Сергей Смирнов - Всегда начеку

Я хожу по улицам его родного города — по тем улицам, где когда-то проходил он. Вчитываюсь в широкие летящие строчки, написанные его рукой. Расспрашиваю людей, которые когда-то знали его, работали вместе с ним. Сохранившиеся стенограммы телефонных разговоров, кажется, доносят до меня его голос.

...Однажды — это было в декабре 1919 года — к тифлисской гостинице «Дворцовые номера» подкатила извозчичья пролетка... Пока вышедший из нее молодой мужчина расплачивался с извозчиком, расторопный швейцар, мигом оценивший обстановку, подхватил чемоданы. Приезжий предъявил документы на имя инженера Омарова, чрезвычайного представителя правительства Горской республики, и, не справляясь о цене, потребовал лучший номер. Через несколько дней его видели в обществе министра внутренних дел Ноя Рамишвили. Это не прошло незамеченным.

Рамишвили был очарован молодым дагестанцем. Он, конечно, понимал, что представитель Горской республики приехал не для того, чтобы в такое сложное время знакомится с достопримечательностями столицы Грузии, но, как воспитанный человек, не торопился с вопросами.

На десятый день утром секретарь доложил министру: господин Омаров просит его принять. Рамишвили понял: наконец-то предстоит деловой разговор. После первого визита вежливости, нанесенного ему Омаровым в день приезда, они встречались уже раза два в неофициальной обстановке. А теперь Омаров опять пришел сюда...

— Просите, — кивнул Рамишвили секретарю, и сам пошел к дверям, чтобы встретить посетителя.

— Итак? — улыбнулся он, когда гость расположился в удобном низком кресле. — Чего хочет от нас ваше правительство?

— О, вы деловой человек, господин Рамишвили, — засмеялся Омаров, раскуривая предложенную ему сигару. — Что называется, быка за рога... Это даже лучше — без дипломатических реверансов. Итак, нам нужно оружие, иначе мы не сможем противостоять натиску большевиков.

— И много? — осторожно поинтересовался министр.

— Да нет, в общем-то пустяки. Гранаты. Пулеметы. Винтовки. С патронами, разумеется... Всего три вагона...

Рамишвили поморщился. Это стоило больших денег. А откуда у Горской республики деньги? Сейчас начнет просить кредит. А о каком, к чертям, кредите может идти речь, когда завтра, может быть, от этой самой республики останется одно воспоминание...

— О, я вас понял, господин министр, — снова рассмеялся Омаров. — Я понял, что вас смущает... Деньги есть. — Он поднял вверх дымящуюся сигару и отчеканил. — На-лич-ные...

— Ну, тогда совсем другое дело, — повеселел Рамишвили.

Деньги, действительно, были... Новенькие, хрустящие николаевские пятисотрублевые ассигнации...

Вот уже четвертый день подряд ровно в половине десятого эта девушка появлялась в вестибюле «Дворцовых номеров». Проскользнув мимо портье, она стучала в дверь к инженеру Омарову. Сегодня портье даже позволил себе подмигнуть ей, как старой знакомой. А в первый день, он, ступая неслышно, подошел вслед за ней к дверям номера и наклонился к замочной скважине.

В замочную скважину был виден край ширмы и кресло. Девушка шмыгнула за ширму, и через минуту в кресло, шурша, упало платье. Успокоенный портье вернулся к своей конторке. Ничего подозрительного в таком визите не было. Он бы изменил свое мнение, если бы увидел, как Омаров передал девушке за ширму... ножницы, а спустя несколько минут принял от нее несколько объемистых пачек с деньгами. Откуда было знать портье, что девушка, открыто появлявшаяся в гостинице на глазах у шпиков, посланница легендарного Камо, азербайджанская подпольщица Асмик Папьян, которая нелегально привезла в Тифлис деньги для закупки оружия. Где было догадаться об этом портье, когда сам господин министр внутренних дел не подозревал, что обласканный им инженер Омаров — член Кавказского подпольного краевого комитета партии, азербайджанский революционер Гамид Султанов и что закупленное им у меньшевистского правительства оружие с нетерпением ждут в Баку.

Инженер Омаров беспечно кутил в Тифлисе... Вагоны с винтовками и гранатами медленно двигались к границе. Оставалось самое трудное: вывезти вагоны из Грузии вовсе не в направлении Горской республики...

Утром у порога гостиницы к Султанову подошел незнакомый человек, держа в руке незажженную папиросу.

— У вас нет случайно спичек?

Наклонившись к огню, быстро проговорил:

— Вагоны задержаны в пограничном городе Душети, — и пошел по улице, не оглядываясь.

Действовать нужно было немедленно, пока не разобрались, куда же все-таки следовали вагоны. Но как?

Омаров ворвался в кабинет начальника контрразведки Гедиа, пылая праведным гневом.

— Безобразие! Вы ответите за это! Пользуетесь тем, что господина министра нет сейчас в Тифлисе! Вагоны отправлены по его личному распоряжению!

Гедиа пытался что-то возразить, но Омаров так бушевал и так напирал на свою дружбу с господином министром внутренних дел, с одной стороны, и на свою высокую дипломатическую миссию, с другой, что Гедиа решил не связываться: стоит ли из-за трех вагонов ссориться с таким человеком... Он поднял телефонную трубку и приказал немедленно снять с вагонов арест.

— Мне сообщат о результатах, — успокоил он Омарова, — подождите здесь, если угодно...

Час показался вечностью. Наконец телефон зазвонил.

— Ваши вагоны пересекли нашу границу, — любезно сообщил Гедиа.

Омаров встал. Церемонно откланялся. Через час он бесследно исчез из Тифлиса.

Азербайджанские коммунисты готовились к свержению ненавистного мусаватистского режима. Создавались рабочие дружины. Теперь они были хорошо вооружены — три вагона закупленного «инженером Омаровым» оружия дошли по назначению.

В феврале 1920 года в подполье состоялся первый съезд коммунистических организаций. Из многочисленных раздробленных групп была создана единая Коммунистическая партия Азербайджана. Гамид Султанов был избран в состав ее Центрального Комитета, а также в состав временного военно-революционного комитета.

Мусаватистский режим доживал последние дни. Было решено попытаться избежать кровопролития и предъявить парламенту ультиматум о добровольной сдаче власти. Для ведения переговоров выделили группу во главе с Гамидом Султановым. Это было 27 апреля 1920 года.

И вот они сидят друг против друга: пятеро коммунистов и пять представителей мусаватистского парламента. «Государственным мужам» явно не по себе от спокойной уверенности тех, кого еще вчера разыскивали по городу их полицейские ищейки, чтобы бросить за решетку. И от слова «ультиматум» они ежатся, как от холодной воды, все еще не желая признать, что потерпели полное поражение. Они изворачиваются, хитрят, пытаются найти хоть какую-нибудь лазейку.