Telly - Бог огня

Б. О. вышел на кухню. Там, сидя на табурете, сосредоточенно курил Коля. Он тупо глядел перед собой, часто-часто затягивался и носил сигарету ко рту с таким видом, будто делал какую-то крайне важную, требовавшую предельного внимания работу.

— Она все говорит, хорошая у Саши работа... — Автослесарь поковырял спичкой под ногтем, по краю которого тянулся траурный ободок. — Лучше бы вон, как я, гайки крутил. Глядишь, был бы жив. А так... — Спичка сломалась, он пульнул ее в мойку с грязной посудой. — Он не любил машин. И не хотел садиться за руль.

— Но ведь заезжал к тебе в гараж?

— Да ну! — отмахнулся Коля. — Заезжал... Пару раз за все время и наведывался. Говорю же, он не любил машин.

— А в последний раз?

Коля пожал плечами:

— Я так и не понял, чего он приходил. Побродил туда-сюда возле гаража, может, внутрь заходил — я не знаю, у меня тачка на эстакаде стояла, так что некогда мне было за ним приглядывать. Потом парой слов перекинулись, и пока.

Он вынул из пачки сигарету, прикурил ее от еще дымившегося окурка.

— Слушай, Коля... — тихо сказал Б. О., присаживаясь к столу. — У меня к тебе просьба.

— Ну?

— Если я к тебе в гараж как-нибудь наведаюсь? В выходные, может быть. Клапана стучат и коробка передач шалит. Посмотришь?

— А чего ж нет? Завтра и заезжай, у меня отгул. Я как раз думал в гараже быть. Так, маленькая халтура подвернулась.

— Где это?

— За Соколом, по направлению к Октябрьскому полю, рядом с мостом. Там вдоль железнодорожных путей старое гаражное хозяйство, еще с пятидесятых годов. Знаешь?

— Найду. Так договорились? — Б. О. вдавил свой окурок в простенькую стеклянную пепельницу. — Я, пожалуй, пойду, неудобно как-то. Чужой в общем-то человек, а тут у вас... Пойду попрощаюсь.

Он взялся за ручку двери.

— Бывай, — кивнул автослесарь. — Часов после одиннадцати заезжай. Вторая аллея, двадцать седьмой гараж.

Б. О. вежливо, но решительно отклонил обычные в таких случаях предложения посидеть. Мать, кажется, расстроилась, хотя старалась не показать виду, сестра — не очень, она только послала ему вслед короткий учтивый кивок и осталась сидеть за столом, сумрачно глядя в блюдо со студнем.

У Б. О. было странное ощущение — будто она хотела ему что-то сказать, но почему-то не решилась.

Он не спеша спустился на первый этаж, подошел к тянувшимся вдоль стены почтовым ящикам, достал из внутреннего кармана продолговатый конверт, откинул клапан, вытряхнул зеленые сотенные купюры, пересчитал зачем-то, сунул обратно, запечатал конверт, написал на нем адрес и втолкнул в прорезь нужного ящика.

Он вздрогнул и осмотрелся — никого.

— Должно быть, показалось, — сказал он.

Показалось, что кто-то за ним наблюдает.

Из первого попавшегося на пути телефона-автомата он позвонил Басе на работу и предупредил, что через полчаса заедет.

Слоистый сигаретный дым, висевший под высоким потолком мастерской, шевельнулся и поплыл в сторону форточки, которую в момент появления здесь Б. О. энергичным толчком скатанной в трубочку газеты распахивала миниатюрная женщина, коротко стриженная, с крючковатым носом, поразительно живыми черными глазами на маленьком игрушечном лице и тонкими губами с торчащей в них сигаретой. Женщину можно было принять за состарившегося ребенка.

Дым, как мыльная вода в воронку, потек наружу, словно там, за окном, пьяный переулок сделал глубокую затяжку.

Мастера площадной драматургии — всего в этой забитой столами комнате их было человек двадцать — предавались каким-то сосредоточенным творческим трудам. Кто сидел на столе и, витиевато жестикулируя, что-то беззвучно, одними губами, произносил в пространство, кто молотил по компьютерной клавиатуре, время от времени устремляя бессмысленный взгляд в потолок, обтянутый по периметру пожелтевшим лепным бордюром, кто короткими, резкими штрихами набрасывал в блокнот нервный и безопорный, точно повисший в пустом белом воздухе, эскиз, и все исправно курили.

Не обнаружив в каминной Басю, Б. О. заглянул в одну из боковых комнат. Это было узкое помещение, где с трудом помещались стол и два хрупких на вид офисных стульчика, обтянутых потрескавшейся черной кожей.

Бася сидела на столе с пачкой отпечатанных на принтере листов. Быстро пробегая лист по диагонали, она роняла его на пол и принималась за следующий.

— Привет, — отозвалась Бася, не отрываясь от чтения. — Нет, ну ты только погляди, а! — Она кинула остатки рукописи на стол. — И это называется "РИСКНУТЬ И ПОБЕДИТЬ"!

— Кто не рискует, тот шампанского не пьет. Но рисковать только из-за шампанского я не стал бы.

— Да какое шампанское... "РИСКНУТЬ И ПОБЕДИТЬ" — так называется это народное гульбище, которое ребята, — она сделала нетерпеливый, гневный жест в сторону двери, — скинули на мою больную голову. — Бася собрала с пола листки, беспорядочно свалила их на стол. — Тут пока ничего нет, ни интриги, ни рисунка, ни тем более риска. Одна туфта и тягомотина с какими-то ряжеными, нинзями, фейерверками и перетягиванием каната, — она припечатала груду бумаги ладонью. — Пока это выглядит как шоу для импотентов... Ладно, разберемся. Ты посиди, пока я там с коллегами буду собачиться.

Она обвела комнатушку взглядом, прикидывая, чем бы ему заняться, чтобы скоротать время. Заняться было совершенно нечем.

— Разве что поиграй, — ткнула пальцем в компьютер.

Он запустил машину; на мониторе возникла серая плашка с предупреждением: "Sound blaster ERROR In-correct INT setting in the SYSTEM INI file".

— Это что за шутки? — спросил он.

Бася оторвалась от сортировки беспорядочно сваленных на столе листков и, подслеповато щурясь, наклонилась к монитору.

— А-а-а, это... Саундбластер чудит. Мне его еще Митя ставил. — Она помолчала и добавила изменившимся голосом: — В начале года.

— Сам ставил? — удивился Б. О., перезагружая компьютер. — Странно, дело-то нехитрое.

На экране опять возникло сообщение в серой рамке: ошибка в системном файле.

— Сам... Заезжал как-то, ставил. Хотя я ему говорила, что мне эта музыка ни к чему. Да ты не обращай внимания, шлепни "о'кей", и плашка соскочит.

Б. О. сидел, подперев щеку кулаком, и смотрел на картинку, висевшую на мониторе. Бася подошла сзади, наклонилась, обняла его, поцеловала в висок и утопила пальцем клавишу ENTER.

Сообщение растворилось в экране.

— Как, оказывается, все просто... Иди. Рискни и победи. Ни пуха тебе.

Собрав бумаги, она звонко стукнула корешком стопки о стол, выравнивая листы, покосилась на монитор — Б. О. опять перезагружался, уже в третий раз.

Когда она вышла, Б. О. залез в программный каталог, разыскал там системный файл саундбластера и открыл его в режиме пассивного просмотра.

Ничего особенного, обычный рабочий файл: прижавшиеся к левому полю экрана строки системной информации, в которой он разбирался неважно. Он придавил кнопку курсорной прокрутки.