Егор Роге - Опустошение

На другом конце трубки раздался смешок.

– Это понятно, а как с канадской мебелью?

Звонили из Международного московского банка инноваций (ММБИ), заместитель начальника хозяйственного управления; получив наш факс, они заинтересовались предложением.

Через полтора часа Артем и Максим были уже в ММБИ.

– Ну а как сама встреча прошла? – спросил я.

– Они сейчас хотят оснастить президентский этаж, восемь больших кабинетов, переговорная, комната отдыха – в общем, штук на двести по каталогу, из них наших сто двадцать тысяч, – ответил Артем, – нам дали планы помещений, и завтра мы должны подготовить предложение.

Почти до утра мы чертили, считали, звонили в «Лассаль» Марку, получали от него разъяснения и снова считали.

«Хорошо, что в Канаде разгар рабочего дня, – подумал я, – очень удобно работать ночами».

К пяти утра мы начертили расстановку мебели во всех помещениях, составили спецификацию и счет. Сумма превысила двести двадцать тысяч долларов.

Поспав три часа, Артем и Макс уехали в ММБИ.

Я остался в «штабе». К моему удивлению, нам позвонили еще из трех московских банков с предложением о встрече. Две встречи я перенес на следующий день, а одну, на мой взгляд самую перспективную, в Первом коммерческом банке (ПКБ), я назначил на сегодня.

К обеду партнеры еще не вернулись, и я один отправился в ПКБ, офис которого располагался на юго-западе Москвы, на пересечении Профсоюзной улицы и улицы Дмитрия Ульянова.

Я не очень волновался перед встречей, имея за плечами опыт переговоров о «бетономешалках Сэма», которые действительно представляли собой сложные технические устройства.

В мебельных же вопросах я не видел трудностей, за исключением, пожалуй, разности в английской и метрической системах, но я быстро запомнил, что шестьдесят дюймов – это примерно один метр пятьдесят сантиметров, а семьдесят два дюйма – соответственно метр восемьдесят.

Осознание сложности планировок, цветов, эргономики пришло ко мне чуть позднее.

В банке меня ждал Любомир Ивашич, один из архитекторов банка, серб, великолепно говоривший по-русски. Он встретил меня приветливо и отметил, что очень доволен тем, как оперативно наша компания отреагировала на приглашение.

Любомир был одет в теплый шерстяной свитер, джинсы и не производил впечатление человека, который может принимать серьезные решения.

Он был молод, не старше меня, среднего роста, в очках.

– Откуда так хорошо русский язык знаете? – поинтересовался я.

– Я здесь архитектурный окончил, и у меня мама русская.

Банк занимал шесть этажей двенадцатиэтажного здания какого-то НИИ, и еще одиннадцать отделений банка находились в разных частях Москвы.

Любомир сказал, что управлению по строительству банка выделена очень большая сумма для оснащения всех отделений банка новой мебелью.

Но в первую очередь новая мебель должна быть поставлена в центральный офис.

Внимательно изучив каталоги, он сказал, что, по его мнению, мебель немного «тяжеловата», но соответствует философии банка: надежность, прочность и долговечность. Отчасти Любомир оказался прав, его банк просуществовал довольно долго, громко обвалившись лишь во время банковского кризиса девяносто восьмого года.

Вручив мне поэтажный план центрального офиса, Любомир попросил предоставить расчет в течение десяти дней.

Вечером в «штабе» мы обменялись впечатлениями о проведенных встречах. Рассказав Максу и Артему о знакомстве с Любомиром, я внимательно слушал их историю.

Артем и Макс шли немного впереди меня, примерно на полкорпуса, как говорят гребцы, и вероятность подписания первого контракта с ММБИ была высока.

Они уже познакомились с вице-президентом банка Виктором Славиным, который и принимал все решения о закупках.

Славин быстро дал понять, что во всех контрактах, которые, возможно, получит «Арина Инк.», десять процентов будет принадлежать ему. После того как Артем заверил его, что это будет именно так, разговор перешел в конструктивное русло. Славин сказал, что сумма заказа должна составить около двухсот тысяч, желательно чуть меньше. Никакого аванса банк не заплатит, но готов выставить аккредитив на всю сумму сразу на канадский счет «Лассаля».

– Предлагаю пари, – сказал Артем, – наша сделка состоится раньше, чем твоя!

– Не сомневаюсь, – ответил я, – но мне все равно, какая из наших куриц первой принесет яйца.

– Теперь о грустном, – продолжил Артем, – денег совсем нет, осталось двадцать долларов, что будем делать?

– Мне негде взять, я и так всем должен, – сказал Макс.

– У меня тоже нет, – сказал я.

Это было правдой лишь отчасти – почти все деньги перед последней ссорой я отдал жене и был уверен, что почти все эти деньги Элла сохранила.

– Послушай-ка, – обратился ко мне Артем, – ваш женьшень продается за кэш?

– Иногда платят наличными, – ответил я, – деньги, которые принадлежат ассоциации, лежат в сейфе, в офисе на проспекте Мира.

– А ключ от сейфа?

– А ключ от сейфа – у меня, – ответил я, понимая, что скажет Артем следующей фразой.

– Вот и решение вопроса, – радостно сказал Артем, – возьмем штуку, это примерно двести пятьдесят тысяч рублей по сегодняшнему курсу, и вернем с первой сделки.

– Допустим, мы завтра подпишем договор с ММБИ, они выставят аккредитив, который раскроется, когда мебель выйдет из Канады, – я уже знал свой ответ, – при самом оптимистичном раскладе пройдет шесть недель, так?

– Четыре, – включился в разговор Макс, – при самом оптимистичном прогнозе – четыре недели.

– Нет! Это не подходит, – ответил я, – шеф вернется из Китая через неделю.

– Ну и хрен с ним, тебе с твоим шефом детей не крестить, – разозлился Артем, – скажешь, что потерял деньги, но вернешь через месяц. Напишешь расписку.

– Нет, – категорически сказал я, – об этом не может быть и речи.

После минутного молчания Артем продолжил атаку:

– Неужели не ясно, что на встречу нам с Максом надо приезжать на машине, Славина в кабак вытащить, иначе мы ничего не получим.

– Я не знаю, как решить этот вопрос, – сказал я, – что касается машины, так «Лада-2105» нашей ассоциации в полном твоем распоряжении.

– На старой вашей развалюхе? Еще не хватало встать где-нибудь посреди дороги, – возмутился Артем, вспомнив недавний случай, действительно имевший место, когда мы занимались «делом всей жизни», – уж лучше пешком ходить!

– В кассу ассоциации не залезаем, – снова ответил я.

Артем был очень расстроен тем, что вопрос, который он считал уже решенным, неожиданно для него вызвал такое сопротивление с моей стороны. Со словами «ну, я тогда не знаю, где деньги взять» он оделся и вышел.