Георгий Миронов - Игуана

- О-кей. Отдыхайте, занимайтесь, как это, рыбалка. У меня на ранчо есть пруд. Пишите картины. Но я бы хотел, чтобы наши встречи были сведены до минимума. Я очень занятой человек. Так что...

- Так что основное время мы будем проводить на ранчо, туда привезут работы, нуждающиеся в реставрации... Все так. Но поймите, господин Локк, у Вас в 'Эскориале" - несметные богатства, у вас одна из лучших в мире коллекций живописи, неужели нам даже одним глазком не дадите взглянуть на эти шедевры?

- Нет. Разумеется, нет. Этот вопрос даже не обсуждается. Вы свободны. Подпишите, если Вас устроит перечень условий, контракт с моим адвокатом. У Вас есть свой юрист?

- Нет, разумеется.

- Значит, Вам придется довериться моему. Итак, на все время работы я беру расходы на Ваше пребывание с семья в моем ранчо. Надо, - пусть это будет три месяца, надо - год.

- Я уложусь в месяц, - сухо заметила Нина.

- Зачем спешить?

- Это срок отпуска моего мука - 30 календарных дней. Максимум можно взять две недели в счет будущего года, итого-45 суток. И предупреждаю, на этом Вашем ранчо одна я не останусь и дня.

- Хорошо, хорошо, раз Вы уложитесь. Но я хотел, чтобы Вы, возможно, отреставрировали ещё пару-тройку моих картин.

- За те же деньги? - иронично ухмыльнулась Нина.

- За те же деньги. Я ведь имею в виду, что весь этот месяц, или полтора, Ваш сын будет консультирован у лучших американских профессоров, ему будет оказана максимально возможная помощь при его болезни, за те же деньги, - обиженно надулся Локк.

- Хорошо. Меня устраивают Ваши условия. Когда я могу приступить к работе?

- Хоть сегодня. Картина уже на ферме, на ранчо. Там хорошая охрана, говоря это, Локк почему-то пристально посмотрел в глаза Мите. И уже сегодня на ферму приедет профессор Ричардсон, он осмотрит мальчика. Машина, чтобы съездить в городок, пройтись по магазинам, - в вашем распоряжении вместе с шофером и охранником. Деньги на карманные расходы, - 10 тысяч долларов, вы получите у моего секретаря. На этой вынужден закончить аудиенцию: меня ждут дела.

Они вышли сквозь длинную колоннаду в офисную часть "Эскориала", где их ждал секретарь Локка для подписания контракта.

- Ишь ты поди ж ты, старый козел, - аудиенцию он, видите ли, прерывает, - оскорбился Митя. - Тоже мне, императорское величество. Наворовал картин...

- Ну зачем так, Митя, ты несправедлив. Во-первых, он наш работодатель, а это предполагает определенную лояльность. Во-вторых, он - не крадет картины, он их подкупает, он миллиардер...

- Это сейчас покупает. Все они, миллиардеры, начинали с преступлений. А раньше что? Покупал? Эту "Мадонну", что тебе надо реставрировать, точно украл. Сам же рассказывал, вывез в начале 30-х гг. из Туркестана. Купил, скажешь?

- И скажу. Он и тогда был богатым.

- А что, богатые не воруют? Еще как воруют. Вот взять например наших жуликов, тех, что "на верху". Знаешь, сколько на них в ФСБ материала компрометирующего.

- И что ж не арестовываете?

- "Папа" не дозволяет. После 2000 года много интересного Россия узнает.

- А что ж раньше не решаетесь? Если такие смелые, когда можно без опасения за карьеру критиковать американского коллекционера, то чтобы не покритиковать своих "собирателей"?

- Да ладно Вам ссориться, - прервал спор старший Гоша. Он легко управлял потрясающей автоматической коляской, без устали вертя головой, рассматривая висящие на стенах залов, через которые они добирались в офисную часть "Эскориала" в сопровождении молчаливого, и, похоже, ни в зуб ногой по-русски слуги, - Вы только поглядите, какие здесь картины! И это не самые лучшие, похоже. У такого человека, как этот Локк, самые лучшие наверняка в запаснике.

Картины были действительно потрясающие...

