Наталья Андреева - Я садовником родился

… В машине Барышев спросил:

- Думаешь, надо брать того мужика, который взял аванс у Суханова?

- Брать надо. И его и этого… Леонардо. Если не удастся посадить, то хоть потрясти, как следует. Может, напугается, и изменится. К лучшему. Хотя, вряд ли. А что касается нашего маньяка, интуиция мне подсказывает, что пустышку вытянем. Сделка состоялась уже когда ее убили. Но кто?

Какая она, все-таки, бестолковая, эта Роза! Устать можно от ее фантазий, честное слово! Теперь придумала какого-то маньяка. А у меня столько дел! О чем-то она меня просила вчера по телефону. Но о чем? Какое-то письмо, которое должно прийти на мое имя. Какое письмо, если мы с ней вот уже несколько месяцев видимся почти что каждый день на работе? Я понимаю, что ей просто скучно. Она девочка еще, а у меня не только работа, у меня муж, ребенок, мать, свекровь с тестем. Она не знает, что такое семья. Когда голова занята только ее проблемами, а любовь вроде бы и есть, но так же, как зубная щетка в стакане: предмет повседневного пользования. Или личной гигиены? Эта девочка еще не знает, что можно так обращаться с чувствами. Я к ней снисходительна. Но всегда помню, что она фантазерка.

Ах, да, вспомнила! В письме должно что-то быть про общую тетрадь в клетку. Ту, где море, пальмы, и белый пароход в Рио-де-Жанейро. Какая-то странная игра. Я должна поступить с этой тетрадкой так, как будет указано в письме. Она сочиняет шпионский боевик, эта рыжая девочка. А мне надо Наташку одевать к весне. Снег скоро сойдет, у дочери ботинок нет. И туфельки бы не мешало купить. И Сашка раздет. Как не люблю смену сезона! О себе самой уж потом как-нибудь подумаю. А как хочется модные сапожки! Высокие, блестящие, на модном каблучке. Видела такие на одной. И, Господи, как же захотелось! Не девочка уже, но солнышко опять пригрело, и захотелось до зеленой тоски какую-нибудь новую красивую тряпку. Да, весна…

Какое еще письмо, какая тетрадка? Не помню. Ботинки, туфли, куртка… Цены на рынке опять подскочили… Масло подсолнечное подорожало, разливное молоко уже девять рублей литр! А в почтовом ящике одни счета. За квартиру, за телефон. Ах, как же все надоело! Что это еще? Повестка? Какая глупость! Роза взяла отпуск, мне этот месяц даже дышать некогда. После. Обо всем этом после…

Жена нырнула к Алексею под одеяло, когда на часах была еще только половина восьмого утра:

- Пусти погреться.

- Что, Сережка в школу ушел? – лениво зевнул он.

- Какая школа, Леша? Суббота. Он спит.

- Я тоже хочу спать.

- Спи.

- Да как интересно, спать, если ты на себя все одеяло стянула? – проворчал Алексей.

- А одеяло вовсе не для того, чтобы из него кокон делать!

- Мне так нравится.

- Не вздумай поворачиваться ко мне спиной. Леша!

- Ну, чего?

- У меня вопрос: какие планы на сегодня?

- Никаких.

- Врешь, Лешечка. Во сколько Барышев позвонит?

- Откуда я знаю?

- Ну, ты же у нас талант! У тебя интуиция! И синие трусы с полосками – Саша дернула его за ухо. – Кстати, как наши благие порывы начет гимнастики по утрам? И как поживает пухленькое брюшко?

- Брысь! Ребенок проснулся.

- Да? Который?

- Маленький.

- Ну, если маленький… - она нехотя вылезла из-под одеяла.

Алексей чувствовал, что Барышев позвонит с утра. И сообщит очередную сногсшибательную новость. Поэтому он полежал еще с полчасика в постели и побрел на кухню, со вздохом отринув от себя мысль надеть синие спортивные трусы. «В конце концов, любят не за это», - подумал он, мельком глянув в большое зеркало на стене в коридоре, и поспешно проскочив мимо своего в нем отражения.

- Ну-с, чем бы нам сегодня заняться? – подмигнул он Ксюше, которая громко барабанила деревянной ложкой по пластмассовой тарелке. И заметил: - У девочки определенно есть чувство ритма.

- Ага. И чувство вредности, - улыбнулась жена.

- Одно другому не мешает, - философски заметил Алексей, и как раз в этот момент зазвонил телефон.

- Угу, - промычал он, отхлебывая кофе из огромной чашки и не сомневаясь, что звонит Серега.

- Леша, это я.

- Я так и думал. Ну, давай, радуй.

- Во-первых, ты был прав. Того парня, который дал объявление в газете, я нашел. Мы его, конечно, задержали, но Розу убил не он. Стопроцентное алиби. Но зато у меня уже есть результаты экспертизы. Дело на контроле у высокого начальства, поскольку это уже четвертый труп. Нам велено оказывать всяческое содействие.

- Ну и какое содействие тебе оказали?

- Поскольку душили Розу руками, то и нам с тобой будет проще. У нее на шее, то есть, на коже, в области ран, обнаружили частички лака для ногтей. Ты Лейкина помнишь?

- То есть, его руки?

- Вот именно. Маникюр на ногтях.

- Но как он оказался в этом подъезде? И мотив?

- А его любовь к Розе?

- От ревности, что ли, свихнулся?

- Что будем делать, Леша?

- Я ему книжку сегодня отвезу. Про икебану.

- А не рановато?

- Не волнуйся. Жена такую же купила в книжном магазине. И еще две других. Про цветы. По моей огромной просьбе.

- Знаешь, я, пожалуй, с тобой поеду.

- Зачем?

- Ну, ты маленький, слабый.

- Думаешь, с Лейкиным не справлюсь?! – мгновенно обиделся Алексей. - Да я его в школе на беговой дорожке…

- Верю, верю. Лейкина ты догонишь, если вниз по лестнице бежать придется. Ну, так я тогда в машине посижу. Вдруг он в окно сиганет?

- Он живет на десятом этаже, Серега.

- Тем более. Соскребай потом признание ложкой с асфальта. А так я ему крикну: «Лейкин, стой!»

- И он тут же передумает.

- Не знаю, не знаю. Голос у меня громкий. И сила внушения…

- Хорошо. Через час тебя жду у стоянки. Кстати, и свою машину там оставишь. Сколько по магнитоле справил? Девять дней? А сорок когда?

- Иди ты… - беззлобно ругнулся Барышев.

Когда Алексей пришел за своим «Пассатом», мужик, отмечающий в будочке пропуска, его тут же обрадовал:

- С первого апреля повышаем плату за стоянку. В курсах?

- И сколько?

- Семьсот.

Алексей присвистнул:

- А не многовато? Я знаю, что на других стоянках меньше берут. Чего ж у нас так дорого?

- А до дома добираться целый час охота, а? С других стоянок?

- Почему час?

- Да ты ж из того двора, где машины того… Вскрывают.

- Откуда это известно? – насторожился Алексей.

- У нас таких большинство. Потому, мужик, знай: свято место пусто не бывает. Можешь, конечно, забирать свою тачку. Желающие на твое место найдутся.

Он разозлился не из-за денег. В конце концов, лишних сто рублей заплатить за стоянку при его зарплате это не смертельно. Разозлило то, что его просто поставили перед фактом. Мол, скажи спасибо, что накинули только стольник. Могли бы и две сотни, и три. И накинем со временем. А тебе не остается ничего другого, как платить. Потому что в твоем дворе орудует преступник. И это всем известно.