Андрей Молчанов - Схождение во ад

Однако теперь у него оставалось не так уж и много времени, ибо, хотя американцы и попытаются, вероятно, обставить арест своего сотрудника таким образом, чтобы и тени подозрения не пало на него, бесценного осведомителя Трепетова, он-то прекрасно сознавал, что находится на грани провала.

В любом случае специалисты из контрразведки начнуть отработку версии утечки сведений, а если произойдет хотя бы микроскопический сбой за океаном, круг тут же сузится, и в нем, круге, останется лишь один полковник внешней разведки Трепетов, куда лучше, чем все вместе взятые цэрэушные аналитики знающий, а, вернее, кожей чувствующий обстоятельства, складывающиеся вокруг его личной персоны и ничего радостного ему не сулящие.

Чем глубже будут копать почву вокруг него, тем более податливой начнет она становится, а в итоге - разверзнется глубокой могилой.

...Жена пришла с работы в необычном для нее прекраснодушном настроении, расцеловав его, и тут же принявшись за стряпню.

На миг у Алексея защемило сердце.

" Гореть мне в аду синим пламенем ", - подумалось горько и отчужденно.

И тут же пришла спасительная мыслишка: нет, он, конечно же, не бросит ее... Устроится на Западе, а через некоторое время, и она приедет к нему...

- Ч-черт! Ну, скотина! - донесся с кухни знакомый грозный рык и зашлепали по коридору, приближаясь, женины шаги. - Какого хрена ты влез в банку с медом!

- Попробовал... а... что?

- Я тебе эту банку покупала? А?! Я матери ее покупала!

- Что изменилось от какой-то там... ложки...

- Вот эту ложку засунь себе...

Трепетов внезапно для себя рассмеялся.

- И он еще ржет, сволочь!

- Дорогая, - сказал он. - Я искренне... прошу у тебя прощения. И не только за мед.

- Прощение можешь засунуть туда же.

Чтобы не подлить масла в огонь каким-либо неосторожным словом, Трепетов отправился прогуляться на улицу, заодно решив купить сигарет в одном из коммерческих ларьков, обступивших станцию метро.

В такой час, еще несколько лет назад, здесь, на асфальтовой пустоши, можно было лишь встретить редких прохожих; ныне же кипела активная ночная жизнь, связанная с торговлей, ночным извозом, прочими услугами и предложениями.

Всюду проглядывал народившийся российский капитализм, убогенький, скособоченный, чья явная недоделанность виделась Трепетову постепенно переходящей в долгострой, отвечающий лучшим традициям поры развитого бетонного социализма.

И неужели он будет скучать по этой заплеванной жизни в столице некоей т е р р и т о р и и?..

Хотя, говорят, русскому человеку труднее всего уезжать оттуда, где жить невозможно...

Ему, Трепетову, придется проверить правильность такого парадоксального утверждения.

...Россия получила в 1992-93 гг. коэффициент жизнестойкости в 1,4 балла. Согласно критериям и разъяснениям ЮНЕСКО-ВОЗ, бал ниже 1,4 указывает на то, что любая помощь таким странам бессмысленна. Нация с таким коэффициентом жизнестойкости уже не имеет внутренних источников поступательного развития и иммунитета. Ее удел медленная деградация.

ЮНЕСКО-ВОЗ

РИЧАРД ВАЛЛЕНБЕРГ

В Москву самолет из Парижа прилетел ночью, на ее переломе к тускленькому декабрьскому рассвету, но, несмотря на ранний час, Ричарда встречали бодрые, без тени сна в глазах, молодые люди, посодействовавшие ему без хлопот миновать таможенный и пограничный контроль.

Закашлявшись от едкого угара солярки, которой коптили громоздкие автобусы, скучившиеся под козырьком терминала, он нырнул в просторный салон машины - местной, очевидно, марки, что тут же покатила в сырую темень неизвестности.

Один из его энергичных сопровождающих комментировал этапы пролетавшей в оконце дороги: дескать, мы на шоссе, что ведет в центр города, а вот и сам центр; справа - Кремль, там вы обязательно побываете; тот серый уродливый дом - обитель сталинского правительства; а в пяти минутах от него - место вашего сегодняшнего ночлега...

Квартира была просторной, с высокими потолками, вполне приличной мебелью... Она даже отличалась известным уютом и ухоженностью, но, отмечая многоопытным взором детали, Ричард понимал: он находится в помещении, предназначенном для конспиративных контактов, и впечатление обжитости идет от выверенных элементов антуража, создающих определенную атмосферу, необходимую именно что для сторонних посетителей.

Впрочем, никакого дела до этой квартиры с ее прошлым, настоящим и будущим, ему не было. Им владело единственное желание: побыстрее уснуть после трех суток бодрствования на путаном пути сюда, в Россию, если не считать нескольких часов смутной дремы в кресле авиалайнера.

Один из сопровождающих сообщил, что в холодильнике гость найдет сыр, масло, яйца и ветчину. Кофе, чай, сахар и конфеты - на кухонной полке. Чистое постельное и нижнее белье - в тумбочке.

Если мистер не против, то входная железная дверь в течение ночи будет заперта, тем более, что причин для променадов в данное время суток и в данной ситуации не существует.

Телефоном просьба не пользоваться, однако в случае чрезвычайной необходимости можно позвонить вот по этому номеру...

Номер был тут же начертан на бумажной салфетке и сопровожден следующим паролем: "Говорит тридцатый"...

Зачем-то осмотрев напоследок ванную комнату и туалет видимо, в поисках затаившегося там возможного злоумышленника, офицеры поочередно пожали Ричарду руку и скрылись за входной дверью, долго скрежетавшей запираемыми сейфовыми замками.

Затем навалилась оглушающая, однотонная тишина...

Ричард присел в глубокое плюшевое кресло, смежив набрякшие от бессонницы веки.

А когда открыл глаза, в комнате уже царил давний солнечный свет, из прихожей доносились какие-то приглушенные голоса и, чертыхнувшись с внезапного просонья, Ричард подскочил к выключателю, погасив горевшую с прошедшей ночи люстру, боковым зрением отмечая, как в комнату входят двое незнакомцев.

Один - низенький, пожилой, напоминал бухгалтера небольшой фирмы, второй же - лет сорока пяти, сутулый, с вытянутой вперед шеей, в очках, нес на себе печать некоей наукообразности. Оба - в серых, невзрачного покроя костюмчиках.

У входной двери, в темноте прихожей, неясно маячил еще чей-то силуэт и, приглядевшись, Ричард опознал в нем личность одного из вчерашних сопровождающих. Этот парень своим присутствием, похоже, ничего принципиального не решал, и внимание Валленберга сосредоточилось на первой парочке, которая, вероятно, и определит все то, что с ним случится на протяжении, по крайней мере, ближайшей недели.

Пожилой, как прикинул Ричард, занимал должность заместителя директора разведывательного ведомства, а сутулый, по всей видимости, в чине своем был не ниже начальника одного из отделов. Генерал и полковник. Тот же,