А Мельбур - Убийственный чемпионат

Чего он добивается? Совершенно ясно, что ему, этому третьему, известно о сговоре и значении календарей. Откуда это мы выясним при личной встрече. Известно и чей спортивный номер должен быть зашифрован на этой порнухе...

Домыслить мне не дали. С разухабистой песней появляются Машина и Смит.

- А вот и мы! - приветствует меня Смит.

- Дорогой, ты не очень скучал без меня? - в голосе Машины забота и нежность.

- К сожалению, на это чувство у меня не хватило времени, - отвечаю я и задаю встречный вопрос: - А что у вас? Судя по твоей, Боб, физиономии, вы совсем неплохо провели время?!

- Фантастика! - отвечает Смит и неожиданно добавляет: В...! На...!

Я укоризненно смотрю на Машину.

- Твое воспитание?

- А что? Тем более, что он очень талантливый ученик! хмыкает она в ответ.

Следующие полчаса были заполнены описаниями моих похождений. Слушали меня очень внимательно, практически не перебивая. Лишь изредка раздавались восторженные вопли Машины и смитовские "в...","на...".

- ... нанести визит этому бутылкометателю, - подвожу я черту под своим рассказом.

- А почему бы - "в...", "на...", - задумчиво говорит Смит, - не начать с председателя КГБ?

Я удивлен.

- Боб! Ты невнимательно слушал меня. Кому нужен этот визит? Что он даст? Ведь совершенно ясно, что в данный момент календарей у кэгэбэшника нет. В противном случае вы бы лишились броневичкового кортежа.

- "В...!" "На...!" - соглашается Смит.

- Послушай, дорогой! - встревает Машина. - В кэгэбэшником все ясно. Но куда, в таком случае, пристегнуть карликовую секс-бомбу? Ведь на кого-то она работает?!

- У нас остался один вариант - спортсмен! Вот его и будем щупать, - отвечаю я. И, видя, что Машина собирается возразить, кричу: - Да не усложняй ты! Не надо вводить в действие еще кого-то четвертого!

Машина, фигурально выражаясь, пожимает плечами.

- Пожалуйста! Как скажешь. Я просто вспомнила одну очень верную французскую поговорку... Шерше ля фам!

- О-о-о! - неожиданно орет Смит. - Фамов больше не надо. Я сыт ими по горло. "В...!" "На...!"

- Смит, - игриво перебивает его Машина, - а я ведь тоже, можно сказать, женщина.

Смит машет руками.

- Что вы, что вы! Вы единственное и самое приятное исключение! - И он рассыпается в комплиментах.

- Боб, - обращаюсь я к Смиту по окончании его монолога, - ты не сказал самые главные слова!

Смит непонимающе глядит на меня, потом до него доходит.

- А-а! Извините! - Смит набирает полные легкие воздуха и выдает: - В...!" "На...!"

Мы расстаемся в отличном настроении. Смит и Машина уезжают, чтобы продолжить игру в кошки-мышки. Я отправляюсь на свидание с самым опасным нашим противником. Профессионалом высшего класса - Раздолбаев его фамилия. Отельный номер 433.

Дело приближается к развязке.

26

На стадионе, куда я добрался без видимых осложнений, наступала кульминация. Чемпионат подходил к концу. Публика неистовствовала. Флаги, дудки, трещотки, барабаны! Крики, вопли, свист и рев! На зеленом поле остались только сильнейшие спортсмены. Где-то среди них и мой противник. Передо мной встала проблема: каким образом изъять с поля Раздолбаева? На предмет дружеской беседы. Не переться же мне на поле? Да и кто меня туда пропустит? Задача...

Решение, как всегда, приходит неожиданно. Все просто до безобразия. Пробираюсь в комментаторскую будку к своему бывшему клиенту и, за небольшое вознаграждение, прошу сделать объявление по стадиону.

