Владимир Тодоров - Пятый арлекин

— Мистер Тернер!— закричал я таким голосом, будто мы пере­говаривались с ним через улицу без телефонного аппарата,— если вам известны такие подробности, то тем более вы должны быть информированы, что я разругался с Элизой окончательно и больше ее не увижу.

— Это мне известно,— не стал темнить Тернер,— знаю и про обстоятельства, которые привели, пользуясь вашей терминологией, к разрыву. Обстоятельства, это я подчеркиваю, в вашу пользу. Счи­таю, что пока ее не следует беспокоить, а позвонить денька через два, это как раз будет воскресенье.

— Она не захочет со мной разговаривать!

— Вы, Дик, как ни странно, бываете порой очень наивны. И как вам с такими качествами удается побеждать сильных женщин...

— Что вы имеете ввиду?

— Ничего, только ставлю вас в известность, что Элиза, я про­изношу по слогам, у-же три ча-са не от-хо-дит от те-ле-фо-на в надежде, что ее прекрасный и вероломный друг позвонит ей. Если вы позвоните немедленно, то не услышите ничего, кроме единствен­ной просьбы простить ее. Но вам этого сегодня как раз делать не следует, пусть помучится, сучка, пока не доведет себя до белой горячки, скучая без своего возлюбленного.

— Мне не нравится, мистер Тернер, как вы отзываетесь о своей жене,— вскипел я, наконец. У меня сжалось сердце от его инфор­мации.

— А вы, Дик, здесь при чем? Это ведь не ваша жена собирается наставить вам рога, а моя — мне! Улавливаете разницу?

— Улавливаю, только вы ведь сами этого хотели.

— Да, я хотел одного, чтобы вы подвели ее к этому акту и даже предположил, что вы сумеете совратить ее в течение двух месяцев. Мне казалось, что такая чистая женщина, как Элиза, не позволит одурманить себя первому встречному проходимцу раньше этого сро­ка, если вообще позволит. А она развалилась на траве на второй дени, как последняя привокзальная шлюха. Я еще знаю одно слово, подходящее к данному случаю, только мне надоело оправдываться перед вами. Слушайте меня внимательно, Дик: в воскресенье, имен­но в это воскресенье в семнадцать тридцать вам принесут чек на предъявителя на парижское отделение моего банка.

— Кто принесет, вы?

— Не заноситесь, Дик, мне как-то не с руки выступать перед вами в роли почтальона. Принесет мой человек. Вы убедитесь, что я сдержал слово. На восемнадцать часов назначьте встречу Элизе. Агенты частного сыска будут наготове и ворвутся в вашу спальню ровно в восемнадцать тридцать. Я думаю, что с вашими способно­стями вы как раз к этому времени управитесь с объектом.

— Но вы же сказали, чтобы я только...

— Да,— резко перебил меня Тернер,— вы позволите вашей куколке раздеться и разденетесь сами. Это должно произойти ровно в восемнадцать тридцать и ни минутой раньше. Остальное не ваша забота. Вы меня поняли?

— Да, понял.

— Вы дадите показания агентам и можете сматываться на все четыре стороны, и чем скорее, тем лучше. Хотите заработать еще, найдете меня сами. О'кей?

— О'кей, мистер Тернер.

В трубке послышались гулки отбоя. Почему я не послан Тернера, как хотел этого десятью минутами раньше, почему я согласился на это снова, подтвердив свою готовность завершить грязную опера­цию? Страх за себя? Нет, только не это. Из разговора с Тернером я выяснил самое главное для себя: Элиза простила мою бестактность и ждет звонка. И второе, не менее важное: у меня впереди три дня и я наверняка сумею что-нибудь придумать, чтобы спасти Элизу. Если я даже откажусь выполнять указания Тернера, он придумает что-нибудь другое, не менее пакостное, и найдется исполнитель, который захочет заработать сто тысяч...

Заснул я быстро, но кошмарный сон вновь преследовал меня, только теперь я разглядел лицо машиниста локомотива: это был Тернер. Тогда кто же четвертый, кто меня держит вместо него в костюме арлекина? Я почти не удивился, это была Мери. Я даже во сне осознал, что теперь мне конец. Раньше, когда она с пригорка неслась мне на помощь, во сне оставалась иллюзия надежды. Тернер кривил рот в крике, стов разобрать было нельзя, только какие-то отрывки, но и так можно было легко понять, что от ненависти он готов выпрыгнуть впереди паровоза и прикончить меня. Я пытайся укорить Элизу ее предательством, но она старательно отворачивала лицо и истерически смеялась.

И снова я проснулся от собственного крика, но теперь это слу­чилось вовремя: я услыхал в коридорчике, соединяющем гостиную и спальню, легкие пружинящие шаги. Я мгновенно спружинил тело, приготовившись защитить себя от кого угодно: дверь медленно при­открылась и в голубом мареве ночника возникла робкая фигурка Мери.

— Мери, что случилось?— тело мое мгновенно расслабилось и только тогда я заметил, что лежу на кровати совершенно обнажен­ный. Я прикрыл себя покрывалом и повторил свой вопрос.

— Дик,— Мери сделала несколько шагов по направлению к кровати,— мне необходимо сказать что-то очень важное. Можно присесть сюда?— она показала рукой на пуфик около кровати.

— Садитесь, Мери. Хотите сигарету?

— Я не курю. Дик, разве вы этого не заметили?

— Не обратил внимания, мы с вами так мало общались.

— Да, мало...

— Что вас привело сюда в такой поздний час?— я закурил, почувствовав, что тревога возрастает и я сейчас услышу нечтб такое, отчего, возможно, мне станет не по себе.— Вы не боитесь, что нас подслушают?

— Нет, Дик, не боюсь, никто не может нас подслушать, потому что всей шпионской системой в этом доме заправляю я. Сейчас я все отключила.

Это не было для меня оглушающей новостью, поразила откро­венность Мери. Вот чем занималась в этом доме милая и безза­щитная Мери Голсуорси. А вдруг и этот разговор тоже ловушка, подстроенная Тернером? Навряд ли, но следует быть предельно осто­рожным.

— Что же вы хотели мне сказать, Мери?

— В воскресенье вас убьют, Дик...— произнеся последние слова, Мери заплакала не опуская лица и не утирая слез.

— Что?!— закричал я, не владея собой и подпрыгнув на кровати, уж больно неожиданной оказалась информация Мери,— кто меня убьет и зачем? Кому я нужен?,

— Вас убьют люди Тернера, чтобы обвинить потом миссис Тер­нер в убийстве любовника, то есть вас, Дик...

У меня в голове будто разорвалась бомба, в одну сотую секунды стал понятен коварный замысел Тернера. Когда он это придумал, теперь, когда взбешен поведением Элизы или раньше?

Я приподнялся и уселся, опираясь спиной на подушку.

— Откуда это тебе известно, Мери?

— Мне всегда все известно: многое мне доверяют, многое узнаю сама. Я научилась-тодключать систему подслушивания так, чтобы это не становилось им очевидно.

— Так ты с самого начала знала, с какой миссией я явился в этот дом?

— Да, конечно, но в детали меня не посвящали.

— Ты видела когда-нибудь миссис Тернер?