- Мама, мама, смотри, это же Пантоха де ла Круз, поясной портрет Филиппа II. А это - портрет дона Диего де Вильямайор... Я думал, эта работа в Мадриде, в Прадо.

Это "реплика", то есть авторская копия. Отличная живопись.

- Какая странная мадонна. Как жестко прописана...

- Это Луис Моралес. У него есть целая серия таких вот, вроде бы религиозных картин, по сути же дела - портретов измученных смятенных людей.

- Как достигается эта холодность, экзальтированность?

- Конечно, многое зависит от маньеристской манеры мастера, но не забывай, если ты хочешь написать портрет человека, снедаемого скорбью, печалью, - подбирай краски синие, серовато - зеленые... Цвет уже создает настроение.

- А это? Этюд Эль Греко для картины "Погребение графа Оргаса"?

- Не думаю. Доменико Теотокопулли Эль Греко не любил писать этюды. Скорее, превосходная копия детали картины.

- Послушай, Нина - вмешался в разговор сына с матерью Митя. - Я, конечно, не большой искусствовед, но книг много прочел про испанскую живопись И всегда замечал, что и как, где и когда писал мастер. Мне кажется, здесь вообще много копий из музея "Прадо". Но все с каким-то странным выбором. Посмотри, вот явно копия с "Карлика-хромоножки" Риберы.

- Ты прав, Митя, я тоже обратил внимание, - вон копия портрета карлика Себастьяна Морра кисти Веласкеса, а это - шут, уродец Эль Бобо дель Кориа, работы того же Веласкеса...

- Да вон там - знаменитый Веласкесовский "Эль Примо", токе копия, умное, благородное лицо, карликовое, уродливое тело.

- Тут какая-то тайна... Это не случайно, я думаю.

Неожиданно навстречу им, из-за портеры одного из залов картинной галереи выкатился, иначе трудно назвать передвижение на коротких толстых ножках, карлик с умным, красивым лицом.

- А, вот вы какие, - закричал он, останавливаясь перед москвичами и радостно хлопая в маленькие ладошки. - Вы очень симпатичные! Я скажу отцу, чтобы вас поселили в "Эскориале", и мы бы с тобой играли, да? .

Карлик говорил по-английски, но все трое и раньше немного владели языком, а собираясь в Америку ещё и основательно подтянулись, так что фразу Хуана Локка, - а читатель уже догадался, что это был именно он, - они поняли. Однако вступать в дискуссию, что-то объяснять молодому хозяину не сочли возможным. Решили, видимо, каждый сам и все одинаково: пусть разбираются между собой, отец и сын.

- Извините, нам нужно, ехать на ранчо. Нас там уже идут. А увидеться с, тобой я всегда рад. Тем более, что, похоже, ты тоже увлекаешься живописью, нам будет о чем поговорить, - эту фразу на приличном английском без запинки произнес Гоша, чем весьма порадовал Локка.

- Так вы ещё и нашим языком владеете? Это просто чудесно. Здесь, в Эскориале, прекрасная, изумительная живопись. Но... Жить здесь ужасно скучно, - проговорил юный карлик, и большие, черные глаза его наполнились слезами. - Я попрошу отца... Но он такой упрямый... И все же, я верю, что мы ещё увидимся...

... На ферме каждый занял свою комнату. Комнаты Нины и Мити были связаны общим холлом. Комната же Гоши оказалась в другом конце коридора, но ведущий в комнату лифт снимал вопросы. Вообще все на ранчо было подготовлено к приему гостей, - лифт, пандусы для Гоши; мольберт, стол для реставрации, - микроскоп, краски, растворители, кисти - для Нины; спортивные тренажеры - для Мити. Для тренажеров была выделена целая комната. Устроитель быта гостей позаботился даже о специальных тренажерах для инвалидов. На этаже были две ванных комнаты и три туалета, один из них - специально приспособленный для инвалида. В гараже - к их услугам машина, над гаражем жил водитель, на первом этаже большого дома жили повариха, горничная, и охранник. Правда, москвичам было не ясно, их ли охранял охранник от врагов извне, или же он охранял Америку от московских гостей. Ну, если не всю Америку, то империю Локка - уж точно.