Виктор Мясников - Водка

Чувствуя себя крайне неуютно, Олег выбрался из кабины. Юсуф уже стоял у раскрытого багажника.

- Вот, - скомандовал он, - забирай.

В багажнике лежали две клетчатых челноковских сумки. Правда, не огромные баулы на сорок дубленок каждый, а более скромные. Все ещё раздумывая, а стоит ли идти в особнячок, Олег вытащил сумки, подивившись их тяжести. Каждая тянула килограммов на двадцать, если не больше. Словно книжками набиты. Или кирпичами.

Юсуф захлопнул багажник и направился к дверям, отдуваясь, стал подниматься на высокое мраморное крыльцо. Признаваться в трусости и отказываться от обязанностей Мамеда было уже поздно. И Олег потопал следом, волоча сумки. Сделав, как говорят в народе, морду кирпичом, он ввалился в прохладное фойе, светлое и стерильное, как туалет кремлевской больницы. Если к здешнему интерьеру и приложил руку дизайнер, то работал он на оптовых торговцев импортными отделочными материалами. Стены сплошняком закрыты пластиковыми панелями, потолки натяжные "барисоль", на полу американский самоклеящийся ламинированный паркет, в стенах встроенные галогеновые светильники. Ступеньки лестницы покрыты испанской плиткой. Только два милиционера в фойе отечественного производства. Один лейтенант, второй сержант. Все это, особенно наличие государственной охраны, говорило о значительности и деньгах хозяина конторы. Лейтенант, сидевший в стеклянной выгородке перед мониторами телекамер наружного наблюдения, с кем-то связался по телефону.

Сержант тем временем встал перед визитерами, давая понять, что следует подождать. Те молча ждали. Мимо проскользнула девица в мини, махнула пропуском и, на ходу пряча его в сумочку, стала подниматься по лестнице. Сержант скосил глаза, болезненно скривив губы. Ничего не скажешь, ножки были хороши - стройные, гладкие и не слишком загорелые. И край юбочки колыхался где-то там, откуда начинают расти эти самые ноги. Казалось, ещё чуток, и будет ясно видно, откуда же они конкретно растут. Но не открылось, и сержант сделался ещё тоскливей.

Тут подал голос лейтенант, вернув всех на землю.

- Пропустить в правый коридор! - распорядился он.

И сержант махнул рукой в соответствующую сторону. В темно-желтой полированной двери темнело небольшое квадратное окошечко. Слишком мутное, чтобы разглядеть внутренности правого коридора. Но изнутри, сдавалось Олегу, кто-то их самих разглядывал. Громко проклацал и гуднул замок на электрической тяге, дверь медленно распахнулась, удивив двадцатисантиметровой толщиной и тяжестью. Не иначе, броневая, а стекло пуленепробиваемое.

Коридор оказался короток, метра три. Все те же гладкие стенные панели, вторая подобная же дверь в конце и встроенные светильники. Предбанник, одним словом. Из мебели только стул и охранник, огромный, словно шкаф в сером мундире и берете. И лицо у охранника такое же невыразительное, как дверца славянского шкафа. Он молча поводил вокруг вошедших ручным металлоискателем, словно щеткой обмахнул. После чего нажал кнопочку звонка на стенке возле стула.

Медленно раскрылась противоположная дверь. А охранник сел на стул и закаменел, словно выключенный робот в своем гараже.

Продолжение этого коридора оказалось гораздо веселей. Здесь стенные панели были ламинированы под древесную текстуру, на пол постелен ворсистый малиновый ковролин, скрадывающий звук шагов, а дырчатый подвесной потолок говорил о скрытых за ним коммуникациях. В коридор выходили двери более обычного вида, темно-коричневые, отражающие, как в зеркале, всех проходящих, с золочеными ручками и кодовыми цифровыми замками помимо обычных.

Тут тоже находился охранник, в точно такой же серой форме с шевронами и эмблемами частного агентства, но обычных человеческих габаритов. Видимо, в его обязанности не входило прессовать и втаптывать, а только встречать.

- Идите за мной, - распорядился охранник и развернулся так резко, что Олег даже не успел заметить его лица.

Они быстро прошли и этот коридор. Из-за одной приоткрытой двери слышались стрекот и повизгивание работающего принтера. Под потолком чуть слышно шуршала продолговатая коробка кондиционера. После уличной жары здешняя искусственная прохлада оказалась слишком контрастной. Олег даже слегка озяб и позавидовал пиджаку Юсуфа.

Снова дверь в конце коридора. За нею небольшая приемная, забитая разнообразной оргтехникой, словно демонстрационный салон компьютерной фирмы. Две миленьких секретарши в строгих белых блузках и темных юбочках. Никакого кокетства, заняты делом. Одна молотит по клавиатуре компьютера, другая негромко разговаривает по телефону и одновременно что-то записывает. На вошедших внимания не обращают.

Охранник распахивает боковую дверь и отстраняется, освобождая проход. Юсуф, а за ним и Олег, едва не застряв в дверях с тяжелыми сумками, проникают внутрь. Олег не сразу понимает, куда попал - зал для заседаний или кабинет? Длиннющий черный стол, стулья вокруг. По одной стене окна, от пола до потолка вплотную завешанные полупрозрачными кремовыми шторами. Сквозь них просвечивают планки жалюзи. Стена напротив почти полностью состоит из полированных дверец шкафов. Отдельно письменный стол, размером в тот, на каких играют в настольный теннис. Половину стола занимают компьютер с принтером, факс, телефоны и тому подобное "железо". Другая половина загромождена стопами папок, конторских книг и бумаг. Между ними, словно плотина в горах, зажат малахитовый письменный прибор. А за ним виднеется лицо хозяина кабинета. Он, как за баррикадой, главнокомандующий финансовой армией. Он поднимается, чтобы увидеть, что они принесли, и удовлетворенно опускается обратно во вращающееся кресло с мягкой кожаной спинкой.

- Здравствуй, Василий Яковлевич! - уважительно здоровается Юсуф, он полон почтенья, возможно, даже робеет.

- Здрасте, - подхватывает Олег, не сразу разглядевший хозяина кабинета.

Тот молча кивает, очевидно, не снисходя до слов приветствия к столь незначительным визитерам. Нажимает кнопку на столе и говорит негромко:

- Галина Ивановна, придите, оприходуйте. - Смотрит прозрачными глазами на Юсуфа, спрашивает: - Сколько берете?

- Шестьдесят тонн, - отвечает Юсуф. Хозяин кивает и на лице Юсуфа можно явственно прочитать облегчение. Он добавляет с легкой интонацией вопроса: - По четырнадцать...

Хозяин опять кивает. Лицо его задумчиво-отвлеченно, машинальные кивки продолжаются по затухающей амплитуде. Молоденькая лысинка его бликует при каждом кивке. Только сейчас, приглядевшись, Олег узнает эту лысину и её обладателя. Это никто иной, как давешний ночной депутат, сам господин Бородулин. Вот почему его голос показался странно знакомым.