Кейт Аткинсон - Поворот к лучшему

Естественно, «послеполуденный чай» было одним из любимейших выражений Джулии. («Эти слова хороши и по отдельности, но вместе им просто цены нет».) Обычно оно сопровождалось шлейфом из цветистых определений вроде «восхитительный», «вкуснейший» и «божественный».

Также она была неравнодушна к «выпечке с пылу с жару», «осеннему равноденствию» и «угольно-черному» (загадка). Она говорила, что есть слова, заставляющие ее «мурлыкать от удовольствия»: «ром», «вульгарный», «blanchisserie» [37] Прачечная (фр.). «фортель», «коварный», «сокровище», «дивертисмент». Отдельные поэтические строки: «Кораллом стали кости в нем» [38] Уильям Шекспир. «Буря». Пер. Т. Щепкиной-Куперник. и «Они утекли — те, кто раньше искал моей дружбы» [39] Сонет Томаса Уайета (1503–1542). Пер. Я. Фельдмана. — приводили ее в сентиментальный экстаз. Заслышав «Аллилуйя» из «Мессии» Генделя, она принималась всхлипывать; «Лесси, вернись» (весь фильм, от первой минуты до финальных титров) вызывал такую же реакцию. Джексон вздохнул. Джексон Броуди — вечный победитель шоу «Мистер и миссис».

В кармане пчелой зажужжал телефон. Джексон всмотрелся в экран — все равно нечего делать, надо бы сходить проверить зрение. Сообщение от Джулии: «Как ты там? приглос на р моута вечером в нашей кассе! Чмоки Джулия хххххххххххх». Джексон понятия не имел, что она имела в виду, но при мысли о том, как она набирала все эти x-поцелуи, почувствовал прилив нежности.

Он уже собирался возвращаться, но тут взгляд зацепился за что-то лежащее на камнях, у бетонных развалин поста наблюдения. На секунду ему показалось, что это просто куча тряпья, он надеялся, что это куча тряпья, но всего через один пропущенный удар сердца Джексон понял, что это вынесенное на берег приливом тело. Останки или остатки?

Молодая женщина, джинсы и спортивная майка, босая, длинные волосы. В нем автоматически заговорил полицейский: «Вес — сто двадцать фунтов, рост — пять футов шесть дюймов», хотя насчет роста это была догадка: женщина лежала в позе зародыша, подтянув колени к животу, словно уснула на каменном ложе. Если бы она была жива, он бы тут же подумал: «Какое потрясающее тело», но на языке смерти это звучало как «хорошая фигура» — точеная и асексуальная, будто холодная мраморная статуя в Лувре.

Утопленница? Свежак, а не «поплавок», что успел опуститься на дно, а потом всплыл кошмаром склизкой, вздувшейся плоти. Хорошо, что одета. Нагота однозначно указывала бы на другой сценарий. Джексон сполз с травы на камни, скользкие от водорослей и облепленные ракушками. На теле не было никаких видимых повреждений: ни следов удушения, ни ран на голове, ни дорожек от уколов, ни татуировок, ни родимых пятен, ни шрамов — она была как чистый холст, если не считать маленьких золотых крестиков в ушах. Ее приоткрытые зеленые глаза были подернуты смертной пеленой и пусты, что у той статуи.

Из чашечки бюстгальтера выглядывала карточка, похоже визитка. Бледно-розовая, точно лоскут сморщенной мокрой кожи. Джексон аккуратно вытащил ее двумя пальцами. Черная надпись «Услуги — Сделаем Все, Что Пожелаете!» и телефонный номер, мобильный. Проститутка? Стриптизерша? Хотя, может, «Услуги» — благотворительная организация, которая помогает старушкам закупать продукты. Уж наверняка, цинично подумал Джексон.

Он дотронулся до ее щеки, сам не зная почему, ведь она была безнадежно мертва. Может, ему хотелось, чтобы она почувствовала дружеское прикосновение, знала, что между моментом ее безвременной смерти и встречей со скальпелем патологоанатома кто-то ей посочувствовал. Девушку и ботинки Джексона окатило волной. Труп лежал ниже линии прилива, придется подтянуть его повыше. Еще одна волна. Надо действовать быстро, иначе прилив утащит девушку обратно в море. Прилив? Выпрямившись и оглянувшись на дорогу, Джексон заметил, что расщелины между камнями заполняются водой, а песок с галькой почти исчезли. «Скоро прилив!» — сказала птицелюбка. Не «отлив», как ему почему-то послышалось. Черт!

По ботинкам Джексона прошлась очередная волна. Если он не пошевелится, то застрянет здесь. Он вытащил мобильник и набрал три девятки, но телефон только тихо попискивал — сигнала не было. Джексон вспомнил про фотоаппарат в кармане, — по крайней мере, он сможет показать полиции, где нашел тело. Он быстро сделал снимок — не слишком обычный для туриста, — и на этом с фотографией пришлось покончить: вода поднималась так быстро, что Джексону пришлось зайти в море по щиколотку, чтобы схватить девушку. Но как только ему это удалось, набежала волна посильнее и потащила тело на глубину. «Твою ж мать», — подумал Джексон. Он отшвырнул фотоаппарат, скинул куртку и бросился в ледяную серую воду. Холод был поразительный, а волны — мощнее, чем казались на первый взгляд. Джексон сомневался, что среди его кельтских предков были мореплаватели. Он хорошо плавал, но вода не его стихия, ему нравилась земля, твердая почва под ногами.

Во Франции у него в саду был бассейн, выложенный мелкой лазурной плиткой. Под лучами летнего солнца вода так искрилась, что глаза слепило. В Кембридже он каждое утро бегал трусцой, но во Франции это занятие казалось нелепым. В сельской Франции никто не бегает. Все пьют. Тот, кто не пьет, выпадает из общества. Французы имеют счастливую способность хлестать алкоголь литрами без всяких последствий, тогда как Джексон сталкивался с этими последствиями почти каждое утро. Поэтому он плавал в своем бирюзовом бассейне, туда-сюда, туда-сюда, круг за кругом, вымывая из головы алкоголь и скуку.

Бассейн имел мало общего с враждебной средой августовского Форта. «Ты — Стрелец, — говорила Джулия, — знак огня, вода — твой враг». Неужели она верит в эту чушь? «Берегись людей, рожденных под знаком Рыб». Джулия — Овен, тоже огненный знак, по ее словам, «союз не идеальный». Борьба огня с огнем. Что с ними станет, оба просто сгорят? Превратятся в холодный пепел?

Ему удалось схватить женщину под мышки — так спасают утопающих, — но она повисла на нем мертвым грузом, и в прямом смысле, и в переносном. Безжалостные волны накатывали одна за другой. Джексон хлебнул соленой воды и поперхнулся. Он пробовал плыть стоя, лихорадочно соображая, как бы им выбраться на берег, но вода все прибывала. Ему случалось спасать утопающих, один раз по службе, один раз — нет. А однажды он выбрался с Джози и Марли в Уитби [40] Морской курорт в Северном Йоркшире. на выходные и видел, как человек прыгнул с пирса за своей собакой, — шустрый терьерчик так перевозбудился, что сиганул в море под крики смятенных свидетелей. Мужчина сразу наглотался воды, и за ним нырнули еще двое — братья, обоим чуть за тридцать, женаты, пятеро детей на двоих. Живой из воды выбралась только собака. Джексон тоже нырнул бы, попытался бы всех их спасти, но на ноге у него был якорь — рыдающая четырехлетняя Марли. Потом он уговаривал себя, что к ним уже вышел спасательный катер, но он по сей день себя не простил, и, если бы можно было повернуть время вспять, Джексон стряхнул бы Марли и прыгнул в воду. Не из героизма, просто иначе он не мог. Может, это в нем говорил католик.