Татьяна Моспан - Подиум

- Это я тоже читала, - кивнула Катя. - Чушь собачья!

- Эдик создавал коллекцию полгода, душу выложил. Если бы ты видела его тогда... Он похудел, наверное, килограммов на десять. И в это время на него обрушивается злобный вой. Дописались до того, что он использует чужие идеи, эксплуатирует молодых модельеров, которые не могут пробиться. Грабит их. Его жрали - а он работал как сумасшедший. Обвиняли в плагиате, в слизывании чужих идей - а он пахал и пахал.

- А разве он не мог им ответить?

- Нужно было действовать такими же подлыми методами, а он не хотел. Кардашев выше этого. Считает, что противно оправдываться, если ни в чем не виноват. Впрочем, это я так думаю - он же со мной мыслями не делится. Его просто загнали в угол. А потом произошло чепэ...

Царева слушала, боясь пропустить хоть слово.

- Перед самым конкурсом организаторы заявили, что меняются условия показа. Можно будет пользоваться лишь услугами того техперсонала, который предоставляют устроители. Кардашев удивился, но воспринял это нормально. Мы приезжаем на конкурс - он проводился в концертном зале "Россия", - и оказывается, что все поменялось: гладильщиц и одевальщиц нужно было везти своих. Эдуарда Викторовича никто не удосужился поставить в известность. Он кинулся назад. Пока собрал людей, пока привез их, время прошло. А дальше начался настоящий цирк. Наш техперсонал не пустили на показ!

- Как?! - воскликнула Катерина.

- А вот так! Молча.

- Но это же... - Катя возмутилась и стукнула сжатым кулачком по столу. Это какое-то вредительство!

- Так оно и было задумано. Мы мечемся с коллекцией, Кардашева нет. Показ меж тем идет. А Эдуард Викторович воюет в это время с милицией, потому что на привезенных им людей нет спецпропусков. Представляешь? Устроители с садистским удовольствием обвинили во всем заслуженного модельера. Он-де не согласовал с кем-то свои действия, не подготовился должным образом... Ну и так далее.

- Это настоящий бандитизм! - Губы Кати сами собой сложились в жесткую складку.

- Точно. Потом разразился скандал. Эдуарду Викторовичу поставили двойку за поведение - есть у них такая форма воздействия - и демонстративно вы-проводили с конкурса. Все кончилось крахом. Ситуация, безусловно, была выстроена заранее. Его бы сняли, даже если бы он не опоздал. Устроителям понадобился мальчик для битья. И они сумели бы придраться к чему-нибудь другому. Кардашев считает, что дело там не обошлось без Андрона Аверина...

- Кто тогда победил на конкурсе?

- Аверин. - Вера взглянула на часы. - Ой, побежали, а то нам сейчас Эдик всыплет за опоздание.

В первые дни работы в знаменитом Доме моделей Катерина боялась сделать что-то не так - и ужасно нервничала.

- Катя, ты очень скованно держишься, так нельзя! - сделала ей замечание Валентина Ивановна.

Катя расстроилась, но приняла к сведению.

Показы Кардашева происходили два раза в неделю. Демонстрация шла в небольших комнатках, где зрители находились совсем рядом - на расстоянии вытянутой руки. Музыка не звучала, слышался лишь монотонный голос диктора. Это казалось необычным Кате и сбивало ее с толку.

Катя привыкла работать в других условиях. Ей снова страшно было ступить на подиум - как в первый раз... На возвышении, когда снизу на тебя направлены глаза, чувствуешь себя недосягаемой и... защищенной. Ничто не отвлекает. Удачный проход зависит лишь от тебя самой.

Кардашев приблизил модель к зрителям. Кате приходилось осваиваться прямо на ходу.

- Молодец, ты стала более естественной! - вскоре похвалила Катерину Валентина Ивановна. - Скоро конкурс "Силуэт России", у Эдуарда Викторовича появилась в отношении тебя интересная идея.

