Сергей Лукницкий - Выход из Windows

Черные земляные следы вели из холла прямо к кровати убитого Сам хозяин был уже почти оголен, его чистенькие ботиночки похоронно блестели в углу под белым торшером.

- А, нет-нет, ничего, это ничего, - масляным голосом запел "киношник" Устинов, - мы уже привыкай. Да и Нонна Богдановна не любиг, что бы на нее обращали внимание. Так что секундочку постойте спокойно, она сейчас придет в себя.

- Kcтaти, папаша, - нагловато заметил Брат ченко - мы действительно не менты. Тьфу ты не митиция. Мы из прокуратуры Центрального округа. Дежурная группа. Я помощник следователя, Брагчепко моя фамилия. Товарищ из научно-технического отдела, эксперт-криминалист Александр Львович Устинов. Остальные сейчас подъеду: А эта дама, что в отрубе, следователь Нонна Богдановна Серафимова. На ней пятьдесят "вышек" и девяностопроцентная раскрывав мость. Но каждый раз - обмороки.

Супруги ничего не поняли про "вышки" и раскрываемость Евдокия Григорьевна подумала про нефть, а Марк Макарыч, ее муж - про то, что раскрытости или раскрываемости вовсе пет, - упавшая в обморок мадам прикрыта кожаным пальто сверху донизу.

Как раз в это время Серафимова пришла в себя и, опершись локтями о кровать, на которой возлежал изуродованный труп, преспокойно встала на ноги.

- Там под кроватью его ботинки, все в крови, Александр Львович, приобщите к вещдокам - Она сделала вид, что рухнула на пол исключительно ради того, чтобы с этой стороны резко заглянуть под кровать, вдруг там кто.

- Так это вы заявили в милицию о том, что вами обнаружена убитая женщина - финка по национальности - обрашлась Серафимова к Эминой и ее мужу.

- Она у вас - что? - Евдокия Григорьевна решила что старший в группе все таки Устинов, и обращатась теперь исключительно к нему - А где участковый я не могу понять? - проворчата Серафимова, начинавшая подозревав неладное, какую-то нестыковку - Сказали, чго выезжают ответила Евдокия Григорьевна - Вы их опередили Я-то сперва растерялась, отсюдова прямо позвонила по польдва А уж потом из своей квартиры набрала Федорову, участковому.

- Вы что же, его лично знаете? - улыбнутся Брагчеико - Были приводы?

- Я не знаю - надо ли на глупые вопросы отвечать, но раз уж вы спросили, так это не меня к нему приводят, а его ко мне - в три погибели у него язва, а я настойку одну ему даю на сто грамм водки корень женьшеня, пленка из грецких орехов и три ложки пива.

- От такого лекарства и мертвый выздоровеет, - крякнул Марк Макарович.

Никто уже не слушал разговорчивую старушку Братченко докладывал по рации в дежурную часть о прибытии по указанному адресу Устинов внимательно рассматривал сквозь лупу пыль на тумбочке и упаковывал в целлофановые пакеты обувь убитого, его одежду, сложенную на пуфике, нагибался к ковру, подбирал какие-то кусочки земли, срезал вмecтe с ворсом грязные следы ботинок.

- А следы, похоже убийцы. У жертвы ботинки чистые, - заметил Устинов, только кровью запачканные.

Потом Братченко наглухо засел за протоколами Серафимова окончательно очухалась и, равнодушно взглянув на тpуп, пошла по квартире.

- Евдокия Григорьевна, можно вас? Нам с вами надо бы разобраться.

Они прошли в гостиную. Притормозив в коридоре, Серафимова спросила, кто жил в квартире.

- Большой человек, Адольф Зиновьевич, - ответила Эмина. - Я сначала к нему идти на работу не хотела. Это кому же в голову могло прийти после такой войны сыночка Адольфом назвать?! Тьфу. Потом присмотрелась - вроде неплохой человек. Ну, не повезло с именем.

- А почему вы заявили про убийство финки?

- Ну, что вы, ей-богу! - взвилась старушка.

- Фамилия это у него такая, понимаете?! Финк!!!

- Во сколько вы позвонили в милицию?

- Вот только что, час назад. Как раз фильм кончился.

- Это какой же, "Санта-Барбара"?

Евдокия Григорьевна все больше поражалась некомпетентности следователей.

- "Санта-Барбара" начинается в двадцать сорок пять. И по второму каналу. А "Роковое наследство" в четверть седьмого начинается по первой и заканчивается через час тоже по первой да плюс реклама. Стало быть, в двадцать пять минут восьмого. Значит, пошла я к нему в половине восьмого. Ну, и увидала его мертвым. Сердце в пятки опустилось. Пришла-то я к Адольфу Зиновьевичу, как он просил, за получкой, йотом увидела это безобразие и сразу же стала звонить.

Потом пошла к себе, стала звонить участковому, должен же он знать...

- А вот этого вот Авокадова еще не было?

- Чечена? Не. Еще не было.

- Значит, про убийство женщины вы не заявляли?

- Да что я, похожа на шалунишку? - Евдокия Григорьевна от обиды даже руку в бок уткнула и плечиком дернула.

- Как же вы опознали убитого? - спросила она. - Ведь он ничком упал, лица не видно.

- А кому ж еще-то здесь быть? И потом, что же, я его телосложения не знаю?

Нонна Богдановна еще спросила:

- А больше вы ничего не слышали? Не видели?

- Да что же, милая, мне целый вечер у двери стоять? Он пришел, когда сериал начался. Я уже приготовилась, легла, чайку себе налила. Он как раз хлопнул дверью, через десять минут позвонил, сказал - зайдите за получкой. А у меня "Роковое наследство" идет, это - святое. Вот я и зашла по окончании - в полвосьмого, - она горестно вздохнула. - Не видать мне теперь заработанного.

- А дверь квартиры к вашему приходу была открыта? Не помните?

Старушка напряглась, сосредоточилась.

- Открыта была дверь-то. Я еще подумала - он для меня открыл.

Нонна Богдановна указала на дверь гостиной.

- Ну пойдемте, что мы тут с вами стоим. Вы что-нибудь трогали в квартире, когда вошли?

Помимо телефона. Вы ведь отсюда звонили?

Гостиная оказалась уютной, хоть и обставлена была в духе вернувшегося со службы в Западной группе войск майора. Напротив полированной стенки темного дерева стоял диван. В углу два кресла, их разделял столик. Над диваном висел ковер ручной работы с туркменским орнаментом и бахромой.

Серафимова не любила задавать вопросы свидeтeлям с пылу с жару. Ей нравилось осматривать место происшествия без выяснения предварительной информации об убитом и обстоятельcтвax его смерти. Только на "чистые мозги" она моглa взять след, с толком "прочитать" оставленную нa мecтe преступления информацию и разтожшь по полочкам события, произошедшие накануне. Но теперь ей необходимо было, чтобы старушка аккумулировала в себе необходимую информацию, зафиксировала ее в своей намят Последний вопрос так и полоснул Евдокию Григорьевну по сердцу.

- Что значит трогала ли я вещи? Слушайтe, спешу заявить, что я ничего тут не брала и никогда ничего, вы понимаем? Как же вы можете меня подозревать. Мне бы даже в голову такое не пришло!

Нонна Богдановна попыталась успокоить старушку, но та разволновалась не на шутку.

- Послушайтe, послушайте, Нина Борисовна Это не я его ограбила. И убила не я. Я знаю, о чем вы подумали. Но зачем же обвинять невинного человека? Я всю войну медсестрой прошла.