- Олеся, как насчет интервью? Маша достала диктофон.

- Вот, ты еще не стала первой леди Шлимовска, а у тебя уже берут интервью, - сказала Таня.

- А почему это Олеся будет первой леди? Я думала, эта роль достанется жене Елесенко.

- Нет, Игорь победит! - уверенно ответила Татьяна. - С кем я ни общаюсь, все собираются голосовать за него.

- Просто ты общаешься с такими же несознательными индивидуумами, как ты сама. В плане возраста. А пенсионеры будут голосовать за Елесенко.

- Ладно, посмотрим, - не стала спорить Таня. - Я пойду. Вы тут занимайтесь своим интервью.

И она испарилась из комнаты раньше, чем Олеся успела ее остановить. Маша посмотрела на подопытную особь с кровожадной улыбкой гиены. Она любила в самом начале интервью треснуть собеседника по мозгам каким-нибудь страшным вопросом, чтобы все остальные ответы он выдавал уже на автопилоте, не сопротивляясь.

- Спишь с Димой Павловым? - с огоньком бессовестного и неприличного интереса в глазах осведомилась она.

Олеся совсем не годилась в первые леди - у той и мускул бы не дрогнул, и противная девица получила бы достойный отпор. А Олеся распахнула глаза, зарделась - словно ей действительно было чего стыдиться.

- Почему вы так со мной разговариваете? - возмутилась она.

Маша жестоко просчиталась. Бестактно препарировать собеседника можно перед телекамерами, где ему некуда деваться. Олеся была на своей территории и вольна в выборе - общаться с Машей или послать ее подальше. Она тут же отделилась от настырной журналистки пуленепробиваемым стеклом, замкнулась и радовала только односложными ответами. Было видно, что незамедлительно объявить Машу персоной нон грата ей не позволяет только хорошее воспитание и застенчивость.

Через полчаса мучений Маша Майская отступила на первоначальные позиции. Ей абсолютно ничего не удалось выведать у скрытной девчонки. А как хотелось узнать, где пропадала целых две недели дочь мэра!

- Я, наверное, пойду, - сказала она, выкладывая на поднос три абрикосовых косточки. За время безрезультатного интервью Маша, ни капли не смущаясь, смолотила плитку шоколада и три килограмма фруктов. Непонятно, куда столько вмещалось!

- Да-да! - горячо закивала Олеся. - Я сейчас буду кормить ребенка.

- Успеха! И привет мужу...

Недовольная Никитишна вернулась от входной двери.

- Вот наладилась к нам ходить, бесстыдница, - заявила она. - Чего ходить-то?

- Интервью у меня хотела взять, - объяснила Олеся.

Никитишна посмотрела на нее как на дурочку - с жалостью и затаенным вздохом. С высоты своего житейского опыта она догадывалась, что дело вовсе не в интервью, а в Игоре.

- Ну ясно! - кивнула она. - Валерочке сейчас дам пюре с цветной капустой. Сто пятьдесят грамм.

- Сто пятьдесят он не съест, - засомневалась Олеся. - Лучше дай сто. А то потом выбрасывать. Это же деньги!

Никитишна застыла в изумлении. Раньше Олеся никогда не задумывалась, что сколько стоит.

Глава 61

Их настойчивое дыхание Вадим ощутил еще на вокзале. Преследователи сопели в спину и шарили взглядами по фигуре экс-няньки. Должно быть, они были недостаточно профессиональны, как, впрочем, и он сам, если так быстро себя обнаружили. "Киевский след?" - подумал Вадим. Заказчики Подопригоры не забывают о блудном киллере? Или уже активизировался Платон, возмущенный неподчинением приказу и полным срывом операции?

Вадим сел в московский поезд. Соседкой по купе оказалась девица с та-а-ким бюстом, что Вадим на время забыл про свой эскорт. Женская грудь была той приманкой, на которую он появился молниеносно и беспрекословно. Кроме бюста, девица имела и другие выдающиеся качества - белокурую гриву и зеленые глаза. Когда Вадим появился в купе, она отложила в сторону газету "Уральская новь".

- Что, тоже поистратились? - спросила она.

- Я? - удивился ее проницательности Вадим. Ведь на самом деле поистратился. То есть остался без гонорара. Две недели охранял детеныша, а в награду - возможность получить пером в бок. Хотя бы дали медаль "Мать-героиня", что ли.

- Два дня в поезде - отвратительнее только молочная пенка, - сказала Маша. - Вас как величать, милый юноша?

- Кондрат, - представился Вадим. - А вы - Мария, - кивнул он в сторону оранжевого билета, который валялся на столе.

- Ах, какая наблюдательность! - воскликнула Маша. - Вы, случайно, не сыщик?

- Я патологоанатом, - скромно представился Вадим.

- Мне везет, - вздохнула Маша. - Сюда летела со специалистом по аллигаторам, обратно еду с Джеком Потрошителем. Ах, но как же мерзко! Тратить на дорогу двое суток вместо двух часов!