Станислав Гагарин - Дать в море телеграмму

«Врешь ты, — подумал Скуратов. — И мне врешь, и ей, и себе. Ты не ее, себя боишься. И ты молодец, Старпом, хотя не берусь судить, что выше: любовь или долг…»

Скуратов не пошел провожать Старпома наверх, наверху могла оказаться она, и писателю не хотелось видеть ее в номере Старпома. Нет, вовсе не испытывал он ревности к новому другу, позови она Скуратова, и пошел бы с нею, забыв о предшественнике, забыв о всех предшественниках, много ли, мало ли их было — Скуратову решительно наплевать.

Они встретились на следующий день. Женщина пришла со Старпомом и пригласила к старшей сестре. Разумеется, Скуратов согласился, и был весь вечер весел, рассказывал компании анекдоты, пел песни, читал стихи, очаровывал гостей и хозяйку, а потом мирил Женщину и Старпома на кухне.

Тогда вот и сказал он им:

— Поскольку я ваш друг, то буду откровенным: не было бы тебя, Старпом, не упустил бы такой женщины.

Они рассмеялись, и Скуратов улыбнулся им. Что ж, пусть смеются. Не совсем удачная шутка, не больше, пусть так думают, пусть их…

И потянулись странные дни. Они встречались каждый день: Женщина, Скуратов и Молодой Поэт. Иногда Поэта отправляли спать, и тогда Скуратову было труднее. Труднее потому, что Старпом стал вдруг исчезать, оставляя их наедине.

Приближался день отхода старпомова судна. Дел у старшего штурмана было невпроворот, это понятно, но по вечерам старпомы, не стоящие вахту, всегда свободны. И зачастую бывало так, что не найдя Старпома, Женщина приходила к Скуратову, сидела у него часами, названивая по телефону в номер наверху.

Между Старпомом и Женщиной происходило непонятное. Скуратов пытался разобраться, но его они в свои дела не посвящали. Он ждал, чем окончится эта история, и ловил себя на чувстве удовлетворения, когда видел, как Старпом уже явно избегает Женщину.

«Чему радуешься? — говорил себе Скуратов. — Чтобы ты не думал, старик, она всегда останется Женщиной для Старпома».

Пришел день, когда они стали жаловаться Скуратову друг на друга. Скуратов выслушивал обе стороны, выговаривал Старпому, забросил, мол, Женщину, а ей говорил, скрывай свои чувства, девочка. Неумолимо приближался день отхода, Старпом исчезал все чаще и чаще, а Женщина уже плакала в номере Скуратова, и ему пришлось стать свидетелем бурного объяснения со слезами, упреками и всем тем, что подрезает корни настоящего чувства.

— Раз Старпом не хочет, не навязывайся, будь гордой, — сказал ей Скуратов однажды.

— Поздно, — ответила Женщина. — Я уже не могу быть гордой.

— Может быть, я заменю его? — с кривой улыбкой спросил Скуратов.

Женщина подняла на него удивленные глаза и улыбнулась.

— Ты хороший, — просто сказала она.

«Вот и все, — подумал Скуратов, — Хоть не сказала: будем друзьями».

А Старпом отмалчивался. Скуратов так и не понял его до конца. Победил ли в нем долг, и Старпом решил вернуться домой. Ради дочери или еще ради чего, о чем мог знать лишь он один. Или не было у него глубокого чувства к Женщине, а может быть, было да исчезло, и, наверное, сама она виновата. Нельзя до конца отдавать себя мужчине. В любой женщине он ищет таинственное и до конца непостигаемое начало. И черт его, Старпома, знает, чего он искал и чего не нашел. Старпом молчал, и Скуратов не считал себя вправе говорить с ним об этом.

Скуратов сидел с Молодым Поэтом в номере Старпома и смотрел, как тот собирает вещи.

Настойчиво зазвякал телефон. Скуратов поднял трубку.

— Я заказала легкий ужин в твоем номере. Для нас четверых. Ведь мы расстаемся.

— Это она, — сказал Скуратов. — Я думаю, что нам с тобой надо пойти.

Старпом промолчал, он укладывал вещи.

— Что мне ответить? — спросил Скуратов.

— Надо пойти, — откликнулся Молодой Поэт.

За окном послышался звук автомобильной сирены. Старпом захлопнул крышку чемодана, выпрямился и заглянул Скуратову в глаза.

— Это за мной, — сказал он и отвернулся. — Ты считаешь, что надо все-таки идти?

— С ее стороны это красивый жест, и чем бы не был он продиктован, мы не должны быть свиньями. Понимаешь?

— Хорошо, Скуратов, — сказал Старпом. — Я отвезу вещи на судно и вернусь. Через полчаса.

Старпом не вернулся.

Они долго сидели за овальным столом, прикрытым куском стекла, разглядывали холодные закуски, заказанные из ресторана Женщиной, наполовину опорожненную бутылку «Столичной», остальное она вылила в стаканы. Поэт нетерпеливо смотрел на часы, видно, хотелось приступить к застольному действу или торопился куда, Женщина казалась спокойной и только однажды сказала Скуратову:

— Так он вернется, обещал?

— Конечно, — ответил Скуратов.

Он верил слову Старпома, но того все не было и не было, прошел час, и Поэт поднялся с места.

— Спущусь в буфет, — сказал он.

Они остались вдвоем, и Скуратов пристально посмотрел на нее.

— Ответь мне, — сказал Скуратов, — ты любишь его или собираешься выйти замуж?

— Это не одно и тоже?

— Разумеется, и ты знаешь об этом не хуже меня.

— Люблю, — сказала Женщина. — Но мне уже тридцать лет…

— Понимаю, — сказал Скуратов. — Ты красивая. Я встречал красивых женщин, и даже спать с ними приходилось… Если излечишься от Старпома, поедем летом в Карелию. Будем жить на острове посреди озера, ловить рыбу, провожать на ночлег солнце…

— А потом спать вместе, да?

— Если женщины спят с мужчинами, значит, такое кому-то нужно… Хочешь — я совру о том, что питаю к тебе чисто платоническое чувство? Но врать не стоит…

— Не стоит, — согласилась Женщина. — Я видела твои глаза в ту ночь…

Пришел Поэт с минеральной водой в руках, а Старпома не было.

— Он больше не вернется, — сказала Женщина.

Скуратов разозлился.

— Это нечестно с его стороны, — сказал он. — Ведь обещал друзьям… Непохоже на Старпома.

Женщина подошла к телефону, набрала номер и спросила, где стоит траулер «Челюскин».

— На рейде? — переспросила она и положила трубку.

Скуратов и Поэт переглянулись.

— Вот так, — сказала Женщина. — Старпома не будет.

Скуратов встал, подошел к окну и молча смотрел на вечерний город.

— Что ж, — после затянувшейся паузы сказал он, — обойдемся без Старпома.

Размышляя о случившемся позднее, Скуратов презирал себя за проявленную слабость.

Конечно, идею предложила Женщина.

— Поедем к нему на рейд. Возьмем с собою все это для ужина — и в гости. Старпом будет нам рад.

Молодой Поэт, конечно, пришел в восторг. Скуратов знал, что такое, когда судно стоит, готовясь к выходу в море, на рейде, как трудно туда добраться и еще труднее выбраться, и потому ему попросту не хотелось тащиться на ночь куда-то, а может быть, в глубине души Скуратов радовался отсутствию Старпома, и ему не улыбалось доставлять прямо в его объятия Женщину, хотя Скуратов никогда бы в этом не признался даже себе самому.