Александр Бондарь - Альфонс

— Чему соответствует первая опорная точка? — Коля взял двумя пальцами сигарету, внимательно посмотрел на неё.

— Моменту осознования правильного захвата рукоятки пистолета, — выговаривал Миша.

Вторая опорная точка?

— Наводка оружия и предварительная обработка спускового крючка.

— Третья точка?

— Контроль за удержанием «ровной мушки» и согласованием работы указательного пальца с фиксированием кисти руки.

— Четвёртая?

— Контроль действий после выстрела.

— Теперь поехали. — Коля сбил пепел, потом сунул сигарету в рот. — Всё — вслух. Думаешь только то, что говоришь. Остальное — на хер.

— Скобу на палец посадил, — начал Миша. — Рукоятку облепил.

Он медленно приподнимал руку с пистолетом.

— Ладно, Онегин. Чё замолчал? Дальше чеши.

— Свободный ход и палец — «Стоп».

Пистолет прилепился к руке, прирос — не отвалится. Теперь пистолет и рука — одно. Нельзя думать: «А, вдруг не попаду в мишень?» Не попадёшь — и хрен с ней! Главное сейчас — собраться, полностью сконцентрироваться на этих опорных точках, выполнить аккуратно все базовые движения. А результат — последнее.

— Пальцем жму, кисть держу, — заговорил Миша. — Пальцем жму, кисть держу. Пальцем жму, кисть держу…

Громыхнул выстрел. Миша опустил пистолет.

Куда я попал? — Спросил он.

— А тебе не один хер? — Ответил Коля. — Куда выстрелил — туда и попал. Поехал дальше.

Ехал из тира Миша уже совсем в другом настроении. Мозги вернулись на место. Снова можно соображать.

Остановившись у светофора, он замер, как мумия. Кто это? Кто там сидит в кафе за столиком? Неужели… неужели Диана? Сидит одна. Миша подумал, посоображал, потом, решившись, отвёл машину в сторону, постовил её напротив какого-то ресторана. Грозный кавказец появился тут же. Качая пузом, он очень недружелюбно оглядел Мишу. Тот показал удостоверение. Кавказец подобрел сразу и куда-то исчез. Миша, заперев машину, деловито-блатной походкой направился к столикам и зонтам открытого летнего кафе.

— Хорошая погода, — сказал он, оказавшись у дианиного столика и тут увидел откупоренную и на четверть высушенную бутылку армянского коньяка. «Ага, — понял он. — Пьянствуем тут себе.» Диана подняла голову, оглядела Мишу, и по лицу её побежала счастливая улыбка.

— Добрый вечер, молодой человек, добрый вечер.

Миша уселся за столик. Потом сразу же встал.

Пойду — возьму себе кофе. Неудобно просто так сидеть.

Он вернулся с кофе через несколько минут. Диана внимательно на него смотрела. «Хорошо она нарезалась» — подумал Миша.

— Ты не знаешь случайно, — спросила Диана, — почему наша жизнь такая мерзкая? Я сегодня проснулась и думаю: выброситься из окна или нет? Думала, думала и решила. Брошу монетку. Если выпадет герб — прыгаю. Другая сторона — иду пить коньяк.

— Герб выпал. — Предположил Миша.

Диана покачала головой.

— Выпал не герб.

— Но ты всё равно пьёшь коньяк.

— Я пью коньяк.

— Разумное решение. Прыгнуть из окна и потом можно. А, вот, коньяка уже выпьешь.

— А я представила себе, как лежу на дороге. Мозги по тротуару…

Миша сочувственно покачал головой. А про себя подумал. «Наскребла Надюха клиентов… сливки общества. Как они ещё до сих пор друг друга не попередушили?» На другой стороне улицы появилась аккуратно одетые двое молодых людей и девушка. Они раздавали прохожим брошюрки. Те брали, быстро и не слишком заинтересованно просматривали. После совали в карман и шли дальше.

