Николай Жогин - Обвинение предъявлено

И эти новые данные, весьма важные, были занесены в протокол.

На другой день к следователю пришел средних лет мужчина в спецодежде, в кирзовых сапогах.

— Я по газетной заметке, — начал он смущенно.

— Садитесь, пожалуйста. Вы очевидец происшествия?

— Не совсем. Но кое-что могу сообщить.

— Рассказывайте.

— Был я на похоронах. Да, мальчика. Там были женщины. И вот одна из них говорила, будто ее сын был в тот момент вместе с погибшим мальчиком и видел все своими глазами. Адрес? Да, я записал, я их знаю. — Он протянул следователю аккуратно сложенный листок из блокнота.

— Обязательно проверю. Спасибо за сообщение.

Следователю без труда удалось разыскать этого мальчика. Это Славик Доценко, ученик пятого класса. Екатерина Семеновна пригласила его в прокуратуру вместе с матерью.

— Ну, как ты учишься? — спросила она.

— Он у меня отличник, — похвалилась мать.

— Молодец! Ну расскажи, Славик, как все произошло тогда с Витей.

Беседа затянулась. Выяснилось, что Славик действительно видел, как Витя попал под машину. Но, оказывается, и он, как и Карасева, стоял в это время на другой стороне улицы. И тоже не заметил, откуда начал бежать Витя...

Вечером в кабинет следователя вошла уже немолодая женщина со свернутой газетой.

— Заметку вы писали? — сразу начала она разговор. — Вот я за этим и пришла. Я ведь, милая, тоже видела это ужасное происшествие. Не меня ли вы ищете? Тогда со мной совсем плохо было, я, я...

— Да вы садитесь. Давайте для начала познакомимся, — успокоила ее следователь.

— Фамилия моя Сохаль, Мария Михайловна, — сказала вошедшая, тяжело опускаясь на стул.

Две женщины быстро разговорились. Да, это она, Сохаль, как раз и видела из салона автобуса, как мальчишка попал под машину, и от страха тогда вскрикнула.

— А вот вы не заметили, откуда мальчик начал бежать?

— Нет, милая. Я же вам говорила. Могу повторить... Только уж когда он попал...

Дни шли. Основной вопрос следствия — мог ли Сорокин видеть мальчика, стоявшего на обочине дороги до того, как он побежал, — пока что Голосовой не удалось установить.

В кабинете зазвонил телефон. Екатерина Семеновна подняла трубку.

— Мне бы следователя Голосову, — услышала она незнакомый мужской голос.

— Я слушаю.

— Вы написали заметку «Кто виноват?»?

— Да. Вы очевидец?

— В какой-то степени да. Я учитель.

— В таком случае очень прошу вас зайти. После уроков? Можно. Какая школа? Тридцать пятая? Жду.

Встречи с учителем Екатерина Семеновна действительно очень ждала. Ведь тридцать пятая школа расположена как раз там. Вечером Николай Сергеевич Табаков был в кабинете следователя.

— Был первый день весенних школьных каникул, — начал он свой рассказ, — с учениками восьмого класса «А» мы приводили в порядок наш кабинет математики. Я веду математику в школе. Девочки мыли стекла с внешней стороны, со стороны улицы. В это время я смотрел в окно. То, что написано в газете, произошло на моих глазах.

— Ну, ну, рассказывайте.

— Из боковой улицы выходил автобус двадцать восьмого маршрута. Из-за автобуса, вернее с левой стороны его, выскочил мальчик, чтобы перебежать улицу. Смотрю, из города идет большой самосвал, которого, думаю, мальчик не видел и выбежал прямо к этой машине. Правда, шофер повернул машину вправо, но избежать наезда, по-моему, он уже не мог.

— А мог ли видеть водитель самосвала мальчика, когда он выбежал из-за автобуса?

— Думаю, что нет. Ведь все это произошло мгновенно. Мальчика задавило не передним колесом, а задним левым. Мы с девочками сразу выбежали на улицу. Еще никого там не было. В руках мальчика были зажаты деньги.

Две девочки, допрошенные следователем, тоже подтвердили, что мальчик выбежал из автобуса, и, стало быть, водитель самосвала видеть его не мог.

Екатерина Семеновна не поленилась, еще раз выехала на место происшествия с учителем Николаем Сергеевичем Табаковым. Ее интересовало, какая же была видимая зона для водителя при указанной Табаковым и его ученицами ситуации. Измерили. Максимум шесть-семь метров. Слишком мало для точной реакции водителя. А что скажет на этот счет судебная дорожно-транспортная экспертиза? Следователь запросила ее мнение. Тщательно изучив материалы следствия, эксперт пришел к выводу, что водитель Сорокин ехал с дозволенной скоростью. Если мальчик перебегал проезжую часть дороги со скоростью от 2,3 до 4,0 метра в секунду и пробежал в видимой зоне водителя шесть-семь метров, то водитель, безусловно, не имел технической возможности предотвратить наезд. Повернуть автомобиль даже при скорости движения двадцать километров в час на расстоянии двух-трех метров невозможно.

Быстро пробежала Екатерина Семеновна заключение эксперта.

— Так я и думала! — вскрикнула она взволнованно. — Сорокин не мог, не мог при всем желании предотвратить аварию. Рано оборвалась жизнь Вити. В этом виноваты прежде всего мы сами, взрослые. Мы не сумели довести до его сознания элементарные правила поведения детей на улице. Безусловно, виноват и он сам, опрометчиво решив перебегать улицу перед самой автомашиной. Но что делать? Это случилось...

Екатерина Семеновна буквально вбежала в кабинет прокурора.

— Следствие по делу Сорокина закончила, — сказала она. — Он не виноват.

— Ну, докладывайте.

Внимательно выслушав обстоятельный доклад следователя, Николай Федорович сказал:

— Согласен. Выносите постановление о прекращении дела за отсутствием в действиях Сорокина состава преступления, — а потом, не скупясь на похвалы, добавил: — Молодец!

Сегодня Сорокин после долгого перерыва снова сел за руль своего самосвала. Его доброе имя восстановлено.

Но не менее счастлив и тот, кто своим кропотливым, упорным трудом вернул свободу невиновному.