Джон Берли - Уайклифф и козел отпущения

Буллер-Хилл-Хаус возник перед ним по волшебству. Он не был готов к столь впечатляющему зрелищу. Покрытые гравием дорожки и лавровые деревья, готические башни, трубы каминов и цветные витражи в окнах. Уайклифф пожалел, что не был прежде знаком с Могильщиком.

– Чем, черт возьми, мне приходится заниматься! – вздохнул он, подходя к двери и нажимая кнопку звонка.

Дверь открыла Сара. На ней было поношенное синее шерстяное платье, темные с сединой волосы растрепались, и вообще, ей, похоже, не помешала бы ванна.

Она была высокой, грузной женщиной, с низким, почти мужским голосом.

– Опять полицейский?

– К сожалению, это так. Старший инспектор уголовного розыска Уайклифф.

– Входите.

Гостиная, заставленная темной, деревянной мебелью, была погружена в полумрак. Красная плюшевая обивка и потертый персидский ковер покрыты тонкой пылью. За каминной решеткой горел несильный огонь.

– Ну, вы нашли его?

Уайклифф вздрогнул от неожиданности, потому что вопрос задала не Сара, а старушка, которая сидела по другую сторону от огня. Уайклифф ее сначала даже не заметил. Она сидела, держа спину прямо, резкие черты лица выдавали в ней человека с решительным и даже властным характером.

– Это моя мама, – объяснила Сара. – А это полицейский. Он показал мне свою карточку.

– Я спросила: вы нашли его?

– Пока нет.

– Это правда, что вы подозреваете Тимми Джордана?

– Мы рассматриваем все возможные версии, – отделался Уайклифф формальным ответом.

– Сплетни, – недовольно проворчала старушка. – Только дураки верят сплетням. Вы же не дурак? Или я ошибаюсь?

– Надеюсь, что нет.

– Я тоже на это надеюсь. – Ее темно-карие глаза внимательно изучали полицейского. – Я прошу вас найти убийцу моего сына, кем бы он ни был. Вы, наверное, начальник?

– Мне поручено это расследование.

– Хорошо. Ну так я вам скажу одну вещь: моего сына мог убить кто угодно, но только не Тимми Джордан. У него не все в порядке с головой, но он совершенно безобиден.

– У нас нет твердой уверенности, что ваш сын мертв.

– Джонатан был удачлив в бизнесе. – Женщина не обратила внимания на его слова. – Но в других отношениях он мог проявить слабость. Думаю, не ошибусь, если за всем этим стоит женщина.

– Мама, у тебя нет никаких оснований…

– Придержи язык, Сара.

– Я слышал, ваш сын собирался жениться?

– Вы правильно слышали, – кивнула старая леди. – Это Лора Пассмор, и если вы скажете, что у нее не было причин убивать его, я с вами соглашусь. Но она только недавно появилась в его жизни. Ведь были и другие. Джонатан не был, как говорится, ходоком, но он не был и монахом.

– Я тоже так думаю. Но вы имеете в виду кого-то конкретно?

– Я не знаю, кто она, но знаю, что такая женщина существует.

– Что питает вашу уверенность?

– Я его мать и знаю его лучше других.

– Вы разделяете это мнение, миссис Чоук? – обратился Уайклифф к Саре.

Прежде чем ответить, Сара прочистила горло.

– У меня нет магического кристалла.

– Один из моих людей, – Уайклифф попробовал подойти с другой стороны, – сегодня беседовал с мистером Пенвером.

– Он вам ничего толкового не скажет, – презрительно скривилась миссис Риддл. – Старый лицемер!

– Но в данном случае завещание вашего сына может иметь очень важное значение, и я буду очень рад, если вы поможете мне…

– Я скажу вам все, что вы хотите знать.

Уайклифф обратил внимание, что на лице Сары отразилось изумление; она повернулась к матери и собралась было что-то сказать, но передумала и вместо этого спросила:

– Ты имеешь в виду, что в курсе его последней воли?

– Почти. Он обсуждал это со мной, когда составлял завещание, и потом не раз возвращался к разговору. – Старушка натянула кофту и застегнула пуговицы.

– Ты все знала и ни словом не обмолвилась мне? – не выдержала Сара.

– Его завещание было его делом, – повернулась к ней мать. – Он сказал бы тебе все, что счел необходимым. Во всяком случае, дом отходит мне. – На ее губах появилась довольная улыбка, которую она не смогла скрыть. – Ты получаешь право жить здесь, сколько захочешь, а когда я умру, он достанется тебе. Свое дело он предполагал продать…

– Продать? – в голосе Сары прозвучало горькое недоумение.

– Продать и после реализации других ценностей поделить.

– Что ты имеешь в виду под словом «поделить»? – Сара задала вопрос так, будто от ответа зависела ее жизнь.

– По завещанию тебе причиталось бы семь тысяч.

– А Мэттью?

– Две тысячи, если не ошибаюсь.

– Значит, после того как он горбатился на дядю четырнадцать лет, он получит две тысячи?!

– Ему платили зарплату.

– Гроши!

– Это целиком его вина. Надо было иметь характер и требовать прибавки. Или уйти.

– А куда пойдет остальное? – Сара побледнела от злости.

– Оставшейся частью должна распорядиться я. – Своим видом старуха напоминала Уайклиффу облизывающегося от удовольствия сытого кота.

– Я буду бороться. Или ты думаешь, мне не хватит решимости?

Старая леди в ответ лишь пожала плечами. После этого минуту висело полное молчание, которое нарушила Сара:

– А что было бы, если бы ты умерла раньше? Я полагаю, он должен был бы об этом задуматься.

– В этом случае ты получила бы дом и десять тысяч, а остальное должно было быть пожертвовано на исследования в области эндокринных заболеваний.

– Эндокринных заболеваний?! – Сара пришла в бешенство. – О чем ты говоришь? Я не верю!

– Как тебе угодно. Он полагал, что страдает от какой-то болезни желез внутренней секреции. Конечно, это была просто мнительность. На деле он был здоровее тебя и меня.

За годы работы в полиции – почти тридцать лет – Уайклиффу редко приходилось испытывать такой стыд за окружающих. В большинстве случаев люди отказывались верить даже стопроцентным уликам. Здесь все было не так. Еще не нашли тело Риддла, а две самые близкие родственницы уже чуть ли не разработали процедуру похорон, чтобы пролить пару крокодильих слез.

– Скажи, а он обсуждал с тобой, как отразилась бы на завещании его предполагаемая женитьба?

– Он не успел. Но не сомневаюсь, что сказал бы.

– Если я правильно понимаю, ваш сын Мэттью ничего не знает о завещании? – обратился Уайклифф к Саре.

– Разумеется, ничего. Но он скоро узнает, обещаю вам. Завтра утром мы первым же делом отправимся к Пенверу.

Уайклифф попытался представить Могильщика и обеих женщин. Интересно, он был слеплен из того же теста? И какое место занимает в семье Мэттью? Неужели все так погрязли во взаимной антипатии, что их худой мир держится лишь на финансовой зависимости?

– Когда мистер Риддл сообщил вам о своем намерении вступить в брак?

– В пятницу вечером, за ужином.