Екатерина Островская - Заповедник, где обитает смерть

– Эмма, как я завидую лисичке, которая на вас. Но я умею греть не меньше, чем бездушная лиса.

– Когда из вас сделают полушубок, я проверю…

– Эх, Эммочка. Вы даже представить не можете, с кем познакомились на трассе. Я сам любого волчару на шубу пущу…

Когда въехали в поселок, Филатов вдруг обратился к приятелю:

– Скажи, Леша, какой калибр у патрона для «АПС»?

– Что? – оторопело переспросил Волошин.

– Я интересуюсь конкретно, какой калибр у автоматического пистолета Стечкина?

– Откуда мне знать?

– Ну, уж если мы с тобой встряли в такую игру, то надо досконально знать свое оружие…

– Ты можешь помолчать?! – разозлился Алексей.

Эмма выскочила у заборчика с решетчатой калиткой. Вдоль ограды стояли покрытые снегом березы, за которыми сквозь крупные хлопья падающего снега угадывался деревянный домик с высокой крышей.

– В гости не приглашаю, – улыбнулась на прощание Эмма, – у меня не прибрано, а вот…

– Лучше вы к нам приходите, – не дал договорить девушке Филатов. – Мы неподалеку живем: наш коттедж легко найти…

– Мы сегодня уезжаем, – перебил друга Волошин.

– Куда? – искренне удивился Иван. – Лично я никуда не собираюсь.

Дома они разругались. Волошин напомнил приятелю, что тот вообще хотел жить в подвале полгода, никуда не выходя и ни с кем не общаясь, даже по телефону.

– Да я и сейчас готов туда залезть хоть на год, но только вместе с Эммой.

– В темноте ты ей, может, и понравишься, если молчать будешь, но ведь тебя не то что на год – на пять минут не хватит.

Филатов, обидевшись, направился к компьютеру, по дороге хлопнув двумя дверями. Не прошло и трех минут, как он снова ворвался в гостиную:

– Леша, тебе сообщение пришло.

– Опять кого-нибудь убить просят?

– Нет, от хакерши этой: она согласна. И двух часов не прошло. Не нравится она мне с самого начала – уж больно легко ее уговорить. Девушка должна быть гордой. Ведь правда, Леша?

– Я в них не разбираюсь, – скривился Волошин.

И пошел к монитору.

«Согласна на ваши условия. Могу приступить с завтрашнего дня. Работать буду со своей аппаратурой. Сообщите, когда и где сможете меня забрать. Вера».

Алексей тут же назначил встречу: в десять часов следующего утра на конечной станции метро.

– Рискуем, Леша. Ох, рискуем! – ныл Филатов. – Сейчас надо в доме сидеть, не высовываться, никого постороннего не допускать.

Он вздыхал, поглядывая за окно: не идет ли Эмма. Вечером ему пришлось одному давиться тортом – Волошин сладкое терпеть не мог, и приторное лицо Ваньки его тоже раздражало. Работал телевизор, рассказывали о городских криминальных новостях. Как всегда, говорили о ложных телефонных звонках с предупреждениями о заложенных в школе минах, показали притон наркоманов, гараж, в котором не понимающий по-русски азербайджанец наладил производство фальсифицированной шведской водки. Потом на экране появился интерьер бани и голые, едва прикрытые простынками молодые женщины, одна из которых давала интервью.

– Та шо вы от меня хотите.? Шо бы я на стройку пошла? Сами там и работайте. А тут тепло и люди интеллигентные.

Проститутка хихикнула оттого, что с первого раза произнесла такое сложное слово. Потом снова ее лицо стало злым.

– У меня в Украине трое детей: малой и две пацанки. И у мужа работы нет. Ты, шо ли, их усих кормить будешь?

Наконец показали заснеженную трассу, фуру на обочине и разбитый автомобиль.

– Сегодня на Таллинском шоссе, – произнес голос за кадром, – произошло ДТП, в результате которого столкнулись «КамАЗ» и легковая «Вольво». Погиб водитель иномарки – гражданин Эстонии, в багажнике машины которого обнаружены снайперская винтовка Драгунова, прицел с прибором ночного видения и пистолет «кольт» с двумя запасными обоймами.

Камера прошлась по трупу, лежащему на снегу, – длинноволосый блондин, рядом на подстеленном брезенте покоились винтовка, пистолет, патроны и планшетник-ноутбук.

– Я, это самое, иду себе, – объяснял растерянный водитель фуры счастливому телерепортеру. – Рыбу, значит, везу от самого Мурманска, ага – двадцать тонн минтая. А тут, это самое, вылетает он. С горки как раз… Ну, дорога в снегу вся, вязкая. Он, стало быть, газанул, и его занесло прямо мне под колеса…

– Лесной Брат, – догадался Филатов, – он по твою душу, Леша, ехал. Повезло тебе. Давай срочно пошлем сообщение, что, мол, Лесного Брата ликвидировал Минтон. Только как он нас… то есть тебя вычислил? Непонятно… Так я отправляю сообщение?

– Поступай как знаешь, – махнул рукой Волошин и отправился наверх в комнату, где над изголовьем кровати порхала бабочка.

– Пошлю, конечно, – прозвучал за его спиной голос Ивана. – Денег хоть заработаем.

Волошину хотелось обернуться, сказать, что так деньги не зарабатывают, да и нет никаких денег – просто кто-то издевается и посылает липовые отчеты о перестрелках. Но ведь люди гибнут на самом деле. Может, конечно, кто-то поверил во все это и начал настоящую игру, как они с Иваном? А вдруг кто-то, собрав деньги с богатых дураков, поочередно убирает каждого? Следовательно, скоро может дойти очередь и до них. Потому Алексей промолчал и даже обидные слова, которые приготовил для приятеля, произнес не вслух. А про себя и в свой адрес.

Снег валил всю ночь.

Автотрассу очищали от снега, и потому расстояние до города, которое обычно Алексей преодолевал менее чем за десять минут, отняло вдвое больше. Возле автобусной остановки стояло желтое такси. Волошин припарковал свой «Лексус» неподалеку и стал ожидать девушку; зная, что она подойдет к его машине сама, он даже не пытался представить ее внешность – зачем гадать: скоро увидит. Впрочем, как выглядит Вера, его не интересовало.

Уже совсем рассвело, но фонари продолжали гореть, почти незаметные на фоне бледного зимнего неба. Открылась крышка багажника такси, и водитель начал доставать сумки. Рядом стояла девушка в узких джинсиках, заправленных в короткие сапожки, и в кожаной куртке с капюшоном, отороченным енотовым мехом. Алексей взглянул на нее и отвернулся: вряд ли это хакерша – уж больно молодая, совсем как подросток. Он отвернулся было, но водитель направился с сумками к его «Лексусу». Девушка шла рядом, смотря себе под ноги. Похоже, она.

Волошин вышел и открыл двери.

– Там еще одна сумка осталась, – сказал водитель.

Судя по всему, он не собирался больше исполнять роль носильщика. Алексей сходил к желтому такси и, возвращаясь, спросил:

– Сколько я должен?

– Со мной уже рассчитались.

Вера стояла возле открытой двери «Лексуса», глядя на снег, на железнодорожную станцию, на фонари и на ворон, летающих над придорожными березами. На что угодно, но только не на Волошина, и его это задело. «Могла бы из любезности хоть голову повернуть», – подумал Алексей.