Фридрих Незнанский - Ящик Пандоры

Ника подошла к двери, протянула руку к замку и замерла. Из комнаты послышался странный звук, как будто упал с дивана на пол Кешкин плюшевый мишка. Она знала, что не надо входить в комнату, надо открыть дверь, звать на помощь, но она уже шла туда, сжимая в кармане рукоятку пистолета. От распахнутого окна ей навстречу шел человек и держал в руках не то веревку, не то проволоку. Молнией сверкнула мысль — вот так он убил Анну. Это Транин. Он мучил ее сына. Он отнял у нее самой три дня жизни, что показались ей нескончаемым веком ада.

— Ну, недоросток херов, говори, где сумка, а то я твою куриную шею...

Он был уже совсем близко, он еще что-то говорил, требовал, чтобы она сказала, где Бил. Но страх ее остался где-то там, в коридоре, и когда Транин подошел совсем близко и поднял руки с металлической петлей, она быстрым движением выхватила из кармана пистолет и выстрелила в упор. У Транина отвалилась челюсть — как будто от сильного удивления, Нику обдало зловонием? но она выстрелила еще раз, Транин осел на пол, а она все стреляла, стреляла, пока не кончились патроны, продолжала стрелять холостыми — до тех пор, пока чьи-то сильные руки не схватили ее и не оттащили от тела Транина.

Старший лейтенант Горелик бросился к окну и закричал истошным голосом:

— Он из соседней квартиры по доске прошел! Это другой подъезд! Поэтому мы его и пропустили!

Никина квартира снова наполнилась народом. Горелик и шофер Митя со скоростью звука бросились вниз по лестнице.

Ирина поила Нику водой из-под крана, но успокаивала всех сама Ника, приговаривая: «Вы не беспокойтесь, я действовала в пределах необходимой обороны. Так ведь, Константин Дмитрия?».

Полковник Романова с прокурором-криминалистом Моисеевым заняли оборону в дверях и не пускали в квартиру Шахова, который держал на руках Кешку.

У стены стоял Меркулов и отрешенным взглядом смотрел на Нику. Нет. Не на Нику. Он смотрел на ожерелье, у которого был сломан золотой листочек, а в орнаменте сверкала латинская буква «N»...

Когда оцепенение прошло, Меркулов протянул руку к телефону и набрал нужный номер:

— Говорит Меркулов из прокуратуры федерации. Срочно направьте дежурную следственно-оперативную группу по месту совершения убийства. Диктую адрес...

Меркулов положил трубку и не терпящим возражений тоном сказал, обращаясь сразу ко всем:

— Ирина забирает Кешу, и Горелик везет их ко мне домой. Виктору Степановичу придется задержаться, также и тебе, Семен. Шура, дождись бригаду и сразу езжай на Петровку...

— Ну почему мы никуда не едем? — оглашал Кеша криком подъезд.— Почему вы нас с дядей Витей никуда не пускаете, тетя Шура и ты дедушка Семен!

Ника подошла к двери, взяла сына у Шахова, сказала еле слышно:

— Маленький мой, ты сейчас поедешь с Ирой в одно место, я туда скоро приеду.

Ура! Ира мне разрешает дудеть!

Ника поцеловала его и снова сказала очень тихо:

— Господи, какой же ты у меня глупенький...

Прибежали Горелик и Митя: в квартире в соседнем подъезде они нашли инвалида с кляпом во рту, привязанного к своей коляске.

— Дядя Толя! Вези нас скорее в одно место! С Ирой! Я вам буду играть на трубе!

Ника отрешенным взглядом следила, как закрывались автоматические двери лифта, не слышала, как ее о чем-то спрашивал Меркулов. Когда поняла — тронула красивое ожерелье, ответила задумчиво:

— Виктор Степанович всю жизнь ждал меня, это залог нашего будущего.

Она не заметила, как подошел Шахов, почувствовала его руки у себя на плечах.

— Константин Дмитриевич, это ожерелье досталось мне при весьма тягостных обстоятельствах, очень много лет назад. У меня такое впечатление, что вы им очень заинтересовались. Почему?

Меркулов достал из нагрудного кармана фотографию:

— Это моя мать. Она была убита... тоже много лет назад... из-за этого ожерелья.

У Шахова кровь отлила от лица, обнажился шрам на щеке.

— Константин Дмитриевич... Это невозможно...

С улицы послышались сирены милицейских машин.

— ...Это невозможно... Я должен... обязан дать вам объяснения. Когда все это — все это будет закончено.

Следственно-оперативная группа приступила к осмотру. Дежурный следователь потерял дар речи, обнаружив среди свидетелей начальника московского уголовного розыска, двух прокуроров — из республиканской и московской прокуратур — и союзного министра. С самого начала стало ясно, что расследование убийства бежавшего из мест заключения Транина будет проведено максимально объективно и не повлечет за собой никаких юридических последствий для Вероники Славиной.

Номенклатурный дом из красного кирпича, построенный усилиями ХОЗУ бывшего Совмина, в котором проживал Красниковский, стоял рядом с метро «Фрунзенская». Троица в составе Грязнова, Монахова и Турецкого прикатила в ремонтном пикапчике под видом бригады слесарей. Все были сосредоточены, одеты в телогрейки и сапоги и несли в руках ящики с инструментарием, резиновые шланги и прочие нужные для работы причиндалы. Дежурная тетя Фрося встретила их как родных:

— Наконец-то, братва, приехали, спасибо вам, заявка дадена еще с неделю назад, а жильцы, люди сурьезные, жалятся: в унитазах непорядок, срамотища оттедова всякая то и дело вылезает.

Бригада двинулась по этажам искать причину засора, пока не оказалась у заветных дверей квартиры, занимаемую товарищем Красниковским, известным борцом с организованной преступностью, в прошлом не менее знаменитым боксером-полутяжем, чемпионом спорт-общества «Динамо».

Хитрые импортные замки Грязнов открыл довольно быстро с помощью подбора ключей: в его связке, полученной в свое время от профессионального квартирного вора, их было более двухсот. Правда, Грязнов утверждал, что в * своей предыдущей жизни он был квартирным взломщиком и кое-какие навыки, видно, перешли в эту. Визитеры ожидали увидеть квартиру, оформленную в соответствии с данными, полученными негласным следствием. Но вместо пред ними предстал спортивный зал средних размеров. Мебели почти не было, на полу лежали маты, а с потолка свисала бокрерская груша. У окна стоял, сверкая стальными деталями, заграничный станок для накачки мускулатуры, каким пользуются культуристы всех стран. Где в этом царстве брутальности могли затеряться маленькие хрупкие дискеты?

— Он что, спит вот на этой койке? — спросил совсем растерявшийся Монахов, указывая на массажную кушетку.

— Может, мы не туда попали, а? — Турецкий тоже был растерян.

Но в самом большом столбняке находился Грязнов:

— Не, ребята, тут что-то не так. Но я же знаю, что Артур живет в этом доме.

Слава, разве должны быть сомнения, что это его квартира? Вон его тренировочный костюм валяется с вензелем «АК».