Линда Фэйрстайн - Заживо погребенные

– Вряд ли мистер Уаксон поможет вам, если вы не объясните мне, для чего вам нужны эти сведения.

– Поймите, я не могу сказать, над чем конкретно мы сейчас работаем. Посмотрите на наши визитки. Вы же видите, у нас в ведении дела, требующие тонкого подхода. Мы никого не побеспокоим.

Баркер снова взглянул на наши карточки.

– Мисс Купер, – проговорил он, – я уверен, вы в курсе, что такое дипломатическая неприкосновенность.

– Не торопите события. Я, честно говоря, об этом даже не думала. Речь не идет о том, чтобы вы выдали нам подозреваемого. Нам просто надо убедиться, что мы использовали все возможности.

Мерсер попытался мне помочь.

– Поймите, пожалуйста. Мы не гоняемся за послами.

– Что вы знаете о неприкосновенности, детектив Уоллес?

– Немного.

– Давний принцип международного права, сэр. Он ведет свое начало от древних греков, которые не задерживали гонцов и дипломатов. Они свободно передвигались, их не наказывали, даже если они несли дурные вести.

– Это было давно, – сказал Мерсер.

Нам так не хватало Майка. Я улыбнулась, представив, какой бы он дал отпор мистеру Баркеру. Наверняка сказал бы, что мы получили в наследство от греков и другие интересные традиции.

– Небольшой теоретический экскурс, – поучал нас Баркер. – Представители иностранных государств не подпадают под юрисдикцию местных судов и властей. Им разрешено действовать по законам своих стран.

– На их семьи это тоже распространяется? – спросил Мерсер.

Баркер ощетинился.

– Дипломатические представители и их нынешние семьи защищены от любых уголовных преследований.

– Если я не ошибаюсь – пока их государство не отменит эту неприкосновенность? – спросила я.

– Конечно, они не вправе совершать преступления. Если вы считаете, что у вас есть против кого-то улики, то прежде всего Государственный департамент должен сообщить об этом соответствующему государству и потребовать у него документ, отменяющий неприкосновенность данного лица. Потом уже дело передается в суд.

– А дипломатический персонал? – спросила я. – Преступник мог быть прикреплен к какой-нибудь миссии и в другом качестве.

– Сотрудники консульства защищены в меньшей степени, мисс Купер. Принцип неприкосновенности распространяется на них постольку, поскольку они выполняют служебные обязанности.

– Подготовка списка не потребует много времени. В таком случае завтра утром повестка в Большую коллегию будет здесь.

– Не собираюсь вам мешать. Просто должен быть, как у нас говорят, дипломатичный способ решения проблемы. Были случаи депортации.

– Не слишком удачное решение, мистер Баркер, – осадила я его. – При депортации опасного преступника он не проходит через суд, значится несудимым. И может вернуться, как только соскучится по Нью-Йорку.

Баркер предложил другой подход.

– В протокольном отделе мы работаем с потерпевшими. Стараемся возместить…

– Денежное возмещение жертвам насилия? – перебил Мерсер. – Вы думаете, что изнасилованным женщинам нужны деньги? Они хотят одного – чтобы этот ублюдок, кем бы он ни был, как можно скорее перестал разгуливать на свободе. Они хотят видеть его за решеткой. Может быть, это дело не имеет никакого отношения к ООН, но мы рассчитываем на вашу помощь.

Баркер подошел к каталогу, открыл ящик и вынул оттуда две карточки.

– Сто девяносто одно государство. Я смог бы предоставить вам домашние адреса, но они хранятся в представительствах.

Мы пошли к лифту, на ходу просматривая список. Он был составлен в алфавитном порядке. Нас интересовали африканские страны. Я достала ручку.

– Ангола. Там говорят, по-моему, на португальском. Точно не на английском. – Я помнила, что, по словам Анники, преступник говорил с британским акцентом. – Бенин. Это еще что за такое?

– Когда ты учила географию, это была Дагомея. Западная Африка. Французская колония.

– Ботсвана. Точно была под британским влиянием, – сказала я и поставила галочку. – Буркина-Фасо. Это где?

– Верхняя Вольта. Когда-то была частью французских владений.

– Бурунди. По-моему, она принадлежала Германии или Бельгии, – сказала я.

Охранник выпустил нас на улицу. Я застегнула пальто.

– Камерун, – сказал Мерсер. – Камерун надо проверить – он был и под британцами, и под французами.

– На это уйдет больше сил, чем я думала. Всего три буквы просмотрели…

Мы сели в машину. Мерсер позвонил лейтенанту Петерсону.

– Утром Алекс выпишет повестку в суд для начальника протокола. Не сказал бы, что нас встретили с распростертыми объятиями. Запроси поддержку из Девятнадцатого участка. Завтра надо будет брать их на абордаж.

Он замолчал, слушая Петерсона. Взял у меня ручку и записал адрес.

– Вот и представилась возможность второй раз поговорить с приятелем Эмили Тедди Круном.

– Ее дочь что-то успела натворить?

– Час назад возникла на пороге у Тедди и допытывалась, кто ее отец.

«Прекрати реветь!» Если бы тут был Майк Чэпмен, он обратился бы к Круну именно так. Мыс Мерсером выбрали более мягкую тактику. Надеялись вызвать в нем отклик и добиться более откровенных ответов, чем при первой встрече.

– Амелия. Амелия Брендон, – повторял Крун, раскачиваясь на диване. – Клянусь, когда я открыл – я словно увидел призрак Эмили. Но это оказалась ее дочь.

– И вы просто так ее отпустили? – спросил Мерсер.

Я сидела рядом с Круном и похлопывала его по плечу. Должен же он был в конце концов успокоиться.

– Что я мог поделать? Она зашла, говорила минут десять-пятнадцать. Возможно, она думала, что я ее отец. – На лице Круна появилось подобие улыбки. – По-моему, мне удалось ее убедить, что этого быть не может.

– Почему вы не предложили ей кофе? Могли найти еще какой-нибудь способ ее задержать и позвонить в участок, – сказал Мерсер.

Крун озадаченно уставился на него.

– Детектив Уоллес, все произошло так неожиданно. Я, наверное, многое не сделал из того, что должен был.

Мерсер дождался своего часа – Крун попался на вранье. Файл с черновиком письма Эмили Апшоу, адресованным ее сестре, открывали в ночь убийства. Появление Амелии не было для Тедди неожиданностью.

Мерсер отодвинул журнальный столик, пододвинул тумбочку и сел напротив Круна.

– Теперь мы хотели бы уточнить основные события, – заговорил он. Его крупная фигура нависала над Круном, который вжался в диван рядом со мной. – Вы опять виляете…

– Да. С самого начала все пошло наперекосяк. Все из-за моих отпечатков пальцев. Я ведь говорил, что оставил их по всей квартире. Знал, что из-за этого у меня еще будут неприятности, – пробормотал он. – Еще когда меня в первый раз допрашивали. Вы об отпечатках говорите?