Шарль Эксбрайя - Оле, тореро!

— Это его право, но… я что-то не понимаю свою роль в этом деле… Меня не особенно интересуют деньги и у меня нет волшебной палочки, чтобы достать из-под земли никому не известных тореро, да еще способных достойно выступить на арене.

Я чувствовал, что Мачасеро хочет что-то сказать, но не решается. Тут пахло какой-то не слишком честной игрой, так что я едва не рассердился.

— А ну, выкладывайте, что у вас на уме, Мачасеро! Не для того же вы ехали черт знает куда, чтобы молчать?

— Разумеется, нет. Просто-напросто дон Амадео хочет снова запустить в дело Валенсийского Чаровника…

Я оцепенел от изумления.

— Вы что, издеваетесь надо мной?

— Ни в коем случае, дон Эстебан. Рибальта был страстным поклонником Вальдереса. И так никогда и не смог смириться с его уходом. Он полагает, что все афисьонадо кинутся на представление с участием дона Луиса.

— Но это безумие! Послушайте, Мачасеро, вы же достаточно давно занимаетесь этим ремеслом, чтобы не знать железного правила: покинув арену, тореро уже никогда не возвращается назад.

— Да, если он уже никуда не годится. Но ведь в случае с Вальдересом все по-другому. Он ушел лишь из-за несчастного случая, не касавшегося его напрямую.

За именем Луиса Вальдереса для меня скрывалась Консепсьон, и, хотя весь мой жизненный опыт кричал о тщетности подобной затеи, я почувствовал, что готов сдаться. Слишком уж хотелось повидать любимую женщину.

— Но почему вы приехали из Мадрида рассказывать все это мне?

— Просто мы знаем о вашей дружбе с Луисом Вальдересом и полагаем, что вы один способны уговорить его снова взяться за дело.

— Я… я не имею права… Он рискует погибнуть на арене или по меньшей мере сильно искалечиться… Луис — мой друг. С моей стороны это было бы предательством.

— Вовсе это не предательство, дон Эстебан! Вы же понимаете, что прежде чем предпринимать какие-то действия, мы навели справки в Альсире, где дон Луис смертельно скучает в роли фермера.

— Скучает?

— Вот именно… Целыми днями бесцельно болтается по своим владениям и лишь вечером, собравшись с друзьями в кафе, снова обретает вкус к жизни. И знаете, о чем они говорят? О быках, дон Эстебан!

Он выдержал паузу, наблюдая за моей реакцией, но поскольку я молчал, добавил:

— От этой страсти не излечиваются, дон Эстебан…

В конце концов, возможно, Луис и вправду несчастен, хотя я и не мог взять в толк, каким образом можно быть несчастным, живя подле Консепсьон. Правда, Луис никогда не любил ее так, как я. Потихоньку план дона Рибальты перестал казаться мне безумным. Однако в глубине души все же звучал тихий голосок, нашептывавший, что я собираюсь совершить очень дурной поступок, а то и преступление, только для того, чтобы вновь увидеть Консепсьон. Но почему? Разве я поволоку Вальдереса на арену насильно? Разве он не достаточно взрослый, чтобы решить, чего он хочет, самостоятельно? Так я подбирал всяческие оправдания, лишь бы заставить совесть умолкнуть. Я сдался.

— Ладно, посмотрим, что из этого выйдет…

Мачасеро удовлетворенно вздохнул. Он явно опасался, что не сумеет меня уговорить.

— Мой друг Рибальта надеется, что вы согласитесь снова стать доверенным лицом дона Луиса, в том, разумеется, случае, если он опять вернется к быкам… и мне поручено передать, что вы получите пять процентов прибыли. В конце сезона это может превратиться в кругленькую сумму.

Я пожал плечами. Все равно ни Мачасеро, ни человек, чьи интересы он представляет, не поняли бы, даже если бы я сумел объяснить, что плевать я хотел на деньги и взялся за эту авантюру совершенно бесплатно — лишь бы приблизиться к Консепсьон, ибо она мне нужнее воды и хлеба.

— Когда мы увидимся с этим Рибальтой?

— Он остановился в отеле «Колон»… Я обещал привести вас к завтраку, если сумею уговорить.

— И вы рассчитывали на успех?

Мачасеро расплылся в лицемерной улыбке.

— Мы на это очень надеялись, дон Эстебан.

Амадео Рибальта оказался высоким красивым мужчиной крепкого сложения. Впрочем, мощная фигура уже начала несколько расплываться. Я бы дал ему лет пятьдесят или чуть больше. Он встретил меня с изысканной любезностью и сразу же заявил, что очень ряд встрече. Мы сели за стол. Рибальта явно знал толк в еде. После эмпанадиллас де полло [18] Пирожки с курятиной. с белым борийским вином нам подали салмонетес фритос [19] Жареная барабулька. , а к утке с рисом дон Амадео заказал бутыль бархатно-алого «Риоха». Закончился завтрак брацо де гитана [20] Что-то вроде рождественского торта. и хересом. Наш хозяин подождал, пока принесут кофе, и лишь потом приступил к разговору, ради которого мы собрались.

— Дон Пабло рассказал вам о наших намерениях, сеньор Рохилла?

— Иначе я не пришел бы сюда, сеньор.

— Совершенно верно… И какова же ваше мнение?

— Я уже высказал дону Пабло соображения общего характера. Вся история тавромахии доказывает, что возвращение тореро на арену после более или менее длительного отсутствия заканчивается всегда провалом.

— И чем, по-вашему, это объясняется?

— В них уже нет прежнего огня.

— Стало быть, если я правильно вас понял, тореро, сохранивший хорошую физическую форму и не утративший страсти к боям, все-таки может рассчитывать на успех?

— Теоретически — да.

Я говорил прямо противоположное тому, что думал, но так хотелось увидеть Консепсьон!

— Вам известно также, что, по сведениям из Альсиры, Вальдерес скучает по быкам, и притом, как утверждают очевидцы, нисколько не растолстел.

— Согласен, но в конечном счете, пока мы не узнали, что думает он сам, обсуждать этот вопрос бессмысленно.

— Полностью разделяю ваше мнение, сеньор. Именно поэтому я попросил бы вас как можно скорее поехать в Альсиру и выяснить настроения дона Луиса. Если он откажется и вы сочтете, что этот отказ — последнее слово, мы с доном Пабло останемся здесь и не станем показываться. Если же, наоборот, дон Луис примет предложение — дайте нам знать, и мы приедем в Альсиру потолковать о тренировках, программе и, конечно, о… песетах.

— А вы, как я погляжу, очень тщательно разработали свои планы!

— Да, очень… Дон Эстебан, я хочу сообщить вам нечто такое, о чем не говорил еще даже дону Пабло… надеюсь, он не обидится, узнав эту новость одновременно с вами… Я был несметно богат, а теперь мое состояние сильно уменьшилось… так что я хочу поправить дела, и побыстрее!

— Madre de Dios! — простонал Мачасеро.

— Поэтому я ставлю все, что у меня есть, на «воскресение» Валенсийского Чаровника. Если он провалится, я прогорю вместе с ним. Так что можете не сомневаться в моем намерении взяться за дело всерьез. И в первую очередь нужно как можно сильнее разжечь любопытство… Кстати, дон Эстебан, может, вы знаете, живы ли те, кто раньше составлял куадрилью дона Луиса?