Владимир Тодоров - Пятый арлекин

— Что им нужно от меня?— рассуждал Альберт Мондейл,— во всяком случае, это похуже Синг-Синга, меня еще никогда не брали в такой оборот. Бежать невозможно, получишь пулю, тот, сзади, не дрогнет при этом.

Машина уверенно шла по шоссе, встречных автомобилей попадалось мало, и Мондейл полностью положился на судьбу. Через какое-то время сидевший сзади приказал повернуть налево, потом направо. Они давно выехали за город, потянулись виллы, наконец машина остановилась перед аркой, за которой угадывался большой сад, где-то невдалеке шумело море и фары высветили высокие ко­ваные ворота и витиеватую надпись над ними: «Храм двенадцати апостолов».

— Посигнальте три раза с перерывами,— сказал незнакомец. После третьего сигнала ворота растворились и Мондейл повел машину к невысокому белому строению готического стиля. Шуршал под колесами «Форда» гравий, мимо проплывали, выхваченные све­том из темноты, кусты пышных роз, гладиолусов и еще каких-то диковинных цветов.

Наконец Мондейл остановил машину в ожидании дальнейших приказаний. «Вряд ли убьют,— подумал он,— это можно было сде­лать и по дороге».

— Вылезайте,— скомандовал « опекун» Мондейла и тот вышел. Открылась задняя дверь, и, наконец, Мондейл увидел его, при­земистого, широкоплечего, с косым шрамом через все лицо. Внеш­ность незнакомца производила жуткое впечатление. «Ну и рожа,— изумился Мондейл,— уж я ли не насмотрелся на гангстеров за свою жизнь, но такого монстра встречать не приходилось. А может сейчас его? Ведь кой-чего я умею». Мондейл на мгновение прикинул расстояние — полтора метра, выпад левой, прыжок в ноги, а потом... Но незнакомец угадал его намерения.

— Прошу вас без глупостей,— сказал он глухим спокойным голосом, и Мондейл опять почему-то содрогнулся.— Пройдемте.

Двери после звонка открыл человек в штатском, по виду лакей с военной выправкой, это было особенно заметно по тому, как он щелкнул каблуком высоких ботинок перед незнакомцем.

— Добрый вечер, мистер Крок! Мистер Макс уже ждет вас.

— Завяжите язык, болван!— резко бросил Крок.

Тут же подошли двое парней в джинсах и рубахах темно-зеле­ного цвета. У них были одинаковые челки, одинаковые тяжелые челюсти и под рубахой одинаково напряглись мускулы. Крок кивнул им, и через мгновение два «бульдога» ловко прощупали одежду Мондейла и извлекли пистолет. Остального они не тронули.

— Пойдемте,— бросил Крок и повел Мондейла по широкой мраморной лестнице наверх. В тусклом свете таинственно мерцала ста ринная бронза, на стенах висели портреты давно усопших графов, вероятно, бывших владельцев этой виллы со странным названием «Храм двенадцати апостолов». Перед массивной дверью на втором этаже этого роскошного и мрачного здания, на которой был изобра­жен геральдический герб с видами двух свирепых хищников и скре­щенных между ними мечами, Крок остановился и стукнул в дверь костяшками пальцев каким-то особенным образом.

— Войдите,— послышалось оттуда, и Крок, открыв дверь, протолкнул Мондейла в залу с высокими потолками, задрапированными громадными окнами и прекрасной люстрой из бронзы и хрусталя. На стенах, так же, как и в коридорах, висели в позолоченных багетах старики и старухи с надменными, ничего не выражающими, кроме презрения, лицами. Высокие жабо подпирали дряблые шеи, кружева оттеняли желтизну лиц. В центре залы стоял стол, исполненный в стиле ампир, за столом в высоком кресле сидел человек лет шестиде­сяти с узким длинным лицом, редкими седыми волосами и водя­нистыми, бесцветными глазами. Руки его отрешенно лежали на сто­ле, как бы отделившись от туловища, на безымянном пальце левой руки вспыхнул в огнях люстры крупный солитер в платиновой опра­ве. Лицо мужчины как бы отражало презрение надменных портретов.

— Садитесь, мистер Мондейл,— и хотя это было сказано веж­ливо и с достоинством, Мондейлу показалось, что голос раздался из подвала.

— Спасибо,— ответил Мондейл, удобно располагаясь в одном из двух, стоявших напротив стола, кресел; в другом наполовину утонул Крок, не спуская с Мондейла настороженных глаз.

— Очень уж вы прыткий, Мондейл. Чуть что — и в бега. Из Бразилии. Из Синг-Синга тоже. Что желать лучшего для души, чем Сан-Мартинес, так нет же, и отсюда, под покровом ночи, тоже пытались скрыться. Хорошо, что Крок еще с вечера разгадал ваши хитрости. Мы же не администрация Синг-Синга. Не правда ли?— и старик рассмеялся, словно прокаркал ворон, в горле у него долго не затихало, будто крутился какой-то плохо отрегулированный ме­ханизм.— Я вам не представился — зовите меня просто мистер Макс. На сегодня я — просто мистер Макс.

— Зачем я вам понадобился?— не совсем вежливо спросил Мондейл, потом, как бы исправляя ошибку, добавил,— мистер Макс.

— У вас нет выбора, поэтому вопросы будем задавать мы, а выбор ваш сведется к одному — жить или умереть,— опять хрипло рассмеялся Макс.— Вы нам нужны, иначе бы мы не стали цере­мониться с вами.

— А чем вам Родриго стал поперек дороги?— не унимался Мон­дейл, вспомнив симпатичного испанца, и чувствуя, что в нем заки­пает злость, заглушая чувство самосохранения, которому он отдался вначале.

— Родриго? Кто это?— спросил Макс, посмотрев в упор на Крока.

— Испанец, мистер Макс, тот, которого мы наняли на сегодня. Он имел беседу с Мондейлом, хотя не должен был этого делать.

Родриго чуть не спутал нам все карты, а Мондейл, соответственно, чуть не улизнул в Мадрид.

— Забудьте такие мелочи, Мондейл: был Родриго и не стало Родриго. В масштабе всего человечества это даже не пылинка, а вообще нечто неуловимое. О таких не сожалеют. У нас с вами серьезный разговор о позиции сильных людей, на карту будет пос­тавлено много, и в том числе ваша жизнь. А вы о каком-то нищем испанце... Вы хотите жить, Мондейл?

— Без сомнения, но мне не безразлично, какой ценой я заплачу за эту возможность.

— Правильно. Цену всегда нужно оговаривать заранее,— усмех­нулся Макс.— Цена для каждого будет установлена соответствую­щая, в зависимости от целей. Нам нужно одно, вам — другое. Вы получите жизнь, деньги и возможность жить, как вам заблагорас­судится. Но с вашими прежними делами покончено раз и навсегда. Вот они — ваши дела,— и Макс похлопал рукой по нескольким пе­реплетенным в кожу томам,— это все полицейские протоколы, ины­ми словами — ваше досье. Здесь и фотографии, и показания потер­певших, которым вы продавали несуществующие земли и дома, фотографии пустых сейфов. Но нам до этого дела нет. Этим пусть занимаются полицейские, у них обязанность такая, нас же ваша прежняя жизнь не смущает, даже наоборот — служит в определен­ной степени гарантией вашего благоразумного поведения в будущем.