Татьяна Моспан - Подиум

Для начала Хрусталева не замахивалась на что-то масштабное, а остановилась на довольно простых рецептах. Сложная технология требовала дорогостоящего оборудования, а это пока было ей не под силу. Она готовила к выпуску небольшую партию косметических средств, называя ее в своем кругу "пробным тиражом"... Действительно, ведь делается же небольшой тираж для издания - почему бы и здесь не использовать этот принцип? Элла Борисовна нашла фирму, которая согласилась поставлять упаковочные флаконы.

В своем журнале главная редакторша поместила рекламную статью. Судя по многочисленным откликам, дело могло стать очень перспективным. "Тьфу, тьфу, тьфу! - плевала суеверная Хрусталева через плечо. - Не сглазить бы!" О доходах речи пока не велось: для начала неплохо хотя бы вернуть вложенные деньги.

- Раскрутка, раскрутка требуется, - приговаривала Элла Борисовна, сидя в своем уютном кресле и покачивая ногой. Чтобы заинтересовать потенциальных клиентов, она планировала давать в каждом номере журнала заметку о своей новой космитической фирме: так сказать, небольшими порциями, чтобы не перекормить читателя информацией...

Из рабочего состояния ее вывел резкий телефонный звонок.

"Кому это там неймется?" - подумала она и неохотно потянулась к телефону: не любила, когда мешали во время работы.

- Алло! - буркнула Хрусталева в трубку.

- Эллочка! - услышала она встревоженный голос Иды Садчиковой. - Как хорошо, что я тебя застала! В редакцию звонила: сказали, что сегодня тебя уже не будет...

- Привет, - вяло отозвалась Хрусталева. - Что-нибудь случилось?

- Случилось!

- Ты где?

- Возле твоего дома. Скажи мне, пожалуйста, код. Надо срочно поговорить с тобой! - Даже по голосу можно было определить, что Садчикова близка к истерике.

Элла Борисовна продиктовала код - и нахмурилась... Странные люди! Почему она ни к кому не врывается в дом без приглашения и не нагружает никого своими неприятностями?

Иду Хрусталева не видела с тех самых пор, как привозила ее к себе в гости после презентации у Пономаревой. Несколько раз приглашала на различные мероприятия, но Ида отказывалась - находила уважительную причину. Чудачка, думала при этом Элла Борисовна, никто не собирается насильно ее куда-то тащить. Отчуждение Садчиковой не сильно задевало Хрусталеву. Она была постоянно занята редакционными делами. Личная жизнь, если вкладывать в это понятие то значение, которое подразумевала Ида, занимала у Эллы Борисовны сто пятнадцатое место - Хрусталева именно так сама, смеясь, и говорила. Настоящей личной жизнью стала для Эллы Борисовны работа. Она редко позволяла себе расслабляться (как тогда, с Идой). Хотя любила говорить, что в ее возрасте уже позволено все.

Сейчас Садчикова примчалась сама...

Ида ворвалась в квартиру как тайфун: небрежно причесанная и кое-как накрашенная.

- Кофе будешь? - предложила хозяйка.

- Какой кофе! - Ида трагически воздела руки вверх. - Тут такое...

- Как хочешь, - спокойно сказала Элла Борисовна, - а у меня сейчас перерыв в работе, и я как раз собиралась попить кофе.

Садчикова притихла... Хрусталева любого человека умела поставить на место несколькими словами. Тот, кто считал, что в результате сложившихся с ней личных отношений приобрел какое-то влияние на главную редакторшу, сильно ошибался. Элла Борисовна всегда делала только то, что нужно и выгодно ей. Личные отношения не играли при этом особой роли. Изредка она помогала другим, но при этом никогда не подставляла себя.

- Давай. Давай выпьем кофе.

- Так что у тебя случилось?

Ида закашлялась, сделав слишком большой глоток обжигающе горячего напитка. На глазах ее показались слезы.

- Жуткие неприятности. - Она отставила чашку в сторону.

Элла молчала: она умела держать паузу.

- Вся надежда на тебя! - умоляюще произнесла гостья.

- Давай так... - Хрусталева со стуком отодвинула в сторону фарфоровую сахарницу. - Ты мне сейчас спокойно, без эмоций рассказываешь обо всем, что произошло.

- Я... я ввязалась в одну авантюру. - Ида кусала полные губы.

- Мне что, вытягивать из тебя каждое слово?

- Нет, подожди, я сейчас успокоюсь... - Садчикова встала и нервно заходила по кухне. - Покойный муженек оставил мне хорошее наследство, - начала она издалека.

- Об этом все знают. Одна фирма "Торговый дом Садчикова" чего стоит! - с нескрываемой завистью сказала Хрусталева.

- У меня больше нет этой фирмы.

Элла открыла рот от изумления:

- Что ты сказала?

- У меня больше нет "Торгового дома Садчикова", - повторила Ида.

- Подожди-подожди, он же тебе все оставил - или я ошибаюсь?

- Не ошибаешься. Прошлый раз не хотела тебе говорить... Короче, после гибели Михаила его отпрыски предъявили права на папино наследство.

- Желать и получить... - начала Хрусталева.

Но Ида прервала ее:

- Старший, Илья, стал угрожать мне. С младшим я бы еще кое-как нашла общий язык.

- Если ты ни в чем не замешана, то чем тебя могут напугать? - медленно произнесла главная редакторша, настороженно глядя на гостью.

- Не замешана, клянусь! К гибели Михаила я не имею никакого отношения. Сама могла погибнуть в тот день. Случайно не поехала с ним... Понимаешь, случайно! - Голос Садчиковой сорвался на визг.

- Не кричи, - поморщилась Элла, - я уже сегодня навоевалась.

- Ты же знаешь: после взрыва поползли слухи. У нас все могут перевернуть с ног на голову.

- Это не так-то просто.

- Ты не знаешь этих парней! Им терять нечего. Старший мне так и сказал. Потом... - Ида помедлила. - Есть обстоятельства.

- Вот как?

- Да не убивала я его! - воскликнула Садчикова. - Но у меня в это время было... любовное увлечение. Поганец Илья все раскопал, стал пугать скандалом в прессе, прокуратурой. Сказал: или плати, или будешь иметь кучу неприятностей.

- И ты решила заплатить?

- А что прикажешь делать - доказывать, что ты не верблюд? Таскаться по судам и прокуратурам, давать показания... Нет уж, увольте! Михаил догадывался про мои похождения и смотрел на них сквозь пальцы. Если хочешь знать, ему на это было наплевать. Сама говорила, что он кого хотел, того в койку и укладывал. Любил разнообразие.

"Это точно", - подумала Элла Борисовна. Ей тут же пришла на ум одна из любимых присказок Михаила: "Хоть со своей женой, но на чужом сеновале".

- Он всегда повторял, что нельзя требовать от женщины невозможного, но приличия должны быть соблюдены. У нас с ним был уговор, грязь в дом не тащить - в любом смысле. Каждый развлекал себя, как хотел. Если учесть, что он был почти вдвое старше меня...

- Ясно.

- Нет, но как все подстроили, негодяи! - задохнулась от негодования Ида. Меня, меня обвинять в гибели Михаила! Да я жила за ним как за каменной стеной. Забот никаких не знала, а теперь не успеваю поворачиваться...