Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня

– Куда направляемся?

– В Прагу, вот билеты! – лучезарно улыбнулся в ответ Карл.

– Кто такие? – Служивый продолжал буравить их взглядом.

– Не видно, что ли?.. – Один из компании выразительно потряс футляром с гитарой.

– Открой, – приказал полицейский.

Мирослав встревожился. Брат постоянно декларировал, что живут они в цивилизованной стране. Потому нельзя позволять блюстителям закона обращаться с ними, как с рабами. (За что регулярно получал штрафы, а порой – дубинкой по ребрам.)

Но сегодня, к счастью, Карл настроен был мирно. Рявкнул соратнику: «Не выделывайся!» Услужливо распахнул перед офицером футляр:

– Пожалуйста!

Тот взглянул на инструмент, зачем-то постучал по деке костяшками пальцев. Неохотно посторонился:

– Проходите.

Далее последовала еще одна небольшая перебранка: девушка, регистрировавшая билеты, требовала сдать аппаратуру в багаж, Карл с товарищами яростно возражали. Брат тыкал в лицо регистраторше распечатанными на машинке листками правил, что музыкальные инструменты позволено провозить в ручной клади.

В итоге девушка сдалась.

Металлоискателя в крошечном карловарском аэропорту не оказалось – музыкантов лишь попросили вывернуть карманы да мельком заглянули в чехлы с инструментами.

– Ура, летим! – радостно выкликнул соло-гитарист, когда они уселись, наконец, в самолет.

«Чтоб вам пропасть!» – раздраженно подумал Мирослав. Он что им – грузчик, инструменты таскать? Ну, не укладываетесь в лимит по провозу багажа – так привлеките кого-нибудь из своей компании, такого же волосатого бездельника. А он себя в их обществе чувствовал совершенным чужаком. И стариком вдобавок. Когда перехватывал недовольные взгляды других пассажиров, хотелось оправдываться: «Я не с ними! Я – нормальный!»

Музыканты мало что ржали на весь салон, еще появилась откуда-то изрядных размеров фляжка, пошла по рукам. Сделали по паре глотков вдруг завыли из Битлов, истошно и некрасиво:

– Help! I need somebody help!

– Вам правда помочь надо: мозги полечить, – буркнул кто-то из пассажиров.

– Пасть захлопни! – рявкнул на него Карл.

Сейчас, когда благополучно оказались в самолете, напускная вежливость с него мигом слетела.

«Чего я всегда иду за ним, как овца на заклание?» – в который уже раз укорил себя Мирослав. Знал, конечно, за собой, что человек он мягкий. Слишком даже мягкий для хирурга. Часто на поводу шел, неразумные поступки совершал – лишь бы человека порадовать. Вот, к примеру, девчонке из Союза, Юлечке, ожерелье купил. Девушка просто расплылась, расцвела, растаяла. До конца жизни его щедрость запомнит, будет внукам рассказывать и гордо драгоценность им демонстрировать.

А Карлу, сколько добра ни делай, он это воспринимает как должное. Хватит уже. Надоело.

«Не поеду я завтра снова в Прагу, на дурацкий его концерт, – решил Мирослав. – Лучше уж Юлечку уговорю режим нарушить. Карла не будет, родители тоже в отъезде… Надо вина купить. Хорошего. Оплаток [10]… Нет, лучше сырку, колбаски – она с таким восторгом рассказывала, что им в отеле на завтрак настоящую салями подают. В Союзе, видать, с продуктами совсем худо».

Старенький самолет неохотно и не спеша, словно все повидавший в жизни дед, пополз в направлении взлетки.

– Время в пути – сорок пять минут, – сообщила стюардесса. – Пожалуйста, пристегните ремни.

– Ну, ребята, теперь самое важное, – тихо произнес Карл.

О чем он? Мирослав покосился на рок-музыкантов. Фляжка уже исчезла, они сидят в своих креслах сосредоточенные, серьезные…

А едва борт набрал высоту – «жуки», словно по команде, вскочили со своих кресел.

– В туалет, пожалуйста, по одному, – тут же подскочила к ним стюардесса.

Карл молча, досадливо, словно муху, отодвинул ее плечом, девушка едва не упала.

– Эй, парень, полегче! – Мужчина, сидевший в соседнем ряду, угрожающе приподнялся в кресле.

И тут же умолк. Потому что в руках у Карла и еще одного музыканта (Мирослав никак не мог усвоить его имени) тускло блестнули стволы пистолетов.

– Всем тихо! – истерически на весь салон выкрикнул брат.

А его приспешник резким движением подтянул к себе стюардессу, приставил к ее щеке оружие, прокричал:

– Ее пристрелю, всех, если рыпнетесь! Всем конец!..

– Карл… – в ужасе выдохнул Мирослав.

– И тебя тоже грохнем, ублюдок! – В глазах брата светилась искренняя радость, зрачки совсем превратились в щелочки.

«Да он под кайфом! Карл – наркоман! Как я раньше не догадался?» – мелькнула запоздалая мысль.

– Что, докторенок, в штаны наложил? – улыбнулся ему брат. – Не бойся. Я все за тебя сделаю.

Его дружок хохотнул.

Оба, волоча за собой стюардессу, двинулись к кабине пилотов.

Мирослав вцепился в подлокотники кресла. Вот это он влип! А брат каков! Карл, конечно, пакостник, в том он давно не сомневался. Но гадости его, считал Мирослав, детские. Хвастался он недавно, что полицейскому в ресторане в пиво плюнули, когда тот в туалет отошел. Но угнать самолет?

«Лет десять дадут, – в ужасе подумал молодой врач. – И мне тоже. Как соучастнику».

Чехол с синтезатором (ручная кладь, что была зарегистрирована на него) стоял под креслом Карла. И оружие брат достал, кажется, из него…

Надо остановить их! Но как? Брат, соло-гитарист и хрипящая стюардесса – уже у пилотской кабины. Их прикрывают остальные двое музыкантов. Оба тоже вооружены: у одного пистолет, у второго – нож.

Ворвались в кокпит. Отголоски напряженного, на повышенных тонах разговора. Стюардесса плачет. Пассажиры застыли в оцепенении. Лишь мужик из соседнего ряда – тот, что пытался сделать Карлу замечание, – не утратил хладнокровия. Перехватил взгляд Мирослава, прошептал одними губами:

– Ты – того, кто с ножом. Я – второго.

– Выстрелит! – также еле слышно откликнулся молодой врач.

– Не остановим – самолет взорвут. Все подохнем.

– Эй, там, молчать! – выкрикнул один из музыкантов.

В голосе его, показалось Мирославу, особой уверенности не было. И он решился. Коротко кивнул своему неожиданному сообщнику, вскочил, бросился на волосатого террориста… В драках никогда силен не был (не его профиль), но сегодня все получилось: сбить с ног, вывернуть руку. А едва парень потерял равновесие, еще двое пассажиров подскочили, помогли. Второй музыкант – тот, что с пистолетом, – тоже оказался разоружен. Мирослав же вместе со своим внезапно обретенным соратником бросились к кабине пилотов.

Однако здесь все пошло куда хуже.

– Мирка! Стой, дурак! – истошно выкрикнул из кокпита Карл.

А соло-гитарист с размаху ударил стюардессу рукояткой пистолета по лицу, завопил:

– Я сейчас убью ее!!

Пассажир-сообщник смело (или просто безрассудно) налетел на музыканта, попытался вырвать из рук оружие…