Вилли Корсари - Из собрания детективов «Радуги». Том 2

Видимо, на лице Сантамарии отразился неподдельный испуг, потому что Пеллегрини поспешил его успокоить:

— Но и, пожалуй, несколько проще. Проекты размещены в алфавитном порядке, либо по фамилиям авторов, либо по фамилиям заказчиков. Вам известно, кто автор проекта или кем он заказан?

— Мне ничего не известно, — ответил Сантамария. — Но если вы мне объясните наглядно, как…

— Идемте, — сказал Пеллегрини. Он уверенно повел его между серых параллелепипедов, на шестом повороте остановился и мягко выдвинул один из ящиков. — Вот, — сказал он и одним указательным пальцем выдвинул и снова задвинул ящик.

— Этот?!

— Эти три, — ответил Пеллегрини, небрежно похлопав по трем металлическим секциям картотеки, как хозяин хлопает по спине лошадь. — Я начну с авторов. А вы тем временем, если хотите, можете поискать в картотеках на фамилии заказчиков. — Он вытащил второй ящик. — Промышленные объекты, спортивные сооружения, — стал он перечислять, бросая беглый взгляд на папки, — общественные здания, временные постройки. Может, вы тоже посмотрите?

— Хорошо, — сказал Сантамария.

Он сделал вид, будто обдумывает, с чего начать, затем выдвинул третий ящик и притворился, будто старательно рассматривает большие сплюснутые листы папок. Пеллегрини явно дал ему это совершенно бесполезное поручение, чтобы самому без помех заняться настоящими поисками. Поступил он так из тактичности, а еще больше из честолюбия «археолога», не боящегося соперничества. Сантамарии оставалось лишь проявить такую же тактичность — подождать, чем закончатся «раскопки». Спустя некоторое время Сантамария почтительно задвинул верхний ящик и осторожно вытянул нижний.

— Ну вот, — невозмутимо сообщил Пеллегрини. — Система не подвела.

Сантамария подошел и подумал, что Мирольо (какая она, кстати? Блондинка, брюнетка, красивая, уродливая?), которая сейчас в далекой Лигурии купалась в море или мазалась кремом от загара, сорок восемь часов назад вот так же любезно подвела Ривьеру к этому ящику и невольно предопределила его судьбу.

Он посмотрел на широкий лист бумаги, который протянул ему Пеллегрини. Вверху слева красивым почерком, очевидно фломастером, было выведено: «Арх. Ламберто Гарреже». Название проекта подтверждало, что насчет пословицы он все угадал точно.

— Видите, проект был представлен девятнадцатого сентября прошлого года, — сказал Пеллегрини.

— Весьма вам признателен. А где можно найти второй?

— Вы хотите сказать, копию этого проекта?

— Нет, должен быть еще один проект. Ривьера, как вы уже знаете, предполагал, что между Гарроне и землемером Баукьеро шла конкурентная борьба и что оба представили свои проекты.

— Это исключено, — ответил Пеллегрини, скрестив руки на груди. — Здесь нет землемеров, да и быть не может. Автор, который, повторяю, обязательно должен быть архитектором, а не землемером, выясняет, а еще точнее, испрашивает наше суждение, разумеется частное, ни к чему нас не обязывающее, о своем предварительном проекте, прежде чем предложить его соответствующим официальным инстанциям. При этом мы нередко предлагаем, учтите, только предлагаем , внести в проект определенные изменения, с которыми автор может и не согласиться.

— Но это ваше суждение практически означает принятие проекта?

Пеллегрини вскинул брови, пораженный кощунственностью подобного предположения.

— Ну что вы, что вы! Это лишь одолжение , которое мы оказываем автору проекта, своего рода предварительная, бесплатная консультация, часто позволяющая ему избежать ошибок и неприятных сюрпризов.

— Вы как бы даете автору проекта определенный ориентир?

— Совершенно верно, мы помогаем ему сориентироваться. Он представляет нам свой экспериментальный проект в двух экземплярах; один мы оставляем себе для изучения, другой возвращаем автору, удостоверив печатью, что проект нами получен. Вот и все.

— Значит, копия должна была остаться у Гарроне?

— Конечно.

— Вот только мы не нашли эту копию ни у него дома, ни в его мастерской, — сказал Сантамария.

Пеллегрини пожал плечами: он, дескать, не отвечает за чужую неаккуратность.

— А почему этот проект лежит здесь с сентября прошлого года? — спросил Сантамария. — Это нормальное явление?

— Вполне, если только заинтересованное лицо не потребует, чтобы его проект был рассмотрен официально.

— Вот-вот. Но предположим, что другой проект, возможного конкурента, был принят и уже не находится здесь на рассмотрении. Где мы могли бы тогда его отыскать? Где еще он мог бы находиться?

— Вы хотите сказать, если он уже запущен по соответствующим инстанциям?

— Да.

Пеллегрини невозмутимо оглядел стальные ряды картотек и затем снова взглянул на проект, лежавший в открытом ящике.

— Тогда он будет находиться в одном из ящиков уже на фамилию не автора, а заказчика. Разрешите, фамилия эта?

— Да, эта.

— Хорошо, идемте.

Он хотел закрыть ящик, но Сантамария остановил его:

— Если вы не возражаете, я хотел бы этот проект захватить с собой.

— Пожалуйста, — ответил Пеллегрини. Он взял лист, аккуратно свернул его в трубочку и протянул Сантамарии. — Собственно, я полагаю, что проект уже не получит дальнейшего хода, — с сокрушенным видом сказал он.

Это тоже своеобразная констатация гибели Гарроне. С легким стуком захлопнулся ящик картотеки, и архитектору в формально-бюрократическом смысле тоже пришел конец. А Пеллегрини тем временем быстро расправлялся со всевозможными ящиками, цветными этикетками и папками с таинственными сокращениями и номерами.

Он наклонился, выдвинул очередной ящик, затем коленом ловко его задвинул, выдвинул верхний ящик и немного спустя объявил:

— Все точно. Проект составлен Трессо и Кампаной.

— Кто они такие?

Пеллегрини воздел руки к потолку.

— Расе sepulto [22] Мир усопшему ( лат .). , — пробормотал он, — но из ваших слов я понял, что архитектор Гарроне, видимо, не обладал столь высоким профессиональным мастерством и моральным престижем, чтобы конкурировать с фирмой «Трессо и Кампана».

— Это серьезная фирма?

— Не только серьезная, но и процветающая. У них больше заказов, чем они в состоянии выполнить. Скажу вам по секрету: мне достоверно известно, что они часть заказов передают своим менее известным коллегам.

Это еще ничего не означает. Нужно продолжать поиски именно в самых «немыслимых направлениях». Он, Де Пальма, вообще все, кто имели хоть какое-то отношение к этому делу, начиная от Кампи и синьоры Дозио и кончая Дзаваттаро, Бонетто, Воллеро и даже Ривьерой, заблуждались относительно того, на что был или не был способен Гарроне.

— Могу я взглянуть на проект? — сказал он с тайным намереньем запомнить адрес фирмы «Трессо и Кампана», стоявшей выше всяких подозрений.