Андрей Кивинов - Танцы на льду

Женщина безразлично кивает. Я выкладываю из сумочки обычные дамские штучки — косметику, платочек, кошелек. Связка ключей, пара авторучек, таблетки аспирина. Записной книжки нет. Несколько телефонов на клочках бумаги.

В боковом кармане меня ждет необычная находка. Тоже бумажки, тоже с записями типа «17.00. Таня». Бумажки, да не совсем. Водочные этикетки. Одна от водки «Распутин», вторая — от «России». Миленько. Записи сделаны небрежно, явно наспех. Надо было срочно записать, а под рукой ничего другого не оказалось. Кроме этикеток.

Я поворачиваюсь к женщине:

— Скажите, Вера Сергеевна, цветы, духи и прочее стали появляться в августе. А когда Ирина стала управляющим «Стикса»?

Мать отрывает от глаз платочек и, уже не сдерживая слез, едва слышно произносит:

— На работу?… На работу Ирочка устроилась тоже в августе… В самом конце.

Наставник, не снимая своего черного пальто, сидел в кабинете и читал газету. Рабочее время в расчет не принималось.

— Как интригующе. Раздел объявлений. «Группа молодых, хорошо подготовленных людей, обладающих всеми необходимыми навыками, предлагает ряд высокооплачиваемых услуг — постоянную охрану фирмы, решение всех спорных вопросов фирмы, а также выполнение разовых поручений». Телефон. Спросить Вадика.

Наставник поднял глаза.

— Ну, что проститутку через газету можно снять, это еще куда ни шло, но чтоб «крышу» бандитскую?… Дожили. Куда РУОП смотрит? Интересно, если нам кого задержать приспичит и мы позвоним, этот Вадик приедет? Фиг вам. Он высокооплачиваемый. Придется нам как-нибудь самим. Во, блин! А дальше-то послушай. «Высококлассный специалист быстро и недорого произведет ликвидацию». Телефон. Спросить Алика. Та-а-ак. Это киллер, что ли? Куда убойный отдел смотрит? Не, я не знаю, что тут можно сказать. Тут, тут ничего нельзя сказать. Кроме одного — «все у нас получится».

Затем Витька хватает трубку и набирает номер.

— А Алика можно? Это насчет ликвидации. Сколько вы берете за работу? Сколько-сколько? Это в баксах? В рублях? По-моему, вы дешевите. Ах, в зависимости от объекта? Интересно. И что, вы действительно можете ликвидировать кого угодно?

По мере выслушивания ответа Витькино лицо вытягивается, как дыня. Через минуту он, не ответив, кладет трубку и вытирает рукой вспотевший лоб.

— Фу ты… Я уж думал, окончательно народ спятил. Этот Алик тараканов и крыс ликвидирует. Идиот, нормального объявления дать не может. [4] Данная история имеет реальную жизненную подоплеку. В 1995 году в Санкт-Петербурге киллер был найден заказчиком по объявлению в газете.

В кабинет заглянул помдеж с бумажкой в руках.

— Мужики, в Офонаревск кто телетайп стучал?

Я отвечаю.

— Держи ответ. В следующий раз ставь инициатора запроса, чтобы не бегать и не искать.

Последних слов я уже не слышу, весь поглощенный чтением телеграммы. К завершению процесса лицо мое превращается даже не в дыню, а возможно, в южный фрукт авокадо. Объявление по поводу ликвидации просто детская шалость по сравнению с только что прочитанным…

Все у нас получится… Все у нас получится… Все у нас получится…

Все у нас получится… Маэстро! Вот так! Я сказал!

— Да, Юрок, это сильно. Надо же. Так накопать слабо и ФСК, и ГРУ, не говоря уже о Министерстве внутренних дел. Попыхтят, попыхтят и бросят. Или лет пять копать будут. Но чтоб за неделю?… Ты — будущая звезда мировой контрразведки. Того и гляди, замычишь от удовольствия.

— Да я не специально, Валь. Михалыч всего десять дней дал. Все из-за стекла этого. Не упади Блюминг, и не было б ничего.

— С этим я целиком и полностью. Вся их деятельность глубоко законспирирована, потому что дорого стоит. Это не дань с ларьков выколачивать и не машины грабить. Здесь порядка на три-четыре выше. И людишки завязаны о-очень большие. Блюминг явно не авторитет. Он где-то на третьей ступени снизу. Да, чудеса.

— Валь, а меня не убьют?

— В общем, запросто. Сам виноват. Не лезь куда не ведено.

— Кто ж знал?

— Можешь сказать мне свою последнюю волю. Бля буду — выполню.

— Спасибо, Валь. Ты хороший мужик.

— Все это прекрасно, но что нам с информацией делать?

— Как что? Михалыч же сказал. Положим перед Блюмингом и пусть думает. Либо стекло в универмаге на себя берет, либо мы доводим информацию до мировой общественности.

Я уверен, что он с радостью согласится на первое, и мы записываем в баланс раскрытое хулиганство.

— Слова не мальчика, но мужа! Ты взрослеешь с каждым днем. Блюмингу принципиально надо влепить двести шестую. Потому что привлечем ли мы его за такое, — Валька ткнул пальцем в телеграмму, — это еще вопрос. И люди крутые, да и состава преступления вроде как нет. Ну, получил незаконным путем лицензию, ну и что? Какой состав? Ничего, по двести шестой-второй тоже срок приличный. Попервости мало не покажется… Вызывай этого ухаря на завтра. Потолкуем. Каждому Мориарти своего Холмса, каждому Блюмингу — Иванова.

— Здравствуйте, дорогой товарищ Блюминг Аркадий Андреевич. С наступающим вас Новым годом.

— Вас также. Вы, надеюсь, нашли мои документы?

— Не-а.

— Тогда я не понимаю цели моего вызова.

— Ну как же? А стекло? В универмаге? Что, уже забыли?

Блюминг темно-зеленеет.

— Че-го?

— То-го. Вы по-прежнему утверждаете, что разбили его нечаянно? Вижу, вижу — утверждаете. И давайте без жестов. Меньше пальцев. Слова есть. В таком случае я попытаюсь доказать обратное — стекло было разбито умышленно, из самых хулиганских побуждений, с целью выказать явное неуважение к обществу и оскорбить человеческое достоинство!

Я украдкой смотрю на Щеглова. Тот утвердительно кивает. Я играю белыми.

— Итак, начинаю. Год назад вы, уважаемый Аркадий Андреевич, учредили небезызвестную нам компанию «Фаворит» с целью закупок фармацевтического сырья на Западе для поставок на отечественные предприятия. Очень, очень благородное начинание. Нам дорого здоровье нации. Молодцом! Помимо остального, мы закупаем и бормотал — сырье, содержащее всякие там запретные вещества. Скажем прямо: наркотики. Но, вероятно, у вас в Министерстве здравоохранения весьма неплохие связи. А может, и наоборот. Там у кого-то варит головушка, а вы так — на подхвате. Шестерка-лопушок. Как бы там ни было, лицензия на закупки бормотала у вас в кармане. Или в сейфе. Это не столь важно. И конечно же, каждый грамм бормотала на строжайшем учете, не так ли? Не дай Бог ревизия, не дай Бог недостача, никаких взяток не напасешься! В принципе столько дать можно, но не нужно. Лучше обойтись. Вся отчетная документация в строжайшем порядке! Верно? Взять хотя бы фармацевтический завод в прекрасном городе Офонаревске. Пожалуйста! Сдал-принял, отпечатки пальцев!