Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня

Говорил он и о том, что даже сейфы в квартире/доме могут быть двух сортов: те, что напоказ – у них обычно высокая степень защиты от взлома. А еще – замаскированные, и они сами по себе от несанкционированного проникновения слабо защищены. Зато грабителям их найти трудно. Обычно подобные хранилища ценностей маскируют под духовой шкаф, например. Или микроволновку. Или книжную полку. Или – розеточную группу. Таня спрашивала мать, был ли во владениях Мирослава на Антигуа сейф? Та отвечала: не видела нигде. А вот рассказ Юлии Николаевны про неработающие розетки в гостиной Красса крепко запал Татьяне в душу.

Недавно минула полночь, и народ на огромном круизном лайнере ел, пил, веселился, проигрывал в казино и, конечно, без удержу флиртовал (если этот глагол применим, конечно, к шестидесяти-, а то и девяностолетним американским дедам и бабулям).

Танины чувства были возбуждены. Сердце колотилось, словно бешеное. Уж ей-то сейчас совсем не до отдыха и не до флирта.

Во-первых, надо не попасться корабельной охране и не оказаться в поле зрения многочисленных видеокамер, наверняка тайно просматривающих на пароходе каждый коридор и закуток. Ну, от камер можно защититься прикольной шляпкой, купленной вместе с платьем. (Вспомнился еще один урок отчима – от камер наружного наблюдения можно укрыться под полями шляпы или козырьком бейсболки.) И ничего страшного, что Таня в головном уборе, вечером на палубе поддувает свежий ветерок, а кроме того, на пароходе полно фриков. Старушки друг перед дружкой шляпками хвастаются, будто на королевское венчание в Вестминстерское аббатство явились.

Живые охранники – дело другое. Вон один впереди замер у внутреннего трапа, делает вид, что прическу поправляет, а на самом деле внимательно слушает вставленный в ухо микронаушник.

– Внимание всем вахтенным! Обращаем внимание на женщину, европейская раса, на вид тридцать лет, одета: голубые джинсы, серая кофточка, рост сто семьдесят – сто семьдесят пять, худощавого телосложения. При обнаружении немедленно сообщить вахтенному охранной службы. Самостоятельно задержать не пытаться. Может быть вооружена.

Таня довольно рассеянно шла по палубе, хотя ей хотелось припустить от буравящего взгляда охранника во все лопатки.

…Повезло. Бодигард не обратил на нее ни малейшего внимания.

Садовникова продолжала свою одинокую прогулку, ломала голову: часам к двум ночи веселье пойдет на спад, туристы разойдутся по каютам, а куда деваться ей? Одинокая девушка, пусть в казино, пусть в ресторане, обязательно привлечет внимание службы охраны. Подойдут, попросят предъявить карточку пассажира – и что тогда?

«Хоть мужика снимай, чтоб в номер к себе позвал!»

Впрочем, то путь – для блондинок типичных. А Таня в сложных ситуациях предпочитала не тело продавать, а головой работать.

Тем более у нее задача не просто ночлег себе найти, но и завтра без проблем сойти с корабля на берег. Тут ей никакой мимолетный любовник не поможет. Нужна собственная карточка.

Опять у кого-то из пассажирок позаимствовать? Проблем, наверно, не будет. Здесь, на теплоходе, все держат карты при себе. Предъявляют, когда заказывают в ресторане коктейли или покупают в казино фишки. Всех дел: найти еще одну похожую на нее женщину, выбрать подходящий момент да вытащить из кармана или из сумочки.

Но если пассажирка обнаружит пропажу еще до того, как корабль пришвартуется на Антигуа?.. К тому же второй раз за день воровать – пусть даже для пользы дела – Садовниковой совсем не улыбалось. Не ее это…

Какие могут быть еще варианты? Ждать, пока лайнер остановится, прыгать в воду и добираться до берега вплавь? Несерьезно. Забраться, допустим, в тюк с грязным бельем? Однако на корабле, скорее всего, есть собственная прачечная…

Да и просто на лайнере находиться опасно.

Мозг продолжал работать, перебирать варианты.

Вдруг Таня заметила за стеклянной дверью, отделявшей прогулочную часть корабля от служебной, что-то вроде большой моторной лодки. Прямо на палубе тросами приторочена к борту.

Садовникова заинтересовалась. Прилепилась носом к прозрачной двери. Действительно: моторная лодка. Даже, скорее, катер. Татьяна легонько нажала на ручку двери – та подалась. Но проскользнуть внутрь не успела.

– Пардон, мадам. Вам чем-нибудь помочь? – раздалось у нее за спиной.

Резко обернулась – мужчина в белоснежной морской форме.

Таня ослепительно улыбнулась:

– Да мне просто интересно стало! Это, что ли, спасательная шлюпка?

– А… вы, наверно, в Гваделупе сели. Еще не знаете, – хмыкнул в ответ мужчина. – Это катер специальный. Чтоб пассажиров на берег доставлять.

– Но зачем он? Корабль разве не к причалу швартуется? – удивилась Татьяна.

– На Гваделупе – да. А на острове Каталина, допустим, мелко. К берегу не подойдешь. Вот пассажиров и будут на таких катерах отвозить. На борту их всего шесть. Всем места хватит.

– Вот как! – Таня на секунду задумалась. Произнесла, насколько могла небрежно: – А завтра, на Антигуа, мы к причалу придем или тоже на катере?

– Нет, там к причалу.

«Жаль», – мелькнуло у нее.

А мужчина продолжал:

– Но к самому дальнему, четвертому. До выхода в город по солнцепеку больше мили. Поэтому капитан приказал для пожилых, инвалидов, детей катер спустить. Один. Как раз вот этот.

– Здорово тут у вас все организовано! – похвалила Татьяна. – И рассказали вы интересно!

Улыбнулась флотскому. Двинулась прочь. Отправилась пока в казино.

Но уже к часу ночи – когда убедилась, что палубы пусты, – проскользнула на служебную территорию. Забралась на катер, удобно устроилась в трюме на мягком сиденье.

Методике засыпания Таню тоже отчим выучил.

Как и куче других полезных (и не очень) вещей. Свистеть в четыре пальца, например. Безошибочно парковаться задним ходом в гараж. Выйти к жилью в лесу и пустыне.

Когда она была совсем девочкой, Валера не вылезал из своих длительных загранкомандировок. И она верила, что он моряк в долгой антарктической экспедиции. Отчим окончательно сошел на берег , только когда Тане минуло лет одиннадцать. А потом потихоньку выяснилось, что он полковник в отставке, однако рассказывать об этом никому из посторонних категорически не рекомендовалось.

Если разобраться, обожаемый Валерочка на Татьяну, когда она была подростком, куда больше влияния оказывал, чем мать. А может, Танин непоседливый мальчишеский характер сказывался. Ей интересней было с отчимом играть в шпионов, чем с Юлией Николаевной жарить блинчики и менять куклам подгузники. Мать даже нешуточно к Ходасевичу дочку ревновала – да и сейчас ревнует. Таня это знала и потому о своем общении с ним матери часто даже не рассказывала.