Виктор Меньшов - Золотой мальчик

Мы прошли к избушке, она стояла на поляне и была достаточно хорошо видна. Со стороны она казалась совсем крошечной и игрушечной.

- Пошлите ваших специалистов. Пускай подползут, послушают, что там внутри творится, - приказал полковник.

- Может, подождём до утра? - робко возразил кто-то.

- А утром окажется, что в избушке пусто, и что бандит давным-давно в Москве, - возразил полковник. - И вообще, не рассуждайте, а выполняйте.

- Есть! - коротко ответили из темноты, и послышался быстрый шорох шагов.

- Думаешь попробовать взять его прямо сейчас? - спросил полковника Капранов.

- А ты что по этому поводу думаешь? - ответил тот вопросом на вопрос.

- Я думаю, что это будет непросто. Может быть лучше дождаться утра? Он выйдет, и можно будет взять вне дома.

- Ты думаешь это будет легче? Он же профессионал, его брать везде трудно будет.

- Всё же так его можно отрезать от избушки. А на открытом месте взять всё же легче. Если не сумеем взять в избушке, и он там забаррикадируется пиши пропало, до второго пришествия будем его оттуда выковыривать, если только с артиллерией.

- Ладно, подполковник, сейчас главное узнать, там ли он, может, мы пустое место пасём, а он на какой-нибудь даче дрыхнет.

Наступило молчание. Минут через пятнадцать подошли и доложили:

- Товарищ полковник! В избушке точно кто-то есть.

- Точно? Вы что - заглядывали туда?

- Это не обязательно, - прозвучал короткий и немного снисходительный смешок посвящённого. - Мы прослушали аппаратурой, есть звуки дыхания, и инфракрасное излучение. Сколько человек там точно - сказать невозможно, но что кто-то там есть - это точно.

- А может, туда медведь забрался и спит, тогда что? Будем мишку до утра охранять?

- Это не мишка, товарищ полковник, и боюсь, что до утра мы туда не попадём.

- Откуда такая уверенность?

- Во-первых, двери заперты, а мишка этого делать не может, а во-вторых - избушка-то с секретом.

- С каким ещё секретом? - небрежно спросил полковник, но в голосе его слышалось явное беспокойство.

- Там сплошное железо. Похоже броня, либо листовая сталь. Но очень толстая.

- Какая броня, какая сталь? Вы о чём это, капитан?

- Я об избушке, товарищ полковник. Похоже, что это не простая избушка. Стены и двери из брони, либо из листовой стали, только сверху обшиты деревом. Камуфляж.

- Что за бред! - возмутился полковник. - Откуда в лесу бронированная изба? Вы что, капитан, выпили?

- Не шуми так, полковник, - вмешался Капранов. - Ты не забывай, в каком мы лесу находимся. Тут вокруг правительственные дачи. Мало ли что и для чего тут могли построить. Я лично не удивлюсь, если где-то на опушке аэродром обнаружится.

- Ну и влип же я, - вздохнул полковник. - Ладно, подтянуть к избушке снайперов, оцеплению ни в коем случае не приближаться, начать приближение только после первого выстрела. Не забывать, дело имеем с профессионалом. Снайперов ко мне для личного инструктажа.

- Что вы будете делать? - не удержался я. - И там ли мой сын?

- Вы же всё слышали, - ответил полковник. - Там ли ваш мальчик неизвестно. И кто вообще находится в этой избушке, тоже неизвестно, может быть, бомж какой забрёл. Так что вы идите в машину и пока отдыхайте. Мы вас поднимем.

Я не стал спорить. Вернулся в машину, но оттуда всё слышал. К полковнику подошла группа людей, и он стал им говорить:

- Как только из дверей избушки появится человек, стрелять на поражение...

- Но как же так? Надо же дать ему шанс, хотя бы предложить сдаться, вмешался Капранов.

- А он даст шанс мальчику, если не захочет сдаваться? - жёстко возразил полковник. - Я не имею права рисковать жизнями людей. Я знаю, с кем мы имеем дело, и предполагаю, что если он сумеет засесть в избе, он бед натворит. Так что повторяю - огонь на поражение. Но только после моего приказа. Мы сначала должны убедиться в том, что это тот самый человек, а не случайный грибник или бездомный бродяга. Кто из снайперов имеет боевой опыт? Кто уже участвовал в подобных операциях?

- Майор Корнеев, товарищ полковник.

- Отлично. Вы, майор, займёте позицию прямо против дверей. Я буду рядом с вами, вы стреляете по моей команде, остальные - если будет промах, или что-то ещё, после выстрела майора. Всё ясно?

- Так точно, товарищ полковник, - ответили нестройным хором бойцы, почти не видимые в темноте.

- Отлично. Разойтись. Приготовить оружие, оптику, занять исходные позиции.

Он дождался, пока все разойдутся, помолчал, и продолжил отдавать приказы кому-то невидимому:

- Прекратить всякое курение, даже в машинах и укрытиях.

- Далеко же, товарищ полковник, не увидит.

- Не увидит, - согласился полковник, - но может унюхать. Сейчас важно не проколоться на мелочах. Не забывайте, с кем имеем дело, он нам не простит ни малейшей, самой крохотной ошибочки. Остановить всяческое передвижение по лагерю без самой крайней необходимости, всё должно превратиться в слух и тишину. Ясно?

- Так точно!

- Тогда выполняйте.

Он сам ушёл с подполковником в машину, всё затихло, люди окончательно превратились в тени. Изредка кто-то появлялся из темноты с кратким докладом, получал такие же краткие инструкции и так же бесшумно исчезал.

Мотор в машине, как и во всех других, был выключен, и в салоне было холодно. Я поплотнее запахнул куртку, и словно почувствовав, что мне холодно, кто-то протянул в окно машины термос, предложил бутерброды, от которых я отказался, и дал мне одеяло. Я выпил горячего чая, завернулся в одеяло и незаметно задремал, прислонившись головой к дверце.

И опять оказался в том проклятом болоте. И опять гнилая вода готова была залить мне рот, плескалась под самым подбородком, и мне приходилось изо всех сил тянуть и тянуть вверх шею, чтобы выиграть секундочки жизни, хотя бы в борьбе за эту самую жизнь.

И от кромки леса шла ко мне женщина.

- Мама, мама! Я знал, что ты вернёшься!

Но это была не мама. Возле меня, над головой моей, остановилась Галя, жена моя. И я обрадовано потянул к ней руки:

- Галя, помоги мне скорей, вытащи меня!

Но она спрятала руки за спину и отошла на шаг, покачав головой:

- Нельзя мне тебе помогать. Я - мёртвая.

- Но ты же смогла подойти ко мне! И это же сон, всего лишь сон, не более того.

Она засмеялась нехорошим смехом, она так смеялась когда-то, когда мы жили в Козицком переулке и ругались по какому-то из бесконечных поводов.

- Если это сон, тогда почему ты так боишься утонуть? Утони - и проснёшься. Это же всего лишь сон.

И тогда я заплакал.

- Помоги мне, Галя. Я очень боюсь, очень. Я знаю, что это сон, но всё равно боюсь.

- Тогда проснись.

- Я не могу, Галя.

- А я не могу тебе помочь. Меня убили.

- Тебя убили бандиты, не я же тебя убил! Ты-то знаешь, что я не убивал тебя!

- Только я и знаю, что это ты меня убил, - с нехорошим смешком возразила она.