Катя обрадовалась похвале. Она устала чувствовать себя на показах неповоротливой куклой. Однако она заметила, как по-разному среагировали на слова Валентины Ивановны другие модельки, слышавшие их.

- Смотри, как Риту перекосило, - наклонилась к уху Царевой Вера. - Сейчас побежит Елене Прекрасной докладывать.

- Прекрасной? - переспросила Катя.

- А ты разве не знала? Так ее здесь прозвали. Ходакова - примадонна, у нее все должно быть под контролем. А тут Валентина Ивановна тебя похвалила. Для сведения: скорее летом снег выпадет, чем суровая Валентина скажет кому-то комплимент. Никого не балует. Наша противная Лолита от нее несколько раз в истерику кидалась. Кардашеву жаловалась. Только он быстрее эту девчонку прогонит, чем уволит Валентину...

Катя догадалась, что Лолита - это четырнадцатилетняя Надя.

- Противная мартышка! - продолжала Вера. - Такая скандалистка, сил нет. Сейчас в манекенщицы с одиннадцати-двенадцати лет берут, модельный бизнес помолодел, хотя вот так подумать: что они в двенадцать лет будут демонстрировать? Талии нет, бедер - тоже, вместо грудей - прыщики. Посмотришь: бедная, невинная овечка - а злобы в ней, а зависти... На троих взрослых баб хватит. Наденька еще год-два в роли Лолиты продержится, а потом на ее место возьмут другую, вот она и бесится.

Катерина вздохнула: опять все то же самое - ревность, соперничество, подозрительность.

- А ты как хотела? - ответила на ее вздох Вера. - Каждая мечтает стать примой. И... - Вера сделала паузу, - удержаться на этом месте как можно дольше. Все вокруг - конкурентки, врагини, соперницы.

- Меня ты тоже считаешь врагом?

- Нет, - улыбнулась Вера, - у меня с головой все в порядке. Работа у Кардашева - это максимум, чего я смогла достичь. Понимаю это прекрасно. Скоро вообще уходить придется. Замуж идти пора, пока берут. Надо спокойно воспринимать неизбежное. А знаешь что, - вдруг предложила девушка, - поехали сегодня ко мне! Посидим, поболтаем, а то здесь не дадут. Останешься у меня, переночуешь. Тебе ведь далеко ехать?

- Давай в любой другой вечер, а? - извиняющимся тоном попросила Катерина. - У матери сегодня обещала быть. Волноваться будет, если не появлюсь.

- Давай! - тут же согласилась Вера.

Новенькая девушка ей нравилась все больше и больше. Она доверительно шепнула Кате на ушко:

- Они меня из-за тебя шпынять начали. Елена сказала, что я, как всегда, готова помочь кому угодно. А тебя она знаешь как назвала?

- Как? - удивилась Катерина.

- Блудницей-тихоней.

- Нет, нет, нет! - громко и размеренно хлопал в ладоши Эдуард Кардашев. Все не так: слишком близко к краю.

Маэстро следил за тем, как рабочие затаскивают на подиум бассейн, в который, по его замыслу, должны были опускаться топ-модели во время показа. Эту задумку он вынашивал давно, и сейчас пришло наконец время ее осуществить. Но что-то не ладилось. Кардашев метался из одного конца зала в другой, давая противоречивые указания.

- Эдуард Викторович, дорогой, ну нельзя же так! - взмолилась Валентина Ивановна. (Когда она называла Кардашева по отчеству, он сразу остывал.) Помилосердствуй: сто указаний, и все разные! Никогда не знаешь, что придет тебе в голову в следующую секунду. Эдик, я все сделаю сама, займись чем-нибудь другим. Отдохни, в конце-то концов, - сердилась она. - И другим дай от тебя отдохнуть... - Ни от кого другого Кардашев не потерпел бы таких слов. Конкурс на носу, - продолжала приговаривать Валентина Ивановна, - занялся бы своей коллекцией.