Комментатор, ни о чем не спрашивая (толковый мужик!), берет микрофон, и над стадионом несется:

- "Участника под номером 14 просим срочно пройти в центральную туалетную комнату. Повторяю..."

Внимательно смотрю на поле. Отлично! Четырнадцатый номер недоумевающе крутит головой, разводит руками и направляется под трибуны. Я устремляюсь туда же.

Я успеваю первым. Успокаиваю дыхание и осматриваюсь. Сортир пуст. Мне определенно повезло, иначе пришлось бы запираться с этим амбалом в одной из кабинок. А я не переношу тесноты!

Распахивается дверь и входит Раздолбаев. Оглядывается.

- Ничего не понимаю! Пошутил кто-то, что ли?

И тут замечает меня.

- Товарищ! Это не вы меня вызывали?

- Мы, мы! - весело отвечаю я и без увертюры перехожу к делу.

Сконцентрировав в левой ноге всю силу, пинаю Раздолбаева в живот. Заполучи, гад! Но Раздолбаев мой подарок принимать не собирается. Отходит на один шаг в сторону. Ну и реакция у этого мордоворота! Концентрирую все свои ресурсы в правой ноге и наношу еще один удар. Раздоблаев опять успевает отойти и обиженно произносит:

- Ты че, мужик, пинаешься-то? Че я тебе сделал плохого?

Я все же не теряю надежды. Разбегаюсь и наношу страшный удар обеими ногами в пах. Точнее, собираюсь нанести. Или желаю. Но мой противник вежливо уступает место, и я с грохотом въезжаю в одну из туалетных кабинок.

- Я вам больше не нужен? - в голосе Раздолбаева нетерпение. - А то мне на поле надо!

В голове у меня гудит, трещит и звенит. Перед глазами мельтешение и отвратительная пелена. Раздолбаев неверно истолковывает мое молчание и направляется к двери.

Что же делать? Уйдет ведь, сволочь! Ага! В мусорной корзине замечаю пустую бутылку из-под шампанского. Собираю последние силы и бросаю ее в мощнейший затылок Раздолбаева. Сейчас я тебе забью голешник! Тем более, что в такие ворота трудно не попасть.

- Бам-м-м! - несется по сортиру колокольный звон.

"Пустой у него куипол, что ли?" - мелькает в голове.

Спортсмен медленно валится на кафельный пол. С трудом поднимаюсь и, волоча ноги, подхожу к двери. Везение прет, только руки подставляй! Из замочной скважины торчит ключ. Видимо, уборщица оставила по рассеянности. Запираю дверь и подхожу к Раздолбаеву.

Осматриваю этого амбала и испытываю законную гордость. Как я его свалил! Правда, не совсем честным приемом. Но ведь и его никто не просил уклоняться от моих пинков. Так что мы квиты. Остается еще одно дело: надо срочно стреножить товарища. Береженого Бог бережет!

Стаскиваю с Раздолбаева шикарные адидасовские трусы и майку. Рву их на полосы. Последние связываю в длинную фирменную веревку. Ею окончательно обезвреживаю товарища Раздолбаева. Сам сажусь рядом.

Раздолбаев приходит в себя. Мотает башкой и обалдело таращится на меня.

- Не узнаешь меня, дружок? - спрашиваю я.

- Давно узнал, - угрюмо буркает Раздолбаев.

- Ну и ладушки! - Делаю вид, что не замечаю его недоброжелательности.

- Надо было и тебя вместе с Золотарем на тот свет отправить, - зло шипит Раздолбаев. - Дерьмо!

Так! Уже легче. Первый вопрос отпал сам собой. Мое предположение оказалось верным. Золотаря убрал он. Едем дальше. Я устраиваюсь поудобнее.

- А нельзя ли поподробнее?

- Сейчас, разбежался! - Раздолбаев напрягает мускулы в попытке порвать оковы. Я искренне предупреждаю его о напрасности этого действия.