Андрей Кивинов - Вертикаль

— Большой — это Большой. Для тебя много чести, чтоб Витя лично приезжал… Бабосы будешь приносить к «Розе ветров». Кабак такой здесь недалеко. Вызовешь администратора и отдашь ему. Скажешь, что ты «Копыто пегаса». Не сможешь сам принести, попроси секретаршу, нам без разницы.

— У меня нет секретарши…

— Ну так заведи, — посоветовал Колобок, — не помешает. Ни тебе, ни остальным… Кстати, отметить бы это дело. Для закрепления договора. Как считаешь?

Владимир Викторович неуверенно пожал плечами.

— Тогда давай неси. Чего там у тебя есть?

Бывший учитель литературы вспомнил, что в холодильнике замерзает половина бутылки клюквенной настойки ручной работы тестя, о чем и сообщил гостям.

— Ну, настойка так настойка. Валяй, — махнул ножом прокаженный, второй послал окурок в ту же вазу.

Хозяин сходил на кухню, вернулся с клюквянкой, двумя рюмками и блюдцем с кругляшками просроченного колбасного сыра.

— А себе? — кивнув на рюмки, уточнил Железный Колобок. — Обижаешь.

Пришлось сходить за третьей рюмкой.

— Ну, давай за дружбу, — поднял рюмку толстяк, — чтоб без обмана.

Чокнулись, выпили. Закуску проигнорировали.

— А ничего штучка, — оценил самопал прокаженный, — на финскую похожа, только лучше.

Владимир Викторович не стал раскрывать секрет изготовления — полкило клюквы на литр купленного на рынке спирта плюс пол-литра родниковой воды.

— Можно линию открыть, — предложил Колобок, — мы бы вложились… Викторыч, поверь, мы не звери. Тебя понимаем, но и ты нас пойми. Время нынче такое… Кстати, какие будут проблемы — обращайся, не стесняйся. Решим влет. Главное, сам не кидай. Не любим мы этого.

Он дружески похлопал писателя по плечу, словно старшина десантника-новобранца перед тем, как вытолкнуть того из самолета. Затем оба гостя поднялись.

— Пора нам, а то б еще посидели. Мужик, чувствуется, ты правильный, — подытожил Колобок, — понимающий. Но в ментовку не ходи, не по-товарищески будет. А насчет водочной линии прикинь, мы не шутим. Тема реальная… Все, сочиняй с богом. Про двадцатое только не забывай.

— А то напомним, — добавил прокаженный, положив на стол бумажку с номером телефона.

После чего оба удалились, прихватив еще по яблоку.

Владимир Викторович бросился к окну. Господа неспешно погрузились в небольшой джип, похожий на танк времен Первой мировой, и прямо через газон укатили в арку. Окучивать грядку, согласно имеющемуся списку.

Писатель тут же позвонил директору издательства и объяснил ситуацию.

— Володя, — без энтузиазма в голосе ответил шеф, — никто не заставлял тебя регистрировать ЧИП. Тебе чего, денег мало? Ну, сказал бы — решили б вопрос. А теперь сам разбирайся… Как книга, кстати? Пишется?

— Не очень, — дерзко отозвался литератор и положил трубку.

Он понесся в налоговую, чтобы отказаться от индивидуального предпринимательства. Однако ликвидировать «Копыто пегаса» оказалось раз в десять сложнее и, главное, дороже, нежели зарегистрировать.

В назначенный срок денег он ни в какую «Розу ветров» не принес. Решил оказать криминалу пассивное сопротивление. Демократия демократией, но надо и пределы знать. Поголовная крышелизация какая-то.

Сопротивление, однако, быстро сломили. Залетевший в окно камень попал точно в чешскую вазу, разбив ее вдребезги. Радовало, что это не граната. Возмущенный автор «Лифта» позвонил по оставленному телефону. Отозвалась девушка с ангельским голосом, представившаяся диспетчером. Выслушала и в крайне вежливой форме пообещала, что Владимиру Викторовичу перезвонят. Действительно, минут через десять на связь вышел Железный Колобок:

— Викторыч, чего хотел?

— Мне разбили камнем стекло и вазу!

— Ой, беда-то какая… Ты уж держись. Кстати, вчера двадцатое было. Про «Розу ветров» позабыл, что ли? Или не успел?

— Но я пока не получил гонорар. Книга не закончена.

— А аванс? Чего ты скромничаешь?

Аванс действительно был переведен на банковский счет. Вернее, его белая часть. С которой требовалось уплатить не только государству, но и тем, от кого государство было обязано защищать.

— Аванс… Но это на жизнь.

— Понятно, что не на смерть… Давай не затягивай…

Рисковать второй вазой литератор не стал. Сходил в «Розу ветров», разыскал администратора, умевшего пересчитывать деньги со скоростью машинки. Вернулся и сел за работу. Ибо господам рэкетирам про творческий кризис объяснять все равно что уличной проститутке читать лекцию по научному коммунизму.

К слову, положительные моменты в подобной ситуации все же имелись. Если раньше Владимир Викторович позволял себе расслабиться, ссылаясь на отсутствие музы, полежать на диване, выпить пивка на рабочем месте, то теперь вкалывал без отрыва от машинки. Лишь бы успеть сдать рукопись в срок. Как говорится, свой скальп ближе к телу. Качество написанного в силу этого пошло на убыль, первое время тиражи по инерции еще держались, но на «Лифте в никуда-9» рухнули. Что и неудивительно, выдавать по качественной книге в месяц не смог бы и старший Дюма со всеми своими подмастерьями. А может, потому, что автор наконец раскрыл секрет — никакого маньяка не существовало, лифты просто-напросто срывались от ветхости, ибо следить за ними у соответствующих служб не было никакой финансовой возможности.

Через полгода героического труда и не очень героических выплат какому-то Вите Большому он превратился в высохший кусок колбасного сыра. Такой же желтый, сморщенный и хрупкий. Конечно, материальная составляющая немного скрашивала положение, но не все можно измерить деньгами. Когда издатель озвучил тираж новой книги, автор девятилогии о лифте понял, что как писатель он закончился. Особенно учитывая новую налоговую политику — никакого черного нала. Государство включило пресс.

Двадцатого числа очередного месяца Владимир Викторович отнес в «Розу ветров» последнюю порцию благотворительных денег и, махнув артритной рукой, решил больше не платить. Будь что будет. Лучше мгновенная смерть от гранаты, чем мучительная от переутомления.

Удивительное дело, но очередной предупредительный камень в окошко не залетел. И даже никто не позвонил. А спустя пару месяцев на литературной тусовке хозяин «Копыта пегаса» случайно узнал, что Витя Большой эмигрировал в Испанию, после чего прокуратурой ему заочно было предъявлено обвинение в укрывательстве от налогов и выбрана басманная мера пресечения. Поэтому в ближайшие годы путь авторитету на родину заказан. Если только в кандалах.

На всякий случай литератор сходил к «Розе ветров». Как оказалось, кафе погрязло в капитальном ремонте, связанном с обустройством здесь нового отдела милиции. Железный Колобок с прокаженным другом тоже больше не наведывались и яблок не воровали.