Алексей Погорелый - Клетка

— Не знаю, я ее еще не видел. Поехали, поужинаем вместе. Послушаешь про Индию.

— Потом как-нибудь. Вы столько не виделись, — сказал Злой. — Да меня и малая ждет, ребенка купать. — Он докурил «косяк», сбил уголек в пепельницу, разорвал на мелкие кусочки картонную гильзу папиросы и выбросил мусор в окно.

Злой плавно вел автомобиль по скоростной дороге. Включил радиостанцию с музыкой в стиле «чил-аут» и что-то увлеченно рассказывал Мише, тот не слушал. Баталов вспоминал.

Перед тем, как Мише должно было исполниться пятнадцать лет, его старший брат Витя предложил поехать на природу, в пустынный край со старым смешанным лесом и быстрой рекой с каменистым дном. Первую ночь братья провели под раскидистой елью, согреваясь уютным костром и пуховиками спальных мешков. На второй день похода вышли к реке. Начали спускаться вниз по течению со спиннингами в руках. После городского смога дышалось легко и свободно. Решив остановиться на привал на маленьком песчаном пляже, братья выпотрошили выловленную рыбу, почистили грибы, собранные на плодовитой поляне и поставили котелок с гречневой кашей на огонь.

Они вышли из леса втроем. С охотничьими ружьями в руках. На мужицких лицах расплылись гнусные улыбки. Первым ударили Мишу ногой в лицо. Носок тяжелого ботинка, обитый блестящим железом, оставил шрам под глазом на всю жизнь. В голове у Михаила помутилось, он упал на жесткий песок, затем почувствовал удар по голове.

Миша не знал, сколько времени пробыл без сознания. По пляжу в беспорядке разбросаны вещи. Возле потухшего костра лежит тело. Миша, превозмогая боль в голове, поднялся и подошел к брату, перевернул его на спину. Лицо и одежда залиты кровью. Миша подобрал котелок и набрал холодной воды из речки, умыл брата. Лицо Вити стало похоже на сине-красный футбольный мяч, грубо разорванный ногами. Михаил взвалил бесчувственное тело на плечи и пошел через лес к ближайшей дороге. Он не помнил, сколько шел. Кровь брата капала ему на одежду, комары жалили окровавленное Мишино лицо. Сухая гортань, словно забитая песком, с трудом пропускала воздух в легкие.

Тела ребят подобрал на дороге водитель грузовика. Миша не успел — брат, не приходя в сознание, скончался в больнице. Витю похоронили через три дня. В пятнадцатый день рождения Михаила.

Через полгода отец Миши положил перед сыном развернутую газету. Одна из строчек подчеркнута карандашом: «В результате столкновения «Камаза» и «Нивы» погибли три человека, находившихся в автомобиле «Нива». Водитель «Камаза» скрылся с места происшествия. Хозяин грузового автомобиля утверждает, что в момент аварии находился в кафе «Солнечное», этот факт могут подтвердить десятки свидетелей …». Михаил, не сказав ни слова, взял газету, зашел в туалет и поджег ее, держа за край над унитазом.

Из череды воспоминаний Михаила вывели разноголосые гудки автомобилей. Возмущенно сигналя, «Пежо» Злого обгоняли машины. Злой не обращал внимания и монотонно кивал белокурой головой в такт музыке. Миша посмотрел на спидометр — сорок километров в час.

— Очнись, дядя, — толкнул Баталов друга в плечо. — Ты не в открытом космосе.

***

Лиина была хозяйкой небольшого массажного салона, совмещенного с рестораном азиатской кухни. Одноэтажный домик в китайском стиле, развесивший фигуристую крышу из красной черепицы, расположился в тихом районе города возле моря. Сюда еще не добрались застройщики модных зданий из стекла и бетона, и район занимали частные домики. Для клиентов заведения, которые не хотели быть замечены в аморальном поведении, удаленность салона от густонаселенных районов считалась большим плюсом. Почему то, тайский массаж в нашей стране считался синонимом проституции.

«Пежо» припарковался возле забора из маленьких, желтых кирпичиков. «Будь другом, — сказал Миша Злому. — Заедь ко мне и накорми черепаху». Баталов вышел из теплого салона под черно-синее небо. Холодно блестели звезды, солено пахло морем, слышался мерный гул прибоя. Баталов позвонил в золотистый колокольчик на гнутом кронштейне. Тут же открыл деревянную дверь обитую железными вставками широкоплечий азиат в ливрее швейцара. Он, с полупоклоном, пропустил Баталова в зеленый дворик с аккуратными дорожками, посыпанными мелкой галькой. Участок и здания воплощали в себе смешение культур. За домом, куда вела асфальтовая дорога, размещался современный гараж на десять машин. Лужайку освещали кованые фонари, изготовленные в виде деревьев бонсай. Справа расположился японский сад камней. Арочный вход в здание, прикрытый деревянной, черной дверью, освещался китайскими бумажными фонарями. В салоне: финская сауна с бассейном, биллиардная в английском стиле. За раздвижными дверями из матового стекла на полах лежали толстые персидские ковры, стояли кушетки для клиентов. Столовая обставлена в индийском стиле.

Миша прошел в кабинет хозяйки. Вышитые разноцветным шелком картины и злые черные маски на стенах; статуэтки Будды с мудрым взглядом и многорукий Кришна; низкий стол и подушечки на ковре; индийская жаровня и медный кальян. Двенадцатиструнная испанская гитара в углу. Никакой техники и аппаратуры — все дела заведения вел управляющий. Лина ездила по миру, обучаясь тайскому массажу, иглоукалыванию, тибетской медицине, изучала культуру и национальную кухню азиатских стран. Потом обучала рабочий персонал, состоявший из вьетнамских эмигрантов. У Лины мать была вьетнамкой, занималась оптовыми поставками вещей из Китая. Отец — русский, истинный православный. Лина познакомилась с Мишей в школе. Он единственный защищал нескладную полукровку от жестокости детей.

Перед Михаилом на полу сидела девушка. Нежный овал лица, смуглая кожа, каштанового цвета, длинные, прямые волосы свободно падают на плечи, кошачьи глаза смотрят со спокойной восточной мудростью, чувственные губы слегка приоткрыты, обнажая жемчуг зубов. Все, кто встречал Лину, говорили о ней: «Красивая японка».

— Привет, Ленка, — сказал Миша с порога.

Девушка в цветастом сари поднялась с подушки, подошла к Мише и, привстав на цыпочки, поцеловала Михаила в губы. Миша обнял стройное, гибкое тело и плотно прижал к себе. Девушка сладко вздохнула.

— Я уже все приготовила, — сказала она, снимая с Миши одежду.

Лина бросила голому Мише шелковый халат. Повела его в сауну, затем был жесткий массаж — Миша только покряхтывал от удовольствия под удивительно сильными и, одновременно, мягкими руками. Затем тайский массаж, переходящий во всемирный, любовный.

Утолив физический голод, они сели за стол. Лина кормила Мишу свининой в соусе карри по-индийски, китайским рисом и японскими квашеными овощами. Миша налегал на еду, запивая легким вишневым вином.