Роберт Голдсборо - Пропавшая глава

— А, писатель, — произнес я. — Найден в своей Гринвидж-Виллиджской квартире в прошлый вторник. Самоубийство. На следующий день «Газетт» посвятила ему три столбца где-то в районе тринадцатой страницы.

Винсон в ответ презрительно фыркнул:

— Черта с два это самоубийство! Чарльза убили. Эти болваны в полицейских мундирах так не считают, а я вот знаю наверняка. Так вы беретесь?

Я сказал Хорэсу Винсону, что поговорю с Вульфом, и выполнил свое обещание, как только босс спустился из оранжереи. Вульф метнул на меня уничтожающий взгляд, но я его ожидал, поэтому встал, преодолел три ярда до стола Вульфа и сунул ему под нос компьютерную распечатку нашего банковского баланса.

— Вот, — укоризненно сказал я, — результат ваших упорных отказов заняться делом. Обратите внимание, что девять последних банковских операций — расходы. Замечу также, что, продолжая в том же духе, мы с вами, всего четырнадцать подобных операций спустя будем вынуждены признать свое банкротство.

— Ты, как всегда, напутал в расчетах, — безмятежно отмахнулся Вульф.

— Что ж, я охотно допускаю, что под кроватью у вас зарыта кубышка с дублонами, или вы получили наследство, о котором мне ничего не сказали. Но даже тогда, учитывая ваши ежемесячные траты, вам потребуется по меньшей мере…

— Арчи, замолчи!

— Да, сэр.

Вульф зажмурился, решив, должно быть, что видеть меня выше его сил. Он сидел с закрытыми глазами больше минуты, а затем очнулся и осчастливил меня ещё одним убийственным взглядом. Затем испустил душераздирающий вздох.

— Гр-рр!

— Согласен.

— Проклятье!

— Да, сэр.

— Ладно, позвони мистеру Винсону — скажи, чтобы пришел завтра к одиннадцати.

Вот почему на следующий день в одиннадцать утра я сидел и развлекал беседой Хорэса Винсона, главного редактора «Монарх-Пресс», когда послышался знакомый лязг остановившегося внизу лифта, возвестивший о прибытии Ниро Вульфа из оранжереи. В дверях босс приостановился, коротко накренил голову на долю дюйма в сторону нашего посетителя, затем обогнул свой стол, поставил в вазу свежесрезанную орхидею и наконец разместился в огромном кресле, изготовленном по специальному заказу и способном выдержать его тушу весом в одну седьмую тонны.

— Мистер Винсон, — произнес он. Вульф искренне считает такое приветствие учтивым.

— Рад с вами познакомиться, мистер Вульф. Боже, какие цветы! Просто ошеломляющие!

— Это доритинопсис — гибрид фаленопсиса с доритисом, — пояснил Вульф. Возможно, Винсон, сам не зная того, затронул самую слабую струнку Вульфа: тот просто дурел от счастья, когда хвалили его орхидеи.

— Может, угостить вас ещё кофе или другим напитком? — предложил он, отчаянно стремясь вылезти вон из кожи. — Лично я буду пить пиво.

— Пока нет, благодарю. Мистер Гудвин объяснил вам причину моего прихода?

— Он сказал, что речь идет о смерти одного писателя. Чарльза Чайлдресса. Судя по всему, это был ваш автор?

Винсон заерзал в кресле, сосредоточенно изучая свою запонку с жемчужиной.

— Да, он был одним из моих авторов, — произнес он наконец внезапно охрипшим голосом. — Его застрелили на прошлой неделе — теперь уже восемь дней назад — в его квартире, в Виллидже.

Вульф ответил не сразу, наливая себе пива — Фриц только что принес ему две охлажденные бутылочки.

— Я читаю газетные репортажи о любых смертях, — сказал он наконец. — В полиции считают, что это самоубийство.

— Ерунда! Чарльз вел крайне насыщенную жизнь. Он был преуспевающим писателем, перед ним маячило замечательное будущее, к тому же он собирался жениться на женщине, за которой давно ухаживал и в которую был по уши влюблен.

— Выстрел был произведен из его личного пистолета, — произнес Вульф. — А когда вчера вечером мистер Гудвин позвонил по моей просьбе в уголовку сержанту Стеббинсу, тот ответил, что никаких иных отпечатков, кроме его собственных, на пистолете не обнаружено.

Винсон нагнулся вперед и оперся ладонями о колени.

— Мистер Вульф, вы ведь наверняка собаку съели в убийствах и отлично знаете, что убийцы давно навострились инсценировать самоубийства, когда им это выгодно.

— Разумеется, — согласился Вульф, отпивая пива и вытирая губы носовым платком. — Скажите, зачем кому-то понадобилось убивать мистера Чайлдресса?

Плечи Винсона поникли, он со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Хорошо, я скажу. Прежде всего Чарльз был, откровенно говоря, не самой приятной в общении личностью. Некоторые находили его безмерно хвастливым и наглым. Это ещё мягко говоря.

— А вы согласны с такой оценкой?

— Послушайте, мистер Вульф, Чарльз Чайлдресс был талантлив — не гениален, нет, но несомненно талантлив. И талант его обещал вот-вот расцвести буйным цветом — извините за гиперболу. Он ценил себя необычайно высоко. Прекрасно знал свои сильные стороны. И ничуть не стеснялся выставлять их напоказ.

— Фанфаронство и бахвальство не относятся к чертам, способствующим приобретению друзей, но крайне редко являются первопричиной, толкающей данного индивидуума на убийство, — изрек Вульф.

У меня просто челюсть отвисла. Тем не менее я — свидетель. Ей-Богу, он так выразился! Слово в слово.

— Фанфаронство, как вы изволили заметить, было лишь одним из его недостатков, — ответил Винсон, не моргнув и глазом. — Он был на редкость сварлив, обидчив и мстителен. Скажите, имя Уилбур Хоббс вам о чем-нибудь говорит?

— Он иногда пытается рецензировать книги для «Газетт», — промолвил Вульф.

На худощавом лице Винсона мелькнула улыбка.

— Хорошо сказано. Как вам, должно быть, известно, Чарльз был продолжателем длинной и чрезвычайно популярной серии детективных романов про сержанта Барнстейбла, созданной ещё в сороковых годах Дариусом Сойером.

— Это я тоже вычитал из газетных отчетов, посвященных его гибели, сухо заметил Вульф. — Занятость не позволяет мне читать детективы, не говоря уж о продолжениях старых серий.

Винсон пожал плечами и обвел глазами книжные полки Вульфа.

— Тем не менее некоторые детективы являются вполне приличной и добросовестной литературой, в отличие от кое-какой современной халтуры, которой буквально завалены все издательства. Чарльз прекрасно воспроизводил не только стиль, но и сам дух сойеровских романов. Конечно, мое мнение субъективно, тем более что именно я после смерти Сойера предложил Чарльзу стать его литературным преемником. Я читал его произведения, написанные для другого издательства, и сразу понял, что он именно тот человек, который мне нужен. Однако Уилбур Хоббс в пух и прах разнес все три его романа про сержанта Барнстейбла, особенно всласть поизмывавшись над последним, который мы опубликовали примерно полтора месяца назад.