Колин Харрисон - Форсаж

— Продолжай! — крикнул он, уловив дым от сигареты. Взглянул на свои седые волосы на груди и животе, выпил стакан воды и вновь его наполнил. — Я слушаю.

— Итак, я встречаюсь с Риком в пригороде Филадельфии в торговом центре, и мы собираемся гнать фуру в Нью-Йорк, — услышал он голос из спальни. — Если я не могу отказаться от перевозки этих коробок, дай, думаю, посмотрю, что там внутри, что я везу. Было две возможности добраться до этих коробок. По дороге и по прибытии в Нью-Йорк, в разгрузочный док в Челси. Я решила, что сделаю это до Нью-Йорка. Мои родители жили в пригороде Филадельфии, в графстве Честер. Все дороги я там знала как свои пять пальцев. Когда я росла, это все были фермерские угодья… — Ее голос потеплел. — Что ж, мы с Риком решили остановиться у моих стариков на ланч.

— А у соседей это не могло вызвать подозрений?

— Нет, маловероятно. — Она отпила воды из стакана, который он подал. — Они жили в довольно скромном районе, почти на границе с пригородом, так что фура, припаркованная рядом с домом, вряд ли могла кого-нибудь удивить. К тому же родители собирались вскоре переезжать, вроде как приехал грузовик для перевозки пожитков. Итак, мы подъезжаем к их дому, они очень тепло принимают Рика, мать готовит нам поесть. После этого я увлекаю Рика в мою бывшую светелку, и мы развлекаемся сексом, потом его одолевает сон, на что я и рассчитывала. Я пообещала, что скоро разбужу его. Отец смотрел телевизор. Он неважно себя чувствовал. Беспокоился о переезде во Флориду и о деньгах, поскольку только что ушел на пенсию.

Я пошла к фуре и открыла ее. У нас были ключи на случай, если остановит полиция. У копов возникало меньше подозрений, если они могли заглянуть в фуру и сравнить груз с накладными. Фура была припаркована задом во двор. Я запрыгнула внутрь. Все коробки с кондиционерами, конечно, выглядели одинаково. — Она присела и натянула на Чарли рубашку с продетым под воротник галстуком. — Я начала открывать их подряд. А что было делать, правда? Я открыла восемь или девять и наконец наткнулась на одну из тех самых, особенных.

— И? — спросил Чарли. — Наркотики?

Она посмотрела на него.

— Это не был героин.

— А что же?

— Деньги.

— Деньги?

— Сотенные и пятидесятидолларовые банкноты старого образца. Двухдюймовые пачки, перетянутые красной резинкой. Они даже попахивали. Я вытащила напольные весы матери из ванной и взвесила коробку с деньгами и ту, в которой был кондиционер. Они весили одинаково.

— И что ты сделала? — спросил Чарли, начиная волноваться.

— У меня голова пошла кругом. А ты как думал? Я знала, как беспокоится мой отец, удастся ли им прожить на его пенсию во Флориде. Он давно болел, вкалывал всю жизнь, и единственным его счастьем была я, бросившая Колумбийский университет, хотя он из-за этого страдал. Я подумала, что наконец-то могу хоть что-то для него сделать. — Внезапно она расплакалась, он привлек ее к себе. — О, Чарли, все это было так глупо, так невыразимо глупо. Какое разочарование для родителей! Девочка, получившая пятерку на этом чертовом экзамене по истории для зачисления в колледж, приезжает к ним с каким-то любовником с огромными ручищами и серьгой в ухе. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Она закашлялась, голос ее сел. — Матери было наплевать, ей нравился Рик. Она вообще могла описаться, если мужчина, практически любой, улыбнулся ей. Она была абсолютной чемпионкой по оргазмам всех времен и народов. А вот мой отец родился настоящим джентльменом. Очень уравновешенным и спокойным. Бывало, сидит в своем кресле и читает книжки о гражданской войне. Я…

— Хорошо, успокойся, — сказал Чарли.

— … я была его единственным ребенком. И еще я так боялась, что он умирает, что у него никогда не будет… я об этом еще никому не рассказывала, просто не могла… У меня ушло много времени, чтобы понять, что же я наделала — как же чудовищно я оказалась глупа, так глупа. Я не хотела причинять им страданий… но во мне всегда было что-то такое, злость, неповиновение и желание все делать по-своему, а отец оставался всегда мягок, совсем как ты. Заботливым, никогда не сердился, считал, наверное, что мне хватает тяжелого характера матери. От всех этих мыслей моя голова буквально раскалывалась пополам, пока я стояла с этой здоровенной коробкой с деньгами.

— Ну и что ты сделала?

Она встала и сделала несколько порывистых шагов к окну.

— Я нашла еще одну коробку с деньгами и вытащила их из фуры. Потом переставила первые ряды коробок так, чтобы все выглядело как прежде. Невозможно было что-либо заметить, если не передвинуть целый ряд. За ним же, естественно, зиял проем.

— Ты поступила как безумица.

— Я знаю, — сказала Кристина, коснувшись кончиком пальца окна. — Я оттащила коробки в гараж. У моего отца был старый «мустанг-кабриолет», который он починил. После его смерти мать писала мне в тюрьму, что ее приятели предложили привести машину в порядок, но она не позволила к ней прикасаться.

Вроде кладовки, где Элли хранила вещи Бена.

— Я знала, что они собираются, добравшись до Флориды, загнать «мустанг» в гараж и оставить там, вроде как на память. Отец был слишком плох, чтобы довести машину до ума. Я положила две коробки на заднее сиденье. Не знаю, сколько в них было денег.

— Мог быть и миллион, — сказал Чарли, думая о сорока тысячах, которые он вручил мистеру Ло в Шанхае — они легко уместились в нагрудном кармане пиджака. — Думаю, там запросто мог быть миллион.

— Если не больше, — сказала она.

— Словом, ты их не пересчитала.

— Нет, у меня не было такой возможности. Рик проснулся, сказал, что мы опаздываем… и вот по дороге в Нью-Йорк меня охватывает настоящий ужас. Если Тони узнает — мы пропали. Ты помнишь, что этот тип Френки должен был выгрузить свои коробки первым? Через несколько минут он поймет, что двух не хватает, и позвонит Тони. Верно? Я курю миллионную сигарету, смотрю в окно и думаю, думаю… Как же мне из этого выпутаться? Я понимала, что если нас накроет полиция, Тони мне ничего не сделает. Не сможет. Так что поначалу я хотела, чтобы все попались, кроме меня. А как быть с парнями, которые работали на разгрузке? Если их арестуют, то кто-нибудь из них проговорится, и полиция до меня доберется. Это значит, что ситуация выйдет из-под контроля.

Чарли начал испытывать страх.

— А ты хотела, чтобы все крутилось по твоему желанию?

— Вот именно, — сказала Кристина. — Но вдруг меня осенило, что все должно произойти ровно наоборот: пусть арестуют именно меня, а других нет. Если я буду молчать как рыба, то, возможно, Тони от меня отстанет и я выкручусь. Деньги останутся у родителей. Разве не выход из положения? Итак, мы должны были приехать на разгрузку, от меня требовалось устроить все так, чтобы операция провалилась. Лучше было попасть в руки полиции, чем в лапы Тони. Я знала, что он настоящий садист.