Пьер Нор - Французский шпионский роман

Снова тронулись в путь с максимальной скоростью, которую только позволяла развить дорога. Все спало в Суфейя-эд-Деришаб. Неподалеку от бензоколонки скопилось несколько грузовиков, картина напоминала транспортную стоянку у автозаправочной станции во Франции.

Когда небо окрасилось первыми розовыми отблесками зари, пикап еще находился в восьмидесяти километрах от Кассала и границы. Дорога теперь взбиралась по первым отрогам горного барьера, отделяющего Южный Судан от Красного моря и дальше на юге от Эфиопского нагорья. С наступлением зари рельеф очерчивался все четче. В первую очередь проступали темные контуры гор. Вырисовывались охровые и коричневые лысые холмы. Вдали на юге виднелись более высокие и, как казалось, менее голые горы. Здесь угасала большая пустыня.

Пикап преодолел зеленеющую долину уэда Атбара — притока Нила, и снова дорога поползла вверх. Уже совсем рассвело. Началось свежее африканское утро. Навстречу попались два грузовика, затем караван верблюдов и ослов. С наступлением дня жизнь вступала в свои права. До Кассала оставалось не более 60 километров. Гористая местность казалась более безопасной, нежели обнаженная пустыня. Несмотря на долгую утомительную ночь, проведенную в машине, Фредерик чувствовал удивительную легкость и бодрость. Он думал прежде всего о том, подтвердится ли версия, которую он сформулировал в последние часы, когда Осман Загари мирно дремал в своем углу.

В сущности, оставалось только собрать доказательства правильности пока абстрактного рассуждения. До сих пор интрига была во всем безупречна. И все же зацепка существовала: после арестов и казней двух последних дней в Хартуме остался в живых человек, знающий если не сам секрет, то, во всяком случае, авторов головоломки. Другими словами, если Фредерик прав, суданцы никогда не позволят капитану Загари пересечь границу Эфиопии.

Он зажег предпоследнюю сигарету, когда его внимание привлекло жужжание в небе. Над дорогой на высоте двухсот -трехсот метров летел самолет…

Это был маленький самолет-наблюдатель, такие используются в крупных артиллерийских частях. «Пайпер-каб»,— подумал Фредерик, когда самолет отклонился вправо, чтобы строго следовать направлению дороги.

Самолет заметили и три негра в кузове. Они уже стучали в стекло кабины. Разгоряченный Загари о чем-то говорил с водителем. Расстояние до Кассала неуклонно сокращалось, причем неизмеримо быстрее, чем раньше; несмотря на подъемы и извивы, дорога заметно улучшилась, едва пустыня осталась позади.

После совершенного накануне вечером прорыва через мост в Омдурмане приметы пикапа, наверное, были повсюду сообщены. Однако самолет не мог совершить посадку на пересеченной местности. Он мог лишь обнаружить цель и сообщить о ней силам перехвата. А значит, масштабы опасности можно будет отчетливо представить только на подъезде к Кассала.

Осман Загари продолжал оживленную беседу с шофером, но скоро понял раздражение ничего не понимающего Фредерика.

— Ассауа, объяснил он,— прекрасно знает эту местность. Он говорит, что в десяти километрах отсюда дорога уходит на юго-восток в горы.

— То есть по направлению к границе. Это то, что нам нужно.

— Да,— согласился суданец.— К сожалению, дорога упирается в линию железной дороги, идущей из Сеннара в Порт-Судан через Кассала. Пикап не сможет преодолеть это препятствие.

Фредерик скорчил гримасу. Его воображение уже рисовало томительное скитание в горах под нестерпимыми лучами солнца, а затем рискованный переход границы.

Он даже подумал, а не лучше ли будет, если, доехав до железной дороги, он вернется на пикапе в Хартум со сведениями, полученными от Загари.

Но с другой стороны, заявление капитана не подкреплялось никакими доказательствами. Только сам Осман Загари мог позволить французской дипломатии перейти в контратаку.

Вне всякого сомнения, «пайпер» уже обнаружил свою цель. Точно огромный стервятник, он расчерчивал широкими кругами небо над пикапом. Утренняя свежесть резко сменилась ужасающей жарой. Беглецы оказались в печи: температура в кабине с раскаленной крышей скоро станет нестерпимой. Неожиданно самолет отклонился на восток. Возможно, ему пришлось совершить посадку для заправки. Три негра в кузове издали победный клич, поравнявшись с трясущимся автобусом, груженным грудами ящиков и бесформенных тюков. На вершине хребта показалась развилка. Дорога, избранная водителем, требовала от него недюжинной смелости. Она, вероятно, вела к каким-нибудь затерянным в горах деревушкам, прибытие в которые грузовика являлось историческим событием. Рытвины, камни и песок заставили снизить скорость до 10-15 километров в час. Несколько раз приходилось останавливаться, чтобы негры могли расчистить дорогу. Фредерик не мог больше находиться в кабине и пересел в кузов. Здесь лютовало солнце, но зато можно было дышать.

Три «гориллы» Османа Загари были неплохо вооружены; два американских карабина и два автомата лежали на металлическом полу. Мужчины гордо демонстрировали свое оружие, обнажая в широкой улыбке сверкающие зубы. С провалом путча война для них не закончилась.

На следующей остановке Загари присоединился к своему французскому спутнику. В кабине остался только водитель.

— Железная дорога в десяти километрах,— объяснил капитан.— Мне придется пешком пересечь ее, чтобы добраться до границы. Это составит еще десяток километров, но Ассауа уверяет, что граница на этом участке не охраняется. В горах попадаешь из одной страны в другую безо всяких проблем.

— А вы что собираетесь делать? — Он смерил француза недоумевающим взглядом.

— Пойду с вами,— спокойно сообщил Лемуан.— Найти Равено в наших общих интересах. Я хочу снять вину с Франции, вы отомстить за зятя, разве не так?

Осман Загари с важным видом утвердительно кивнул.

Самолет возник вновь, когда они проделали уже почти половину пути. Он кружил над тропой, ведущей в Кассала, как ошалевшее насекомое. Обнаружив свою добычу, он принялся описывать все более и более широкие круги. Фредерик Лемуан довольно отчетливо представлял себе наблюдателя с глазами, прикованными к биноклю, рассматривающего складки холмистой местности.

С минуты на минуту самолет неизбежно обнаружит мятежников и сообщит о маршруте пикапа в Кассала, если, конечно, не будет их бомбить, что, впрочем, противоречит назначению разведывательного «пайпера». Ему также противопоказана посадка в слишком глубокие овраги и на острые хребты.

И действительно, наблюдатель скоро заметил цель. Когда же это произошло, самолет избрал любопытную тактику. Он взял курс над самой дорогой и словно застыл в ослепительно голубом небе над пикапом на высоте 500 или 600 метров.