— Баптисты. — Сказала Диана. — В Бога верят. А я — нет. Не верю. То есть верю, что Его нет. Даже, знаю, что нет. Как-то раз решила проверить. Сказала: «Если Ты есть, сделай так, чтобы прямо сейчас…» Ерунду какую-то попросила — уже не помню что. Просто хотела проверить, убедиться хотела… — Она пожала плечами. — И — ничего. Тогда-то я и поняла, что нет никакого Бога. Хотя иногда всё равно страшно. Один раз приснилось, что будто попала в ад. Прямо ад настоящий. Сатана на меня смотрит. Глаза у него большие такие и злые очень. Говорит: «Ты к нам надолго. Навсегда.» Потом говорит: «Тебе когда-нибудь палец обжигали? Теперь обожгут всё тело. И будут жечь долго. Мучилась когда-нибудь? Сколько? Секунду? Две? А чтобы пять минут? А десять? Попробуешь час, два, сутки попробуешь. Ты не знаешь ещё, что такое вечность. Это — не час, и даже не день, не год и не столетие. Любой период времени вообрази: вечность всегда дольше.» Диана плеснула себе коньяка и залпом выпила.

— Ничего хорошего нет в этой жизни. Совсем ничего хорошего. Я поездила по разным странам: везде тоже самое. Хорошего ничего нет.

Тем временем молодые люди, что раздавали брошюрки, подошли ближе.

— Вы что-нибудь знаете об Иисусе Христе? — Спросила девушка из-за оградки-заборчика.

Диана медленно покачала головой. Девушка протянула ей брошюрку. Диана взяла, посмотрела суровым взглядом, и потом, вдруг, чиркнула зажигалкой. Проповедники оторопели. Пламя побежало по книжной обложке. Диана внимательно смотрела, как огонь поедает бумагу.

— Вы будете гореть точно также. — Вдруг очень спокойно сказал молодой человек.

Пошли. Не связывайся. — Девушка взял его за рукав.

— Что они хорошего видят в жизни? — Спросила Диана, глядя на уходящих по улице проповедников. — Ради чего всё? И сейчас не живут и потом не воскреснут.

Миша посмотрел себе под ноги. Потом — на часы. Пожалуй, ему пора в Клуб. Пожалуй, пора. Он поднялся.

Увидемся в Клубе. — Сказал Миша. — Сегодня вечером.

Миша нашёл Надю на кухне. Та пила кофе и напряжённо о чём-то думала. Ему, вдруг, стало жалко её. Он не знал, что сказать и как. Пожал плечами.

— Надя. — Миша уселся напротив неё. — Бросила бы ты это всё…

Она подняла голову. Посмотрела на Мишу внимательно. Взгляд её прояснился.

— Бросила бы всё это. Твои клиенты — больные люди. Им психиатр нужен. Ты не можешь отвечать за них — они сами за себя не отвечают. Это — только начало проблем. Всё ещё впереди… Поверь мне.

— Это — бизнес, Миша, — спокойно сказала Надя. — Обыкновенный бизнес. Надо что-то вкладывать и чем-то рисковать. Такие законы. Чем крупнее ставка — тем больше выигрыш.

— Но ты ставишь жизнь. — Миша смотрел на неё, пытаясь поймать в глазах у Нади волнение или страх. Не увидел ни того, ни другого.

— Отлично. — Надя пожала плечами. — Значит, и выигрыш будет солидный.

«А она — симпатичная, — подумал Миша, разглядывая Надино лицо, волосы…

— Красивая, даже.» Надя прочитала эту мысль. Ей стало очень грустно. Всё-таки, уходят безвозвратно некоторые вещи, и их не вернуть. Хотя бы и хотелось… Надя, вдруг, поняла, что если Миша её попросит опять, но только… другими словами, то она, наверное, согласится.

И Миша явно хотел сказать что-то ещё, может — то самое, но тут в холле увидел Андрея. Тот только что пришёл.