Наталья Александрова - Кинжал всевластия

Дядька смачно расцеловал Катю в губы, повертел, рассматривая, и удачно скрыл разочарование при виде такой неказистой племянницы. А может, не обратил на нее особого внимания. Выяснилось, что дядька был изыскателем и до сих пор ездил в геологические партии куда-то в Сибирь.

Катя выпила с ним коньяку, а потом долго слушала дядькины походные байки. Еще он рассказывал анекдоты и сам же первый над ними смеялся. Он порывался петь и все жалел, что нет в их доме никакой завалящей гитары.

Было поздно, гостя оставляли ночевать, но он объяснил, что у него в четыре утра самолет на Иркутск. И уже перед самым уходом, понурившись, признался маме тихонько, что окончательно разбежался с женой, потому что дети взрослые, и он ей стал не нужен – такой неприкаянный, вечно в разъездах, дома нету, семьи нормальной нету…

Кате дядька понравился с первого взгляда – веселый, сильный, надежный… Хорошо, наверное, с таким в тайге – не бросит в трудную минуту, поможет, на себе вытащит, последнее отдаст… Сразу видно, что человек хороший… Ну да ладно, они сами разберутся.

Дядька подхватил тяжелый абалаковский рюкзак и указал Кате на небольшой потертый чемодан.

– Там вещи кое-какие для меня ценные, – сказал тихо, – спрячь куда-нибудь, я после заберу. Все, что нажил… – он криво усмехнулся, и Кате стало его ужасно жалко.

Но дядька тут же взбодрился, поднял ее в воздух и снова смачно расцеловал в губы.

– Не дрейфь, Катюха, прорвемся!

И исчез из их с мамой жизни навсегда.

Катя сунула дядькин чемодан в кладовку, и года два он ей жутко мешал. Как-то зимой мама кашляла особенно тяжело, Кате было страшно и очень трудно, она перенесла грипп на ногах, безумно уставала и на работе, и в общественном транспорте, и жизнь казалась беспросветной. Ей хотелось просто поговорить с близким человеком, услышать дядькин громкий смех, почувствовать на плечах его сильные руки. Она нашла в старой телефонной книжке номер и как-то вечером, когда мама смотрела по телевизору концерт «Песни прошлых лет», позвонила в ту старую квартиру, где много лет жил дядька с женой и детьми.

Холодный женский голос ответил по телефону, что Чиркова Владимира Михайловича к телефону позвать никак не может, он давно здесь не живет. А на Катин настойчивый вопрос, где его найти, женщина ответила со смешком, что на кладбище. Конкретный адрес она не назовет, потому что ее бывшего мужа зарезали уголовники в далекой сибирской тайге два года назад. Что-то там они не поделили, а он, как начальник партии, вздумал их разнимать. Вот и получил. Такой вот итог жизни.

Не дождавшись от оглушенной известием Кати никаких комментариев, женщина повесила трубку.

После концерта мама посмотрела еще свой любимый сериал, так что Катя смогла справиться с подступившими эмоциями. Мама даже не заметила следов слез, Катя успела умыться и запихнуть на антресоли дядькин чемодан. Он был маленький, но очень тяжелый, Катя управилась с трудом. Мысль заглянуть в чемодан не пришла ей в голову, как и то, что следовало бы сообщить о чемодане наследникам. Уж очень не понравился Кате смешок в голосе бывшей дядькиной жены, когда она сообщала Кате, что ее мужа зарезали в далекой тайге. Все же можно было бы сохранить какие-то чувства к человеку, с которым прожили много лет. А если уж не сохранила, то не показывать это так явно.

Соседка по площадке тетя Рая утверждала, что самая бесполезная вещь в квартире – антресоли. В самом деле: запихнуть туда что-то можно лишь с большим трудом, а достать и того хуже. Стало быть, засовывают люди туда вещи, которыми не собираются пользоваться в ближайшее время. То есть вещи ненужные, из тех, что просто выбросить жалко. И лежат они там, в пыли и паутине, годами, если не десятилетиями. И ладно бы еще бабушкин альбом с вышивками или дедушкина офицерская сумка – все-таки память. А то ведь мирно уживаются на антресолях устаревшие коньки, электрический набор для выжигания и здоровенный альбом с видами города Житомира.

Всему этому место на помойке, решительно утверждала тетя Рая, а тех, кто хранит на антресолях меховые вещи, она бы сама лично расстреливала – по всему дому моль распускают.

Тем не менее Катя засунула чемодан на антресоли, чтобы не думать о нем как можно дольше.

Той ночью ей приснился дядька – большой, шумный. Он смеялся громко и раскатисто, тянул к ней руки и кричал: «Не дрейфь, Катюха, прорвемся!»

Катя проснулась с улыбкой, как будто повидались.

С тех пор она взяла за правило советоваться с дядькой мысленно по самым разным вопросам. Покупать ли новый шкаф в прихожую? Соглашаться ли на курсы повышения квалификации? Ехать ли в отпуск, оставив маму на тетю Раю, или все же не рисковать?

Покупать обязательно, советовал дядька, тот деревянный монстр, что стоит в прихожей с незапамятных времен, давно пора выбросить. Заодно и все старье, что там хранится. В квартире станет свободнее и легче дышать.

Дядька вообще любил просторы, его всю жизнь тянуло из душного города в тайгу, в степь, на вольный ветер.

И на курсы соглашайся, говорил дядька, увидишь свежих людей, узнаешь новости, чему-то научишься, а то ты в своей библиотеке мхом покрываешься.

Только насчет мамы дядька ничего не советовал – это твое, говорил, ты сама должна решать.

Так Катя в отпуск в тот раз и не поехала – маме стало хуже, и она побоялась оставить ее на чужого человека.

Но с дядькой советовалась по-прежнему. Он говорил дельные вещи, во всяком случае, это было лучше, чем искать ответы на насущные вопросы у героинь Тургенева и Достоевского. В самом деле, ну что они могли ей посоветовать – эти наивные тургеневские девушки или страстные неврастенички Достоевского? И те и другие были абсолютно неприспособлены к жизни.

С мамой Катя свои выводы насчет классической литературы не обсуждала.

Катя очнулась от мыслей о прошлом. Было прохладно. Сердце билось ровно, виски не ломило. Нужно заснуть, потому что завтра предстоит длинный рабочий день, а потом… потом она увидит Алексея. Он придет в библиотеку пораньше, сядет в укромном уголке и будет листать книги, изредка бросая на нее мягкие внимательные взгляды. И Катя уже привыкла к этим взглядам и перестала смущаться. Ей приятно, когда он на нее смотрит. Ей нравится, что он приходит раньше и терпеливо ее ждет. Коллеги уже привыкли к нему, встречают его приветливо, предлагают наперебой кто чаю, кто кофе, кто свежую прессу, и даже суровая уборщица баба Зина перестала ворчать.

Катя повернулась на бок и уютно свернулась калачиком, намереваясь заснуть и видеть самые радужные сны. А для этого следовало подумать об Алексее. Но перед глазами отчего-то встало другое лицо – красное, злобное, с выпученными глазами. Игорек, бывший будущий муж.