Рэчел Линдсей - Любовь и доктор Форрест

До окончания дежурства оставалось еще больше трех часов, а тремя днями раньше исполнился месяц, как она начала учиться на курсах медсестер. Хватит ли у нее душевных сил и терпения на то, чтобы закончить обучение, или же она оправдает насмешливое пророчество Тода и уйдет отсюда, так и не доучившись, чтобы затем подыскать себе занятие менее утомительное? Лесли поспешила поскорее избавиться от этой мысли. Всю жизнь, сколько она себя помнила, ей хотелось стать врачом, и поэтому, когда смерть отца и последовавшее вслед за этим несостоятельное с финансовой точки зрения замужество Жанет стали преградой на пути осуществления этой заветной мечты, Лесли, не находя другого выхода, решила выучиться хотя бы на медсестру. Но теперь, ощущая себя усталой и подавленной, она уже не была так уверена, что то принятое ею решение было единственно верным.

И действительно, на протяжении последующих месяцев ею более чем однажды овладевало труднопреодолимое желание бросить все и уйти, и не поддалась она этому искушению лишь из-за того, чтобы не дать мужу сестры лишний раз доказать свою правоту. Но со временем работа стала казаться проще, и Лесли уже с любопытством и не без некоторой зависти поглядывала на совершавших обходы врачей, за которыми преданно следовали группы студентов-медиков. Если бы она только могла стать одной из них; слушать, как зачитывается вслух история болезни пациента или ставится диагноз. Время от времени Пат выражала недовольство тем, что им приходится слишком много заниматься, но вот Лесли была готова с радостью пожертвовать даже своим свободным временем, если бы у нее только была возможность посвятить его лекциям более серьезным и глубоким, чем те, что читала им сестра-наставница.

Лесли провела в больнице св. Катерины уже целых пять месяцев, когда с приближением рождественских праздников темп больничной жизни заметно ускорился. Все были охвачены стремлением делать добро, и оказалось, что даже неприступная Матрона тоже умеет улыбаться.

Лесли также жила в предвкушении праздника, и теперь почти все свободное от дежурств в больнице время она проводила в поисках подарков. Вот и в тот декабрьский день она возвращалась в больницу после похода по магазинам, чудом удерживая в руках неимоверное количество самых разнообразных свертков и коробочек, унести которые за один раз было, наверное, под силу лишь человеку, обладающему сноровкой циркового жонглера. Холодный, колючий ветер дул прямо в лицо, и несколько тонких прядок волос выбились из-под шарфа, тут же разметавшись по лбу, но Лесли все равно продолжала самоотверженно прокладывать себе путь к главному входу. Глаза слезились от холода, она шмыгала носом и безрезультатно шарила по карманам в поисках носового платка. В пальто его не оказалось, и тогда ей ничего не оставалось делать, как попытаться открыть сумочку. И вот когда ее пальцы уже нащупали металлический замочек, какой-то прохожий, спешивший мимо, с ходу натолкнулся на нее, и все свертки, а вместе с ними и сумочка оказались на тротуаре. Лесли торопливо наклонилась, чтобы поскорее подобрать их, и еще один из прохожих остановился, чтобы помочь ей.

- Как это любезно с вашей стороны, - проговорила она, с трудом переводя дыхание. - Я сама виновата. Мне следовало бы быть поосторожнее.

Мужчина улыбнулся.

- А вы, как я погляжу, подходите к делам весьма основательно, или я не прав? - он проворно наклонился вперед, как раз вовремя, чтобы не дать губной помаде и термометру скатиться в сточную канаву. - И вообще, сестра, как вы относитесь к больничной собственности? - он так точно передал интонации Матроны, что, не сумев сдержаться, Лесли рассмеялась от неожиданности.

- А вы что, знакомы с ней? - спросила она.

- Да.

Свет фар проезжавшего мимо автобуса осветил его, и она мысленно отметила, что у него узкое, загорелое лицо и густые, темные волосы.

- А я никогда не видела вас раньше в больнице, - сказала она.

- Возможно это от того, что вы чрезмерно загружены работой, но согласитесь, что это все-таки в порядке вещей, разумеется, если вы и в самом деле хорошая медсестра!

- А теперь вы говорите совсем как Матрона! - подобрав с земли последние свертки, Лесли выпрямилась. Еще какое-то время они продолжали стоять, глядя друг на друга, она почувствовала, как у нее вдруг вспыхнули и зарделись щеки.

- Я очень спешу, - нервно сказала она. - Мое дежурство должно было начаться пять минут назад.

- Тогда не смею вас задерживаить, - с этими словами он вежливо приподнял шляпу, а Лесли, резко развернувшись на каблуках, бросилась опрометью бежать к больничным воротам.

На протяжении последующих нескольких дней Лесли жила в постоянном ожидании встречи с тем человеком, с которым так неожиданно свела ее судьба, и каждый раз, когда ей на глаза попадался какой-либо высокий, темноволосый врач в белом халате, она так явно вздрагивала, что в конце концов Пат не удержалась и отпустила по этому поводу замечание.

- Кого ты все там высматриваешь? Или может быть тебе кажется, что из того конца коридора вот-вот должен появиться монстр Франкенштейна?

- Не болтай чепухи!

- Тогда чего же ты дергаешься, стоит лишь кому-нибудь из врачей пройти мимо нас? Ты что, натворила что-нибудь?

В конце концов Лесли пришлось откровенно рассказать Пат, что произошло с ней в прошлый выходной, и Пат восторженно усмехнулась на это:

- Так что же ты не спросила, как его зовут? Тогда можно было бы узнать, в каком отделении он делает обход и снова встретиться с ним. Как будто бы нечаянно, разумеется.

- У меня и в мыслях такого не было.

- Ну ладно. Если он работает здесь, то ты просто наверняка сможешь снова увидеться с ним на рождественской вечеринке.

Рождественский бал. Лесли даже тихонько вскрикнула. И как ей только самой раньше не пришло это в голову. Рождественская вечеринка для персонала устраивалась в танцевальном зале здешней гостиницы, и обычно на нее собирались все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к их больнице.

Дождавшись следующего выходного дня, она отправилась домой, чтобы забрать оттуда свое единственное вечернее платье. С тех пор, как она в последний раз навещала сестру, прошло уже несколько недель. Лесли переступила порог квартиры, не испытывая при этом ставшего уже таким привычным ей чувства ностальгии. Она не считала больше этот дом своим, теперь это был дом сестры и ее мужа, и бесшумно проходя на цыпочках в свою бывшую комнату, где теперь спал маленький племянник, Лесли уже твердо знала, что прошлое безвозвратно ушло, и ничего вернуть нельзя.

А затем они ужинали все вместе перед жарко затопленным камином, и глядя на ловко орудовавшего вилкой и ножом Тода, Лесли подумала про себя, что нет ничего странного в том, что Жанет так безотчетно влюбилась в него, потому что его безусловно можно было назвать привлекательным мужчиной,, безупречные нордические черты которого были слегка подпорчены обидчиво кривящимися губами и отнюдь не волевым подбородком.

Читать дальше