Питер Маккертин - Солдаты удачи

- Скажи там, чтобы подали назад! Чтобы с дороги здесь не съезжали! Только назад!

Ван Рейс меня понял. Мина была заложена как раз на небольшом расширении дороги, и грузовику было легко объехать ее. По там запросто могла быть заложена пара мин, по обеим сторонам. Я услышал, как два грузовика дали задний ход, потом подал назад и Кесслер. Я велел ему отъехать еще подальше, потом вылез с автоматом в руке.

- Вылезай из кабины, - приказал я Кесслеру. Потом крикнул Ван Рейсу: Всем на землю!

Я прицелился из своего R-1 в мину и нажал спуск. Мина взорвалась со вспышкой, и почти одновременно с ней громыхнула другая, на той стороне дороги. Грузовик как раз проехал бы по ней, объезжая первую. Больше взрывов не было. Мы расселись по машинам и продолжили путь к границе.

Фермерские поля скоро сменились плоской бурой равниной. Эта местность походила на некоторые районы западного Техаса с их бескрайними бурыми равнинами. Единственным отличием были странные деревья, названия которых я не знал. Не говоря о стадах зебр, слонов, антилоп. Родезийцы много сделали для сохранения дикой природы, но в последнее время террористы начали истреблять животных. Аргументировали они это тем, что зебры и слоны служат для развлечения богатых европейцев, которые наезжают сюда со своими белокурыми женщинами, ведрами со льдом, английскими ружьями, - в страну, где многие черные голодают.

Когда мы покинули фермерские поля, ветер сделался жарче, прибавилось пыли. Вдали показались очертания естественного барьера - гор Иньянга. Пока мы были у подножия, которое, казалось, тянулось бесконечно. Дело в том, что вся Родезия представляет собой плато и холмы, которые время от времени вырастали на нашем пути.

Через четверть часа я смог различить ущелье, по которому проходили автомобильная дорога и железнодорожная линия на Мозамбик. Дороги шли не параллельно. Железную дорогу, когда она выныривала на равнину, было видно. Поездов мы не заметили, да их и не будет, пока тут сохраняется чрезвычайное положение. В одном месте дорога шла глубокой впадиной, но перед тем как въехать туда, я приказал половине людей сойти с машин.

- Пусть половина идет верхом с обеих сторон, - сказал я Ван Рейсу. Если они нас накроют, то от отряда вряд ли что останется.

Но засады не было, как и следов Гванды и его убийц. Только в некоторых местах дороги, защищенных от ветра камнями, на песке остались следы автомобильных шин.

Выбравшись из впадины, я приказал остановить машины и присел с Ван Рейсом на сухое дерево.

- Сколько, по-твоему, у Гванды человек? Я все время смотрел на следы шин, но они ничего мне не подсказали.

- И мне тоже, - сказал Ван Рейс. - Иногда кажется, что прошли три грузовика. Но точно сказать трудно - ветер. Насколько я знаю, Гванда редко атакует меньше чем полусотней. Для такой войны это довольно крупное подразделение Гванда любит большую свиту.

Я глотнул теплой воды из фляги.

- Вот смотрю, не попадется ли окурок сигары или пустая бутылка из-под водки, - объяснил я. - Скверно, если кубинцы и русские влезли в это дело.

Ван Рейс тоже отхлебнул воды, но экономнее, чем я Он и глотать ее не стал, а просто промочил горло.

- По-моему, насчет того, что они влезли, можно не сомневаться.

- Думаю, что разведчики Гванды все время следят за нами. Я знаю, они "сняли" нас, когда мы стали подъезжать к горам. Их немного, всего несколько человек. Не могу доказать, но чувствую, что они где-то здесь.

- Вероятно, не больше трех, - сказал Ван Рейс. - Двух убьют или поймают - третий убежит.

- Значит, сейчас они просто наблюдают за нами. Когда, ты думаешь, будет засада?

Ван Рейс закрыл флягу и повесил на пояс.

- Ее может вообще не быть. Гванда только что одержал славную победу в Умтали. Он сейчас может быть не готов напасть на тридцать наемников. Тут важно еще одно: многое зависит от того, какой ему дан приказ и подчиняется ли он приказам. Никогда нельзя быть уверенным насчет того, что он выкинет. Конечно, если кубинцы вступят в 'Родезию, они сразу шлепнут Гванду. Это будет не война из-за кустов. Им не нужна помощь со стороны черных, во всяком случае, таких, как Гванда.

- Нам нельзя вести грузовики к самому проходу, - сказал я южноафриканцу.

Мы достигли дальнего конца плато, где оно переходило в предгорье, за которым начинались горы. Сужающийся книзу проход Зану, когда-то носивший имя Сесила Родза, четко вырисовывался вдали, на фоне неба. Солнце уже не так пекло, через час-другой начнет смеркаться Наступление сумерек красивейшее зрелище в Африке Западная сторона неба занимается ярко-красным цветом, который пронизывают желтые и черные полосы.

- Это верно, - согласился насчет грузовиков Ван Рейс. - Отсюда звук двигателя разлетается на мили. Как-никак сейчас не Зулусская война. Чтобы достать нас ракетами, им не обязательно подходить к нам вплотную. Они могут быть с тепловым наведением, имей в виду.

Я имел это в виду. Африка - больше не добрая старая Африка. Вся эта романтическая дребедень навсегда ушла в прошлое. В том числе и сражение у брода через Рорк, когда пара сотен англичан сдержала тысяч шесть зулусов. Конечно, у англичан были "гатлинги" и "максимы", они здорово помогли. Теперь тут все иначе: у белых - оружие не самого последнего образца, а у черных - сверхсовременное, поставляемое из Советского Союза и Китая.

Мы можем оставить здесь, скажем, человек десять, когда стемнеет, предложил Ван Рейс. - Эти десять слезают с машин и растворяются, а машины разворачиваются и едут обратно. Пусть они считают, что мы испугались.

- Не думаю, что они купятся на это, - неуверенно сказал я. - Эта война тянется не первый год, и они наверняка знают все ловушки. Это как во Вьетнаме. Вначале проходили все старые трюки, но потом они поумнели. Так же, как и мы привыкли к их трюкам.

Ван Рейс встал, чтобы собрать людей.

- Тогда что ты предлагаешь?

Залезая в машину, я ответил:

- Я сейчас как раз думаю об этом, сержант. Обещаю, что первому скажу тебе.

Потом обратился к Кесслеру:

- Трогай. И держи не больше десяти миль в час.

ГЛАВА IV

Между Умтали и Зану больше не осталось деревень, населенных местными. Когда-то здесь располагались три деревни, в них жили родственные племена, которые находились в состоянии вечной войны друг с другом. По крайней мере, они воевали между собой в старые времена. Это была обычная для здешних мест война: убивали без разбору, похищали детей. Потом пришли белые родезийцы, которые заставили их прекратить войну, и те оставались просто враждебными друг другу. Так они и жили, и даже, в некотором роде, процветали, пока не начались террористические вылазки - в конце шестидесятых.

И три деревни исчезли, сожженные до основания. Вокруг лежали только кости, тел не было: убийства и поджоги произошли здесь несколько лет назад. Головная машина, подпрыгивая на неровностях дороги, проезжала мимо пепелища, когда я сказал Ван Рейсу, который втиснулся между мной и Кесслером: