Мартин Уэйтс - Худшее из зол

— Потом, — бросил Сай.

— Иди сейчас, а то хуже будет, ты, кретин. — Он настолько лениво выговаривал слова, что его замечание мало походило на угрозу.

Сай хотел что-то ответить, но тут сверху раздался громкий, похожий на рык, голос:

— Не Сая ли голос я слышу внизу?

— Да, это я. У меня кое-что для тебя имеется.

— В таком случае поднимайся.

Сай навесил на лицо широкую улыбку, но радость, которую она должна была означать, не отразилась в глазах — в них плескался страх.

— Тебя это тоже касается, — сказал Сай Джамалу. — Он ждать не любит.

— Глянь-ка, наш мальчишка вернулся.

Щелк-щелк.

Фотокамера с телеобъективом располагалась очень близко к окну, но так, чтобы ее невозможно было заметить с улицы. Молодой симпатичный парень восточной внешности в модных дорогих джинсах и плотно облегающей торс футболке непрерывно щелкал окна напротив. В строении, напоминающем два соединенных вместе дома. Или три.

— Он кого-то привел.

Молодая блондинка с собранными на затылке в хвост волосами подошла к окну.

— Опять новеньких набирает, — заметила она. — Амар, знаешь, кто это?

Амар — тот самый парень в джинсах, — не отрывая глаз от объектива, прокомментировал:

— Судя по всему, они вместе играют. Темнокожий парнишка.

Щелк. Щелк-щелк.

— Между прочим, хорошенький, таких любят, — улыбнулся он.

Девушка посмотрела на него сурово и с осуждением.

Амар, очевидно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся.

— Ко мне лично это не относится. Да ладно тебе, Пета, уж и пошутить нельзя!

Выражение ее лица не изменилось.

— Заткнись и продолжай наблюдение. Радуйся, что я не засунула эту камеру тебе в задницу.

— Ты только обещаешь, — с улыбкой ответил Амар.

Она вздохнула, покачала головой. Слегка улыбнулась в ответ.

— Ладно, продолжай наблюдение. Скоро передохнем.

— Знаю, а пока…

Улыбка сошла с лица.

— Мы продолжаем наблюдение.

Щелк-щелк.

Сай привел Джамала в спальню Самого. Совершенно белую комнату почти полностью занимала гигантская кровать. На стене напротив изголовья висела огромная плазменная панель, под ней были закреплены видеомагнитофон и DVD-плеер. На экране со стонами и хрюканьем корчились и извивались тела из какого-то порнофильма. А на кровати распластался огромный, жирный, прямо-таки необъятный мужик.

На нем был черный шелковый халат, такой широченный, что его смело можно было бы использовать вместо парашюта. Он занимал столько места, что рядом вряд ли мог бы пристроиться кто-то еще. У него были жидкие светлые волосы и темные, глубоко посаженные глаза, похожие на камни на дне заросшего водорослями водоема со стоячей водой. Когда он увидел Джамала, глаза зажглись жадным мутно-зеленым светом. Нет, подумал Джамал, этот наверняка найдет мне местечко рядом с собой.

— И кто же это к нам пожаловал?

Куча нажала на кнопку — на экране застыли голые тела непонятного пола в экзотических позах с обиженным выражением на лицах.

— Меня зовут Джамал.

— Джамал… — эхом почти промурлыкал лежавший. — Ай, какое красивое имя. Такое… экзотичное. Очень необычное. Подойди-ка ближе, дружок.

Джамал подошел к кровати. На жирном лице появилось подобие улыбки, будто гигантский моллюск приоткрыл раковину, чтобы сцапать зазевавшуюся рыбку.

— М-м-м. Мальчик-кофейное зернышко. Скажи-ка мне, кофеек, как насчет того, чтобы добавить в чашечку сливок?

Толстяк залился визгливым бабьим смехом.

Какая гадина, подумал Джамал.

— Сай сказал тебе, кто я?

— Отец Джек?

— Какой ты смышленый, кофейный мальчик! Да, я Отец Джек. Не какой-то там святой отец — это всего лишь титул, не более того. Я любящий папа для всех моих деток. Я о них забочусь, кормлю… даже, бывает, ласкаю. Правда, Сай?

— Да, Отец Джек, — чересчур поспешно подтвердил Сай.

— Сай сказал, ты мне что-то хочешь предложить?

Джамал протянул карточки.

— По ним на нас выйти можно? Где, говоришь, ты их взял?

Джамал покачал головой и сказал, что он их стянул. О номере в отеле он рассказывать не стал, умолчал и о деньгах. Отец Джек улыбнулся.

— Хорошо работаешь, малыш. Я мог бы их у тебя купить и отпустить тебя на все четыре стороны… либо…

— Я сказал Отцу Джеку, что тебе нужна крыша над головой, — пояснил Саймон.

— Ты добрый мальчик, Сай. Да, Джамал, я принимаю всех беспризорных деток, маленьких беглецов, даю им кров. Дарю настоящий дом, где их любят и жалеют. Тебе нужен такой дом, Джамал?

Джамал неопределенно пожал плечами:

— Вроде да…

Отец Джек подался вперед:

— Ты в этом уверен? Хорошо подумал?

— Да.

Толстяк улыбнулся.

— Хорошо. Что ж, в таком случае добро пожаловать — можешь оставаться. — Он посмотрел на карточки. — Я не возьму с тебя денег. Пока. — Он опустил карточки в карман необъятного халата.

— Тут разные; даже карты памяти и для игровых приставок, и для кабельного телевидения, — вставил Сай.

С каменным лицом и потухшим взглядом Джамал кивнул.

— Ты, поди, на улице ночуешь? Наверное, хочешь принять душ? — продолжая улыбаться, участливо спросил Отец Джек.

Джамал снова пожал плечами.

— Сай…

Сай дал ему полотенце, проводил в душ и, пока Джамал раздевался, не спускал с него глаз. Джамал старался не обращать на него внимания, но все время, пока лилась вода, держал в поле зрения бугорок в кармане куртки.

Он почти не ощущал воду на коже. Он вообще почти ничего не чувствовал.

Джамал быстро сообразил, куда попал, и понимал, что его ждет, — час расплаты не за горами.

Только вот очень рассчитывал скрыться до его наступления.

То, что у него в кармане, сейчас самое главное. Все остальное пока не в счет. Сквозь материю он видел свой диск. Воображение дорисовало деньги, которые он за него получит. Это его счастливый билет в один конец.

В ту жизнь, где эти больше никогда в жизни не будут к нему прикасаться.

— Жирный куда-то отправляется, — сказала Пета: наступил ее черед дежурства у окна.

Щелк-щелк.

— В тачке? — Амар на секунду оторвался от книги.

— Что-то он еле шевелится. — Она посмотрела на часы. — Почти половина шестого. Очевидно, едет на встречу с клиентом.

Амар перестал читать, поднял глаза:

— Сюда привезет?

— Скорее всего. С собой он, по крайней мере, никого из ребят не взял.

— Будем надеяться, этот новенький окажется лучше других.

Щелк. Щелк.

Пета вздохнула. Начинало появляться разочарование, недовольство собой, неверие в собственные силы.

— Нам нужен перерыв. Что-нибудь такое, чтобы открылось второе дыхание.

— Это точно. Не переживай, оно у нас непременно появится.

— Он уже в машине.

Щелк. Щелк.

Пета состроила гримасу:

— Господи, ты только глянь на него. Как его пот прошиб! Тает, как кусок сала на солнце. Может, у него диабет?