Фридрих Незнанский - Ошибка президента

– Ну конечно, не я. Гражданин следователь, вы ведь, наверно, сами уже поняли, что не я. А если не поняли, так зачем решили меня в лазарет на чистые простыни отправлять?

– Скажите, что вы знаете об обстоятельствах гибели Гамлета Карапетяна?

Саруханов замолчал. Меркулов понимал, что сейчас его опять стали мучить сомнения. Истерическая решимость прошла, уступив место страху, боязни за собственную жизнь.

– А где же медсестра с ядом? – спросил Саруханов. – Причем пусть будет хорошенькая блондиночка. Не на вас же любоваться перед смертью. Да и свидетели… Нет, приготовьте все, тогда буду говорить. И, пожалуйста, сегодня. Или нет, – завтра.

Он снова уронил голову на руки. На миг Меркулову показалось, что он плачет.

– Хорошо, Саруханов, сегодня же вас переведут в госпиталь, а завтра утром мы с вами поговорим, идет?

– Не знаю, ничего не знаю, – твердил Саруханов.

– Кудряшов, – приоткрыв дверь, позвал Меркулов дежурного, – проводите арестованного в камеру, я сейчас же оформлю его перевод в медицинскую часть.

Через секунду Кудряшов вошел в следственный кабинет.

– Пойдем, гражданин арестованный, – ласково обратился он к Саруханову.

Тот поднялся. На его лице застыла маска отчаяния.

После того как Саруханова увели, Меркулов еще долго сидел за столом, листая его дело, но в действительности не читал, а только делал вид, что читает.

Алексей Снегирев проснулся в шесть часов утра, посмотрел во двор сквозь покрытое геологическими напластованиями стекло и стал собираться на пробежку. Если он не бегал больше недели, тело начинало вспоминать о давних увечьях. Чего он, понятно, позволить себе не мог. Однако на этот раз разминка началась несколько по-иному, чем он предполагал.

Накануне он успел произвести короткую рекогносцировку квартиры. Особенно впечатлила его кухня размером с половину хоккейной площадки, с величественной плитой посередине. И вот теперь, когда он чистил зубы, на этой самой кухне начался какой-то содом. Наемный убийца выплюнул пасту, открыл дверь и выглянул в коридор, держа зубную щетку в руке.

Прямо на него из кухни спасалась бегством молоденькая женщина с грудным малышом на руках. Ползунки у ребенка были мокрые, на пол жизнеутверждающе капало. Сзади раздавался грозный мужской рык. Если Алексей что-нибудь понимал, голос принадлежал вчерашнему Шварценнеггеру – тому самому Тарасу, с которым, по мнению Анны Федоровны, у ее жильца, милого интеллигентного мальчика, общих интересов быть не могло. Тарас подвизался на ниве охраны кооперативных ларьков, ходил в очень дорогой кожаной куртке и вообще был крутым, как нынче принято выражаться.

Алексей на всякий случай направил молодую мамашу в ванную. Почти сразу из-за поворота Г-образного коридора вылетела бутылочка с соской, в каких разогревают молоко для младенцев. Бутылочка была перехвачена у самой стены и благополучно вручена владелице.

– Лешка вот… прямо в кухне… – выговорила женщина. – Вы, по-моему… у Анны Федоровны?..

– И тоже Лешкой зовут, – улыбнулся Алексей. – А вы, наверное, Оля? Очень приятно, Анна Федоровна рассказывала, как вы ей хлебца приносите. Подождите минутку, не уходите.

Он прополоскал рот и отправился на кухню.

Кооперативный охранник и в самом деле мог у кого угодно отбить охоту грабить вверенные ему ларьки. Любители бить стекла и хватать сигареты с прилавка именно таких и боятся. Тарас был под метр девяносто пять, накачанные тренажерами мышцы распирали модную черную маечку. Волосы были стянуты в пышный хвост, в левом ухе поблескивали два серебряных колечка. Он размешивал что-то в кастрюльке, обратив ко входу внушительную мускулистую спину. Но и по такой спине бывает заметно, если человек встал с левой ноги.

Алексей молча прислонился плечом к косяку и стал ждать, пока на него обратят внимание. Ждать пришлось недолго. Парень почувствовал его присутствие и обернулся, со стуком опустив на стол блестящую кастрюлю из нержавейки. Алексей не торопясь смерил его насмешливым и не слишком доброжелательным взглядом, и Тарасу его взгляд не понравился. Не исключено, что он даже заподозрил некую связь между недавним происшествием и появлением квартирного новичка.

– Тебе какого… – поинтересовался он мрачно.

Алексей посмотрел, как он ставит ноги, и убедился: кунг-фу. Но не очень давно. Год-два, вряд ли больше. Достаточно, чтобы Нева была по колено. Но совсем не достаточно для мало-мальского мастерства.

– Да так, ничего, – сказал он, пожимая плечами. – Жду, когда ты другой стороной повернешься. Вы, голубизна, что ли, оба уха прокалываете?..

На него самого подобное не произвело бы ни малейшего впечатления. Тарас загнул в пять этажей и рванулся вперед. Обладатель бесцветного ежика и таких же бесцветных глаз был, наверное, в полтора раза легче него. И в полтора раза старше. В таком возрасте о Боге думать пора…

По замыслу нападавшей стороны, Алексею полагалось, как это бывает в боевиках, спиной вперед вылететь в коридор и с треском врезаться в стену. Желательно также, чтобы при этом на голову свалилась картина. Или на худой конец детская ванночка, висевшая на огромном шатком гвозде.

Однако в Голливуде боевиков про коммунальную кухню не снимают. Неплохой «казани-дзуки» провалился в пустоту. Хиленький оппонент успел куда-то подеваться, куда именно, Тарас так и не понял. Руку словно всосал вакуум, на локоть легли жесткие пальцы, и от плеча в спину ударила такая боль, что квартирный Шварценнеггер ахнул и, спасаясь от дальнейших мучений, рухнул лицом на пол.

– Пусти, сука!.. – тихо взвыл он, безуспешно пытаясь сбросить живодерский захват.

– Вставай, – приказал новый жилец.

Он поднял Тараса на ноги, заставив ткнуться носом в коленки, не торопясь проконвоировал по коридору, открыл свободной рукой дверь и выставил на холодную лестничную площадку, негромко напутствуя:

– И куда же ты, коза, бьешь десятку и туза…

Дверь захлопнулась, точно клюв птицы таманго. Еще через две секунды до Тараса дошло, что он цел и невредим.

Ларечный охранник оказался смышленей, чем ожидал Алексей. Когда он, надев кеды и спортивную куртку, отправился бегать, Тарас уныло сидел на щербатом мраморном подоконнике.

– На службу не опоздаешь? – осведомился Алексей.

– Мне с вечера, – храня мрачное достоинство, буркнул Тарас.

Алексей придержал дверь:

– Тогда заходи…

Последние несколько дней Вадим Дроздов готовился к той минуте, когда надо будет мобилизовать все силы на защиту Президента. И все же, когда эта минута настала, он почувствовал, что волнуется больше чем следовало бы. Вадим думал, что психологически уже готов ко всему, а оказалось – готов не совсем.